Лия Флеминг - Открытка
43
1965 год
Калли медленно брела по узкой тропинке между изгородями, наслаждаясь красотами Котсволда. Она с удовольствием вдыхала в себя запах свежевспаханной земли. В воздухе пахло весной: первая нежная зелень покрыла придорожные кусты и деревья. После восьми лет работы в городском баре при отеле Калли перебралась в глубинку, поближе к тихим деревенским пабам. Перебивалась случайными заработками, временной работой и подработками в местных пабах. Разносила клиентам пиво и закуску. Народ здесь был неприхотлив, довольствовался пинтой пива и куском пирога. И ей заработанных чаевых вполне хватало на собственную выпивку. Не о такой жизни мечтала она когда-то в юности, но все же это тоже была жизнь.
Ее созерцательные размышления были прерваны жалобным визгом собаки, долетавшим из-за живой изгороди. Мужской голос свирепо орал и ругался на псину. Калли подбежала к воротам и зашла внутрь, чтобы посмотреть, что происходит. Фермер, в котором она сразу же признала одного из завсегдатаев деревенского паба «Повозка и лошади», где как раз и подвизалась сама на сегодняшний день, отчаянно колотил палкой овчарку. Лицо его было налито кровью от ярости. Собака извивалась от боли и отчаянно визжала, поджав хвост. Она была старой и очень худой для сторожевого пса.
Калли почувствовала, как в ней закипает праведный гнев.
– Ты что это творишь, Боб Флетчер? – рявкнула она сердито.
– Проваливай отсюда, пока кости целы! Вали в свой бар!
– Как ты смеешь так жестоко обращаться с собакой?
– Собака – моя, что хочу, то и делаю с ней. Тварь непослушная! Убью!
– Она совсем у тебя отощала, бедняга! – проговорила Калли, подходя ближе. Мужчина поднял палку вверх, предупреждая остановиться.
– Не подходи ко мне, тварь! И не корчи тут из себя даму, Калли. Ты всего лишь грязная девка из деревенского паба, вот ты кто! А потому уноси ноги подобру-поздорову, пока я их тебе не перебил.
В глазах мужчины сверкнула неприкрытая угроза. Он был из тех завсегдатаев, которые любили при случае распустить руки, хотя Калли никогда не давала ему повода и не поощряла его сомнительных ухаживаний.
– Бедняжка! Ты ее, должно быть, ранил! Позволь мне взглянуть на нее поближе.
Калли не боялась таких свирепых бульдогов, как этот Флетчер. На подобных типов, размахивающих своими палками в разные стороны, она достаточно насмотрелась в концлагере. Внезапно ей померещилось, что она снова оказалась за колючей проволокой и снова стоит на плацу, не в силах пошевелиться, но надо двигаться, иначе будут бить. Видение было таким явственным, словно у нее перед глазами мелькали кадры из хорошего знакомого, виденного много раз фильма. «Я боролась за свободу, спасала свою жизнь, для чего? – мелькнуло у нее. – Ради того, чтобы меня осыпали оскорблениями у себя на родине?» Однако желание осмотреть съежившуюся от боли собаку возобладало. Она сделала еще шаг, и тогда Флетчер преградил ей путь с палкой наперевес. Он был невысокого роста, но крепко сбитый и обильно поросший щетиной, словно хряк. Густые черные волосы торчали у него даже из ушей и ноздрей.
– Пропусти! – скомандовала ему Калли.
– А то что? – поинтересовался он издевательским тоном. – Это – моя земля! Ты вторглась в чужие владения, тварь!
Он поднял палку, скорее позируя, чем реально собираясь пустить ее в ход. Но инстинкт самосохранения сработал мгновенно. Откуда-то из дальних закутков памяти сами собой всплыли все те навыки рукопашного боя, которым ее когда-то обучали в разведшколе. Калли сделала шаг в сторону и тут же ринулась вперед, застав обидчика врасплох. Выхватила из его рук палку и, вне себя от ярости, со всего размаха опустила ее на плечи Флетчера.
– Вот сейчас ты на собственной шкуре прочувствуешь, что чувствовала твоя несчастная псина! – выкрикнула она, продолжая наносить удары, не испытывая ни малейшей жалости к этому ничтожному типу. Мужчина корчился от боли, а она все лупила его и лупила, давая выход накопившейся в ней злости. Она вымещала на нем все ту ненависть, которую в свое время вызывали у нее стражники и надзиратели, забивавшие насмерть свои жертвы. Удары сыпались на Флетчера до тех пор, пока он не рухнул на землю и не свернулся калачиком, пытаясь защититься от ее ударов. И только тогда Калли очнулась и поняла, где она и что делает. Но этот жалобно хныкающий червяк не вызвал в ней ни капли жалости, разве что холодное презрение.
Калли вытащила собаку из-под изгороди, оставив Теда лежать там, где он рухнул. Флетчер тяжело дышал, ему было больно, но ничего! Выживет! Зато больше не поднимет палку на несчастную псину.
Собака оказалась на удивление легкой. Всю дорогу Калли несла ее на руках. Она вернулась к себе в фургон, стоявший на задворках паба, который служил ей прибежищем в летние месяцы.
– Дай-ка, девочка, я посмотрю, что этот гад с тобой сделал! – проговорила она ласковым тоном, глядя в испуганные глаза животного. Она прочитала в этих глазах боль, страх, недоверие. – Не бойся! Я знаю, как это больно! – Она коснулась животного рукой и вдруг почувствовала, что плачет. Как долго Флетчер издевался над этим несчастным существом? – Все! Больше тебя никто не будет обижать! Отныне ты – мой друг.
Калли ласково погладила собаку по голове.
Собака была страшно худой: кости, обтянутые кожей. Шерсть торчала клочьями, на теле струпья от старых ран и кровоподтеков. Несмотря на очевидность того, что хозяин жестоко обращался со своей собакой, Калли предстояло еще выиграть битву за то, чтобы получить право именоваться ее владелицей. Как известно, фермерам разрешается иметь сторожевых псов. Правда, в данном конкретном случае речь скорее не о собаке, а о патологическом пристрастии ее хозяина к жестокости.
– Я назову тебя Долли! – решительно объявила Калли, ставя на плиту чайник с водой. Первым делом надо обработать раны, а потом как следует вымыть старушку. Пропуск в новую жизнь для Долли потребует от них двоих немало усилий и терпения.
В свою очередь Долли выразила свою собачью благодарность одним известным ей способом, довольно странным на первый взгляд. Она тут же изгадила все полы в вагончике.
– Вот ты какая! – возмутилась Калли. – Сейчас посажу тебя на веревку. Надо же мне как-то убрать все это! Не бойся, я не буду тебя бить. Сама знаю, что это такое, когда тебя лупят по спине. Не дай бог никому! Разве что твоему хозяину.
Тремя часами позже вагончик сиял чистотой, а собака была вычесана, вымыта, и от нее уже не несло псиной. И тут кто-то принялся громко барабанить в дверь. Калли распахнула дверь и увидела двух полицейских, потребовавших пустить их внутрь. В одном она узнала констебля Гарри (раз в неделю после ночного дежурства он неизменно заказывал у них в баре две пинты пива и пакет со свиными шкварками – любимой закуской всех англичан под пиво) и приветливо улыбнулась ему.
