Мы - последствия баланса (СИ) - Sonya Seredoi
«Почему же уехал? Я ведь не рвусь обратно в свое тело… оно, наверное, в ужасном состоянии, да с дырой в груди не проживешь долго».
С дырой в груди? Это единственное, что его волновало?
«Гавриэль…» — у Алены закралось нехорошее предчувствие, но только она хотела задать вопрос, как передумала. Застыла с ощущением холодка, коснувшегося оголенной шеи.
«Да? Говори, не стесняйся».
Хорошо, он не мог видеть ее выражение лица, во всяком случае, то, что она подразумевала под гримасой, которую хотела скривить. Надо быть осторожной, чтобы держать туз в рукаве, а с таким противником это будет нелегко провернуть.
«Как ты себе это вообще представляешь? Думаешь, твое возвращение не останется незамеченным?»
«Хм… разумеется, если я постараюсь».
«Станешь отшельником?»
«Ох, милая, конечно, нет, и что за глупые вопросы? Я полагал, мы сможем вновь объединить наши силы, но после того, как ты меня убила, предала, вновь вернувшись в Орден джедаев, вряд ли. Это разбило мне сердце… А ведь все могло быть иначе, мы бы жили счастливо: ты, я… наш ребенок».
При упоминании ребенка у Алены все сжалось внутри, Гавриэль с такой жадностью заговорил о сыне, что девушка на физическом уровне почувствовала, как он не побрезгал бы отнять его у нее.
«Ты меня застала врасплох, дорогая. И не говорила ничего. Возможно, поэтому сила и ушла от тебя, ослабли голоса… они передались нашему ребенку, так? И они не свели малыша с ума?»
Алена упрямо молчала. Гавриэль только посмеялся ее зажатости и страху, и девушка искренне надеялась, что он поверит ее спектаклю и продолжит говорить.
«Да нет, вряд ли. Ты не выглядишь подавленной горем. Или же?.. Он умер? Чтобы справиться с горем вновь взялась за меч. Спасала город от бомбардировки. Ты вернулась в Орден джедаев?»
Бинго! То, что Алена и хотела услышать — Гавриэль понятия не имел, что прошло двадцать пять лет. Он все еще полагал, будто разговаривал со своей молодой немного наивной ученицей, которая ничего не знала о жестокости и боли.
Маленькая победа, ощущение преимущества, расслабило девушку, отчего она не сдержала довольную улыбку.
«Я рада, что ты обо мне такого мнения. Но давай расставим все точки над i. Ты сейчас пленник моего сознания, и никуда не денешься. Так что лучше тебе и дальше молчать и ничего не видеть».
Прозвучало слишком самоуверенно, и Гавриэль не ожидал услышать подобной дерзости. Он промолчал, и в опустившемся напряжении девушка попыталась не обращать внимания на крадущийся, словно ночной хищник, страх. Ей не следовало бояться мужчину, он всего лишь отголосок воспоминаний, застрявший голос в ее голове.
«Такие смелые слова, моя милая», — уже без тени улыбки подметил Гавриэль. — «Думаешь, с магнумом ты стала сильнее? Да, возможно. Но я изучал его куда дольше тебя».
«Это ничего не меняет».
«Это меняет многое. Например, ты знала, что души, заточенные в артефакте, сливаются с душой своего хранителя? Присасываются к ней, словно паразиты, что и позволяет носителю использовать их энергию».
«Да, догадалась».
«Хм», — впечатлился Гавриэль. — «То есть ты понимаешь, что они становятся единым целым с носителем, так?»
«Да, Гавриэль, понимаю», — напряженно произнесла Алена, пытаясь сообразить, куда он клонит.
«То есть ты понимаешь, что твое тело стало заменой оболочки магнума, а твое сознание заправляет им лишь потому, что выдержало наплыв огромной массы энергии?»
Понимала. И теперь догадалась о том, куда клонил мужчина.
«Нет… ты не посмеешь».
«Посмею или нет — это не тот вопрос. Вопрос в том, хватит ли у меня сил. А сейчас, как я вижу, ты далеко не в лучшей форме… Но что я буду за человек, если я пойду на такое, верно?»
Алена ожидала решающий удар. Приготовилась обороняться изо всех сил, чтобы не подпустить Гавриэля к своему сознанию, не дать ему выкинуть себя. Шли секунды напряженного молчания, которые тянулись и заставляли девушку не просто нервничать, а с подозрением ожидать подвох. Окончательно запутаться ее заставил нервный смех Гавриэля.
«Что смешного?»
«Ох, девочка… боже, ты серьезно?»
«Что — серьезно?» — едва сдерживая раздражение, уточнила Алена.
«Серьезно подумала, что я вышибу тебя из твоего тела и отправлюсь захватывать мир? Бог с тобой, будь ты еще парнем, я бы задумался, но щеголять в женском теле — выше моих сил, а на нашего сына замахиваться… нет, это как-то чересчур».
Гавриэль все продолжал хохотать на фоне ее замешательства. В чем-то же должен быть подвох, не так ли? И отыскала его девушка довольно быстро, подметив, что мужчина не мог знать пол ребенка, если его воспоминания двадцатилетней давности. Или он подслушал их перепалку с Сэмюэльсом?
«Так… ох, боже», — пытаясь подавить смех, вздохнул Гавриэль, — «видимо, шутка затянулась».
«Я… я не понимаю. Ты… ты шутишь что ли? Или пытаешься запугать меня?»
«Разумеется, шучу. Ты думаешь, у меня так много развлечений было за минувшие двадцать пять лет? Если ты меня не слышала, это не значит, что для меня все оставалось за кадром».
У Алены начался нервно дергаться глаз.
«Ах ты… ты… ты…»
«Да, я все тот же очаровательный сукин сын».
«Идиот ты! Я действительно подумала, что ты меня убить хочешь!» — закричала во всю мощь ментальных легких девушка, но вызвала у собеседника очередной приступ смеха.
«Ну, простите, я тут с ума уже сходил. Твоя жизнь — это кривое зеркало, сплошные обрывки, из которых складывалась трагичная картина, я только и успевал откомментировать один момент, мол, не делай этого, он тебя поимеет… а потом — бах — открываю глаза, и он не просто поимел тебя, а еще и в более глубокую…»
«Так, я поняла», — перебила его поспешно девушка, не желая лишний раз вспоминать все свои провалы. Но вместо жгучего стыда ее неожиданно сковала грусть. Гавриэль почувствовал это.
«Не грусти, старушка, жизнь вообще не сахар».
Попытка поддержки ничуть не взбодрила Алену. Минуту назад она была до чертиков напугана игрой Гавриэля, и плевать, что он мучался изоляцией не в силах достучаться до нее. От его слов она едва не поседела от страха! Но некоторые моменты, пусть он и сохранил относительно трезвый рассудок, Алена так просто забыть не могла, и не знала, сожалел ли о них мужчина. О том, что брал ее против воли, хотя видел страх в ее глазах, как она пыталась не захлебнуться в собственных эмоциях. Страхе и стыде. Ведь она действительно любила его. Быть может, любовь и задушенные чувства помогли ей не сойти с
