Обещание - Кристен Эшли

— Он предоставил ее?

Она кивнула.

— Да, но вот тут-то и начинается самое странное.

О, черт.

Еще одна странность.

— Что именно странное? — Спросила я.

— Кэтлин сказала, что эти материалы были датированы в компьютерных файлах тем днем, когда он передал информацию Ллойду.

Кэтлин была секретарем Ллойда, но даже в этом случае Ллойд получал электронную почту напрямую, и конфиденциальные документы не проходили через нее.

— Откуда она это узнала?

Тэнди смутилась.

— Она, э-э… вроде как заглянула ему через плечо и увидела.

Я пропустила это мимо ушей и подтолкнула:

— Это значит…?

— Фрэнки, эти файлы должны были быть сохранены доктором Гартнером, примерно, несколько месяцев назад. Некоторые из них годами назад. Они все были сохранены в один и тот же день, и этот день был тем самым днем, когда он отдал эти данные Ллойду.

О нет.

У меня было предчувствия, что я понимаю, что это может означать, и это совсем было не хорошо.

— Может кто-то вносил в них правки? — Поинтересовалась я.

Она покачала головой.

— Не знаю. Эта деталь не ускользнула от внимания Ллойда, и Кэтлин сказала мне, что он обратился по этому поводу к мистеру Бирману. Мистер Бирман все объяснил, но, Фрэнки, это подозрительно. Все так думают.

Я тоже так думала.

И еще подумала, что ассистенты слишком глубоко суют свой нос во что-то, что может плохо для них закончиться.

Поэтому посоветовала ей:

— Тебе нужно быть осторожной, милая.

Она посмотрела на свои колени.

— Тэнди, — позвала я, и она оглянулась на меня. — Тебе нужно вести себя более осторожно. Я понимаю, что он мудак, он ведет себя больше мудаком, чем обычно, политика в офисе становится отвратительной, он ведет себя странно, а вам, ребята, любопытно. Но я не думаю, что все это хорошо закончится, так что, что бы ты ни делала, должна действовать так, чтобы я смогла тебя защитить. Ллойд или Бирман, или кто-то еще узнает, что вы, ребята, суете нос не в свое дело, скорее всего, это исключительно конфиденциальная информация. Поэтому ваше любопытство будет трудно объяснить, может послужить основанием, в лучшем случае, для письменного предупреждения, в худшем — для увольнения. Это также означает, если об этом узнают, это серьезное нарушение, я не смогу вас защитить.

Чего я не сказала ей, что доктор Гартнер, в чьи файлы были внесены изменения, был убит, она знала об этом, но могла не знать, чем все может закончиться для нее и другой ассистентки.

А означало это, если одно связать с другим, я на самом деле не смогла бы защитить ее, когда речь шла бы о ее жизни.

— Пусть сами разбираются, — заявила я ей, заканчивая. — Я забочусь о тебе, когда говорю тебе делать свою работу, не во что не ввязываться, обезопасив себя, позволить случиться тому, что должно случиться. Ллойд не глуп. Он работает в этой компании уже шесть лет. Он вложил деньги. Он не самый большой поклонник Бирмана. Пусть большие рыбы докажут, у кого самые острые зубы.

Она сжала губы так, что у меня пробежались мурашки по коже. Предчувствие стало прямо-таки колючим, когда она несколько секунд избегала посмотреть мне в глаза. Но я почувствовал себя лучше, когда она снова посмотрела на меня и кивнула.

— Хорошо, милая, передай Сэнди, Дженни и кем угодно еще мою точку зрения и будь умной девочкой, хорошо?

— Хорошо, Фрэнки.

Я улыбнулась ей.

Она одарила меня маленькой, странной улыбкой в ответ, которая также не вызвала у меня теплых мурашек, и покинула мой кабинет.

Я снова посмотрела на свой компьютер и увидела, что до встречи осталось семнадцать минут.

Это означало, что я схватила свой мобильный, нашла номер Бенни и нажала вызов.

Он ответил:

— Йо, cara, я думал, у тебя встреча только в четыре?

— Бен, Бирман нацелился на меня и моего коллегу Хита, пытаясь выставить моего босса в дурном свете, способ, которым он нацелился на меня, заключается в попытке получить информацию о моих поездках в Чикаго и моих выходных.

Бен помолчал минуту, прежде чем пробормотать:

— Черт.

— Угу, — согласилась я.

— Ты подстрахована здесь? — спросил он.

— В первый рабочий год отгулы начисляются не очень быстро, но они у меня есть. У меня есть три дня по болезни и еще один личный выходной день, так что здесь все чисто. Мои представители занимаются производством, так что здесь тоже все чисто. У него нет возможности найти, пока я была в Чикаго, что со мной нельзя было связаться, со мной постоянно можно было связаться, пока я была в Чикаго. Тем не менее Бирман превращается из мудака в полного мудака. Я не знаю, как ведут себя полные мудаки, офисная политика может стать уродливой в этом деле. Нет ничего необычного в том, что члены команды становятся мишенью для кого-то, кто нацелился на высокопоставленного руководство, и эти члены команды первыми принимают огонь на себя.

— Ты думаешь, что это не очень хорошая идея, раз он начал копать по поводу твоих поездок в Чикаго, обращаться к своему руководству с просьбой о вне офисной работы в Чикаго, — предположил Бен.

— Нет. Я думаю, что нам с тобой обоим нужно быть готовыми к тому, что все может обернуться некрасиво. И твоя часть в том, если все станет плохо, тебе придется слушать мои разглагольствования и мириться, что я буду регулярно психовать. Потому что я надрываю задницу в этой компании, если они откажут мне в работе из Чикаго, так тому и быть. Но если на меня будет нападать этот мудак, замышляющий вендетту против моего босса, я не из тех девушек, которые сдаются без боя.

В его голосе была улыбка, когда он сказал:

— Вот это моя Фрэнки.

Да. Вот кем я была.

Бенни — это Фрэнки.

Внезапно я перестала нервничать.

— Это еще не все, — сообщила я ему.

— Судя по твоему тону, не похоже, что ты хочешь сказать мне, что в настроении позвонить мне сегодня вечером, когда я вернусь домой из ресторана, чтобы мы могли заняться сексом по телефону.

При этом я сделала мысленную пометку завести будильник, чтобы смогла проснуться и позвонить Бенни, когда он вернется домой из ресторана, чтобы мы могли заняться сексом по телефону.

И сказала:

— Нет, детка, это не повлияет. Более того, моя помощница в сговоре с несколькими другими ассистентками, они выяснили, что происходит еще больше странное дерьмо, что идет добавкой к тому серьезному странному дерьму, которое уже происходит с Бирманом.

— Не вмешивайся в это,