Ширли Эскапа - Время любви
Свечи тихонько оплывали в бутылках из-под кьянти, в очаге потрескивали березовые поленья, на лицах сидящих вокруг покрытого льняной скатертью в красно-белую клетку стола играли причудливые блики.
Перед тем как был подан десерт — внушительных размеров торт-мороженое, верх которого венчала копия «шапки» из «Нью-Йорк таймс», датированной днем рождения Марка, — из-за стола поднялся его дядя.
— Я хочу поднять этот бокал за моего племянника Марка. Как вам известно — а кому неизвестно, пусть узнает сейчас, — мы с ним вместе служили в вооруженных силах США во время той последней, как нам казалось, войны. И оба оказались в Риме во время его освобождения.
Откашлявшись и сделав солидный глоток шампанского, он продолжил:
— Смею доложить, мой племянник сражался отлично и был награжден за проявленную отвагу. — Генерал поставил на стол опустевший бокал, который тут же был наполнен вновь. — Как сейчас, помню тот день, когда он явился ко мне с просьбой использовать данную мне власть для того, чтобы помочь бежать из страны одной юной девушке. И эта красавица ныне находится вместе с нами за праздничным столом.
Он снова взял в руки бокал.
— Тогда я, естественно, понятия не имел, что внук моего племянника влюбится во внучку той самой прелестной девушки, лицезреть которую мне довелось лишь сегодня вечером. Я считаю это величайшей честью для себя. Так позвольте поднять бокал за Сесилию Тортелли и Марка!
С громкими возгласами тост был поддержан, Скарлетт пылко расцеловала Марка и Сесилию. А потом вдруг Марк поднялся со своего места и тоже поцеловал Сесилию. Подобные порывы были совершенно ему несвойственны, но, во-первых, подействовала теплая дружеская атмосфера, а во-вторых, Марк еще никогда не пил столько шампанского, ибо в отличие от своего отца не был любителем спиртных напитков. Поэтому, когда пришло время раскланиваться, он уже изрядно захмелел.
— Ничуть не изменился, — заметил его дядя. — Никогда не умел пить по-человечески.
Тео бросил озабоченный взгляд на задремавшего деда. В нем тут же проснулся врач, и он категорично заявил:
— Его сейчас не следует тревожить и выводить на холодный ночной воздух. Ты как, Сесилия, не возражаешь?
Марка осторожно перенесли в гостиную и положили на диван. Минут через двадцать гости ушли.
Сесилия принесла одеяло и подушку и заботливо укрыла Марка, чтобы тому было удобно. В вечернем наряде мыть посуду не хотелось, поэтому она сразу же отправилась на второй этаж, переоделась в ночную рубашку и легла в постель. И что удивительно — мгновенно заснула.
* * *Благодаря выпитому накануне шампанскому Сесилия спала крепко и долго. А когда проснулась, то не сразу поняла, где кончается сон и начинается явь. Накинув пеньюар, она спустилась на кухню. Стол был убран, посуда вымыта, и кругом царил относительный порядок.
— А я тебя поджидал, — сказал Марк.
— Который час?
— Половина девятого.
— Надо же! Никогда так поздно не просыпалась.
— А я, — улыбнулся Марк, — никогда не засыпал, находясь в гостях. Что вчера произошло?
— Ты отключился, и тебя перенесли на мой диван.
— Так я и думал. Ужас! — Он виновато похмыкал. — Прости меня.
— Не надо извиняться, — усевшись за стол, заявила Сесилия. — Я рада тебя видеть. — И сразу без всякой задней мысли добавила: — Я уже столько лет не завтракала в мужском обществе.
Марк протянул ей чашку дымящегося ароматного кофе.
— И я рад, что мы вместе, — серьезно сказал он. — Здесь хорошо. — Наклонившись над столом, он накрыл ладонью руку Сесилии. Голос его немного охрип. — Вчерашняя вечеринка удалась, Сесилия, вот только я, идиот, отключился и все испортил. Я… я чувствую… — Подыскивая слова, он замолчал.
— И что же ты чувствуешь? — спросила Сесилия и тоже склонилась к нему. И так же, как он, положила ладонь поверх их рук.
Воцарилась долгая тишина, в воздухе слышалось только легкое жужжание кондиционера.
Над дубовым столом — близко-близко — сошлись два лица. Казалось, прошла целая вечность, когда Марк вдруг решительно припечатал свободной ладонью их сплетенные руки, словно скрепляя возникший безмолвный союз.
И снова пауза.
— Знаешь, — нежно произнес Марк, — Господь наделил тебя фантастической красотой. Однако ты совершила одну ошибку — не смыла косметику вчера ночью.
Стараясь заглушить биение рвущегося из груди сердца, Сесилия выдавила:
— Тушь, наверное, поползла.
— Ага, поползла, но это тебе тоже идет.
Высвободив ладони из-под его пальцев, Сесилия закинула руки Марку на плечи, и тут даже дубовый обеденный стол не смог разделить их губы. Воедино слились дыхания, навсегда соединились жизни.
Глава 75
Марго Хант все еще была очень слаба после своей болезни, и Джина по-прежнему ходила для нее за продуктами, отдавая ей полный отчет в своих тратах.
Въехав в новую квартиру, Джина перешла на вегетарианскую диету, но в один холодный осенний день, зайдя в магазин за итальянскими артишоками, увидела на прилавке аппетитный кусок копченого лосося и решила угостить соседку деликатесными сандвичами.
Когда все было готово, Джина уложила сандвичи на поднос и отправилась к Марго. Еще с порога она услышала мужской голос и уже хотела уйти, решив, что к Марго заглянул кто-то из ее бывших учеников.
— Нет-нет, дорогая, входите, я хочу познакомить вас со своим племянником Хью Дженкинсом. Он только что вернулся из Венеции… О, да вы принесли такую вкуснятину! Хью, это Джина.
Едва Джина появилась в дверях, Хью поднялся со стула, а после того, как Марго представила их друг другу, шагнул к ней и пожал протянутую руку.
— Вы, должно быть, миссис Гибсон. Тетушка Марго рассказывала о вас столько хорошего.
— О, Джина относится ко мне совсем как добрая мамочка, несмотря на мой возраст.
— Ну не стоит преувеличивать, — сухо рассмеялась Джина, а потом едва слышно пробормотала: — Я и собственной дочери не была доброй матерью…
— Что вы сказали, дорогая? — переспросила Марго.
— Да так, ерунда. — Джина повернулась к Хью. — Ваша тетушка тоже говорила мне о вас. Я даже знаю, что вы дописываете книгу о разносторонних методах терапии. — Она улыбнулась. — Марго очень гордится вашими успехами.
— Я в курсе. Знаете, я страшно избалован.
— А вот у меня никогда не было тети, — задумчиво произнесла Джина, и вдруг в ее памяти всплыл отталкивающий образ разжиревшей Тины, той самой тетки, которая лишь однажды мелькнула на ее горизонте. — Я… — Она запнулась и быстро переменила тему: — Пойду поставлю чайник.
