Эффект Грэхема - Эль Кеннеди

Я чувствовал такое только один раз в своей жизни.

Когда я сказал Да Джиджи в здании суда.

Мы выбрали друг друга. И она права — я не ожидаю, что это будет легко. Жизнь никогда не бывает такой. Но именно с ней я хочу встретить все невзгоды. Она мой партнер, и что бы ни случилось, мы всегда будем прикрывать друг друга.

Поэтому мне нужно прикрывать ее сейчас, хотя я понимаю, что ее отец сожалеет о каждом слове, сказанном им в тот день в раздевалке.

Но, черт возьми, эти слова глубоко ранили ее. Она пыталась угодить ему всю свою жизнь, а он берет и говорит, что разочарован в ней? Нет, что он никогда не был так разочарован в ней?

Ей потребуется много времени, чтобы забыть это. Гаррет знает, и именно поэтому он в отчаянии обращается ко мне. Я знаю, должно быть это убивает его. Очевидно, что он не одобряет наш брак.

Как ни странно, кое-кто, кто меня не осуждает — кроме моей свекрови, — это мой новый шурин. Уайатт написал мне из аэропорта в то утро, когда улетал из Вегаса.

(прим. перев. В америке шурина называют brother-in-law, что дословно переводится как брат-в-законе и имеет аббревиатуру BIL)

УАЙАТТ:

Обидишь мою сестру и я обижу тебя. Тебе понятно, Билл?

Я:

Билл?

УАЙАТТ:

Шурин. Пытался написать BIL, но автозамене это не понравилось. Так что, теперь ты Билл. Не обижай ее, и у нас будет все хорошо.

Я:

Не буду, и круто.

УАЙАТТ:

Добро пожаловать в семью. Я полагаю, нам нужно приложить усилия, чтобы поладить. Теперь, когда мы застряли с тобой навсегда.

Я:

Спасибо, Билл.

Уайатт не прилетит в Бостон, чтобы посмотреть, как я играю в “Замороженной четверке” завтра вечером, но Ханна и Гарретт приедут. Гаррет, вероятно, надеется, что у Джиджи не будет другого выбора, кроме как признать его существование, если они будут сидеть вместе.

Еще одна проблема — два дня назад Аризона обыграла Нотр-Дам, так что мы играем с ними в Национальном Чемпионате. Мне это не нравится. Я беспокоюсь о том, что снова буду играть с Майклом Кляйном. В этом сезоне мы не встречались с Аризоной, так что кто знает, как он поведет себя во время игры.

В тот вечер вся команда, включая Дженсена и тренерский штаб, отправляется ужинать. Тем из нас, кто является совершеннолетним, разрешается даже заказать одну — и только одну — бутылку пива, как любезно сообщает нам Дженсен. Затем он добавляет, что любой, кто воспользуется его предложением, должен выпить три стакана воды, чтобы нейтрализовать неразумный выбор. Тем не менее, многие из нас заказывают эту бутылку.

Новости о моей свадьбе разошлись по всей команде, и я замечаю, что Колсон во время ужина несколько раз поглядывал на мое обручальное кольцо. Единственный раз, когда наши взгляды встречаются, он что-то бормочет себе под нос и с отвращением отворачивается. Рядом с ним Джордан Трэгер свирепо смотрит на меня в знак солидарности. Я покорно тянусь за своей бутылкой.

Мы только что вернулись в отель и входим в вестибюль, когда мой тесть пишет, что он в баре и если ли у меня минутка.

— Встретимся наверху, — говорю я Шейну, который кивает и направляется в нашу комнату.

Несколько парней из команды соперника толпятся в вестибюле в своих хоккейных куртках. Глаза парней расширяются, и они возбужденно перешептываются, когда замечают Гаррета Грэхема, шагающего через вестибюль из бара.

— Привет, — говорит он, подходя ко мне. Должно быть, он чувствует пристальные взгляды, потому что потирает затылок и морщится. — Я собирался предложить выпить в баре, но что ты скажешь, если мы пойдем в другое место?

Я киваю.

— Хорошая идея.

Мы выходим из отеля и быстро осматриваем улицу. В конце квартала есть книжный магазин с прилегающим кафе, так что мы пешком идем к нему.

— Я не имею права просить тебя об одолжениях, — печально начинает Гаррет. — Я знаю, что был не очень приветлив с тобой. Когда ты со Стэном приезжал домой на каникулы. Когда проявлял интерес к моему лагерю. Наверное, я мог бы быть... менее придурковатым.

Я пожимаю плечами.

— Все нормально. Я не держу зла.

— Я обычно тоже этого не делаю. Но я скажу, — он подчеркнуто хмурится, — мне не нравится, что ты не попросил моего благословения, прежде чем жениться на ней.

Я с любопытством поворачиваю к нему голову.

— Вы бы его дали?

— Нет.

У меня вырывается фырканье.

— Тогда лучше попросить прощения, чем разрешения, верно? Потому что я бы женился на ней в любом случае. Я... — У меня отвисает челюсть. — Срань господня.

—Что такое...

Но я уже направляюсь к перегородке между кафе и книжным магазином. Я останавливаюсь возле стола с научно-популярными книгами перед мольбертом, который привлек мое внимание. На нем изображен большой плакат с изображением пустынного белого пейзажа, разделенного пополам стремительной рекой. Печатными буквами написано:

ГОРИЗОНТЫ: ТЕРРИТОРИЯ ЮКОНА

Срань.

Господня.

— Что ты делаешь? — Гаррет подходит ко мне.

Я осматриваю интерьер магазина, пока не вижу это — небольшую очередь, выстроившуюся рядом с другим мольбертом с таким же плакатом. В начале очереди стоит стол, на одной стороне которого лежат стопки компакт-дисков, а на другой — стопка портретов. За столом сидит пожилой мужчина в красной клетчатой рубашке и подтяжках цвета кукурузной шелухи. Завершают его наряд старомодная кепка и очки в черной оправе.

— Чувак, это Дэн Греббс, — говорю я отцу Джиджи.

— Кто?

— Специалист по звукам природы, которым одержима ваша дочь. Пойдемте, нам нужно встать в очередь.

Он ошарашен.

— Зачем?

— Потому что Джиджи любит его, и я хочу взять ей фотографию с автографом. Я взял бы еще и диск, но она, вероятно, уже скачала этот альбом.

Игнорируя его ошеломленное лицо, я встаю в очередь, которая оказывается на удивление длинной, учитывая, что это восьмидесятилетний мужчина, который записывает звуки природы на свое собственное оборудование. Чувак даже не добавляет к этому музыкальное сопровождение, но я думаю, что в этом часть его обаяния.

Гаррет вздыхает и говорит:

— Пойду принесу кофе.

Очередь движется медленно, поэтому я все еще