Испорченный... Книга 2 - Екатерина Юдина
— Почему висла на нем? Стоило мне только отвернуться, как ты тут же оказывалась рядом с ним. Не помогали даже блядские запреты.
— Мне нравилось выводить тебя на эмоции, поэтому твои запреты для меня были, как красная тряпка. И, знаешь, — я остановилась, после чего обернулась к альфе. Поскольку мы как раз поднимались по лестнице и я находилась на две ступеньки выше, практически сравнялась с ростом Помпея. Хотя, все равно была ниже. — Мне нравится, что ты и сейчас ревнуешь. Но, чувствую, это не пойдет на пользу нашим отношениям и тому, что нам со Смертью нужно еще сотрудничать. Поэтому, касательно этого нам нужно прояснить все моменты.
Я наклонилась и своими губами прикоснулась к его. Насколько же сильно я обожала его жесткие, грубые губы. Нет, всего Помпея. Одно крошечное прикосновение и воздух вокруг нас уже пылал. Мы вдвоем это чувствовали. Вдвоем начинали пылать.
— Для меня существует только один альфа и это ты, — прошептала ему в губы. Почувствовала, что он потянулся за новым поцелуем и сказала: — А еще я беременна.
Помпей замер в таком положение. Подняв взгляд и посмотрев на меня. Приподняв брови и немного разомкнув губы. Сколько же всего я сейчас увидела в его глазах. Обычно непроницаемые, а сейчас переполненные всем и сразу.
— Ты серьезно?
— Да, — я даже не заметила того, как на моих губах опять возникла улыбка. — Я сегодня была на УЗИ и проходила обследование. Все замечательно.
— Лиса, — ладонь Помпея легла на мою спину и уже теперь губы альфы коснулись моих. Поцеловали так, что голова мгновенно закружилась и кожу начало покалывать. — Сколько?
— Восемь недель.
— Почему ты раньше не сказала? — его губы были в считанных миллиметрах от моих и после этого вопроса последовал новый поцелуй.
— Я сама узнала только вчера вечером. Решила рассказать, когда ты вернешься, — я охнула, когда альфа поднял меня на руки и понес по ступенькам. Его руки, как защита. Он сам словно безграничная безопасность. — Ты рад?
— Рад ли я? Лиса, я охуеть, как счастлив, — толкнув ногой дверь спальни, он занес меня внутрь комнаты. Положил на кровать. — Ребенок от тебя это самое лучшее, что происходило в моей жизни. Конечно, за исключением тебя самой. Блядь, ты понесла от меня, — нависая надо мной, он рыкнул, после чего наклонился и опять поцеловал. Стоило ему положить руку на мой живот, как я вздрогнула, но лишь от того, насколько приятным было это прикосновение.
— Я еще не все тебе рассказала, — мой голос мгновенно сбился. — У нас будут близнецы.
Помпей опять приподнялся и посмотрел мне в глаза, а потом, вновь наклонившись, поцеловал до дрожи и пожирающего трепета. До тепла, который перерастал в жар и искрами проходил по всему телу.
— Черт. Твои новости все круче и круче, — сказал он, лишь на мгновение отстраняясь от моих губ. — Я счастлив, Лиса.
Этим вечером он целовал меня долго. Нежно, осторожно. Доводя до исступления и лихорадки. До полного желания, а потом брал с такой же нежностью, на которую, казалось, был просто не способен.
Позже, во время беременности, я пойму насколько бережным Помпей может быть со своей женщиной. Насколько он может быть внимательным и всепоглощающим в своей любви. Как он к моим ногам бросает весь мир и дает ощутить каково это — быть полностью и целиком любимой. Каждой частичкой души и сантиметром тела.
Конечно, моментами между нами возникали конфликты, ведь мне казалось, что порой альфа ко мне прямо чересчур бережный. Я с вниманием относилась к своему здоровью, ведь от него зависели наши близнецы, но я ведь не хрустальная.
Но все же эти конфликты решались очень быстро. Практически мгновенно. В основном с помощью разговоров или поцелуев. Порой, секса. Он у нас был постоянно. Нежный и осторожный, но до невозможности жаркий и долгий. Во всяком случае, до седьмого месяца. Потом живот стал слишком большим и я ощутила все прелести беременности. Мне с Помпеем пришлось перейти на «голодовку».
Во время беременности у меня знатно шалило настроение. Порой оно напоминало американские горки и, естественно, в первую очередь страдал Помпей. Я и плакала и злилась. Примерно через месяц начала нашей «голодовки», с полной уверенностью решила, что он мне точно изменяет. Откуда у меня взялись такие выводы? Просто у Помпея появилась секретарь девушка. И я тут же решила, что между ними что-то есть. Даже собрала вещи и собралась уходить, как Помпей меня вернул. Назвал глупой и ночь на пролет, давал понять, что я для него единственная. Полноценного секса у нас не было. Альфа все так же сдерживал себя. Но вот я свою огромную порцию удовольствия получила. После этого у меня как отрезало любые подозрения в том, что у Помпея мог быть кто-то помимо меня.
Тем более, того секретаря он передал Норду и сказал, что раз меня настолько волнует эта тема, я сама могу выбрать ему нового работника. И я выбрала. Женщину за пятьдесят. С огромным опытом работы и являющейся профессионалом своего дела.
Роды были тяжелыми. Мне казалось, что я во время них умру, но когда я впервые увидела близнецов, поняла, что любые мучения этого стоило. Эти два комочка счастья стоили абсолютно всего.
А когда Помпей по очереди взял их на руки, я почувствовала, как глаза начало покалывать. Вскоре вовсе расплакалась. Не передать словами, как он смотрел на наших детей. Того, как он смотрел на меня.
До самого рождения мы не могли узнать их пол.
Оказалось, что у нас сын и дочка. Альфа и омега.
И позже, когда я уже хотя бы частично пришла в себя, поняла насколько же это огромная радость, что я рожала уже в свободном мире, в котором у меня не отнимут дочь и, в котором меня чуть ли не сразу после родов отдадут другому альфе.
В этом новом мире я была свободна. И в нем я получила то, о чем раньше даже мечтать боялась.
* * *
Спустя год.
Было еще ранее утро, когда я открыла глаза и, вяло перевернувшись, посмотрела на Эйдана. Он еще спал и, в такие редкие случаи, когда мне удавалось проснуться раньше него, я любила наблюдать за альфой. Тихонько лежать и скользить взглядом по каждой черте его лица. Заново влюбляться. С каждым днем все сильнее и сильнее.
Я могла наблюдать за ним вечно, но уже в следующее мгновение Эйдан перевернулся и положил руку на
