Я тебя искал. Я тебя нашла - Наталья Литтера
Таня огляделась. Вокруг царил полный кавардак – мужчина готовил на кухне! – но это она приведет в порядок потом. Главное – стол был красивый. Фарфоровые тарелки, готовая лазанья, бокалы тонкого стекла и итальянское вино.
– За твои неизвестные таланты, – провозгласила первый тост Таня. – Пора их откапывать.
– Ты сначала попробуй, – улыбнулся Илья. – А то, может, придется обратно закапывать.
– И не надейся.
Таня отрезала первый кусочек лазаньи, положила его в рот и от удовольствия закрыла глаза:
– М-м-м… предлагаю установить график дежурств на приготовление ужинов.
Илья тоже приступил к дегустации своего творенья, кивнул удовлетворенно и ответил:
– Хорошо. Я готовлю раз в месяц.
– Почему не два?
– Потому что я чайник.
– Ладно, – согласилась Таня. – Тогда каждый месяц новый рецепт. За год станешь профи, и в твоем активе будет двенадцать блюд.
– Договорились.
Некоторое время они оба наслаждались лазаньей, а потом Илья, подняв бокал, сказал свой тост:
– За открытие безопасного мотосезона.
– Это актуально! – засмеялась Таня.
По ответной улыбке Ильи она поняла, что оба вспомнили про гонку. Бокалы соприкоснулись и звякнули. Таня сделала глоток. Божественно вкусный ужин. Она снова подумала о том, насколько меняется ее жизнь. Она не могла об этом не думать. Ужин – только маленькая часть всего того, что происходит. А есть вещи гораздо глобальнее. И правильно ли она себе все представляет? Правильно ли принимает решения? Иногда ей казалось, что да, иногда приходили сомнения.
Впереди гастроли. Таня помнила зиму, помнила, насколько Илья выкладывается на каждом выступлении. Помнила, как оставляла его одного перед концертом, давая настроиться, и как они ехали в гостиницу после, тихо ужинали, делились впечатлениями. Тогда ей казалось, что ее присутствие рядом ему помогало, восстанавливало. Но, может, она это придумала? И на грядущих гастролях ее присутствие вовсе не обязательно?
Таня начала говорить негромко, подбирая слова:
– Я разговаривала с руководством… я могу взять отпуск за свой счет… если вдруг ты решишь, что на гастролях будет лучше вдвоем. Если тебе надо поехать одному, я останусь дома.
Илья ответил не сразу. Он некоторое время смотрел на нее внимательно, а потом подлил им еще в бокалы вина и сказал:
– За наши гастроли, – и после небольшой паузы добавил: – Спасибо.
Пальцы свободных рук переплелись. Таня подумала, что скоро это станет их привычным жестом. И что все правильно – интуиция ее не подвела. Она идет правильной дорогой. У них обязательно все получится.
Глава 9
Я признаю поцелуи только от одного производителя. Как и пироги.
Илья Королёв (Юня)
– Что это ты исполнял, Илюша?!
Илья вздрогнул и обернулся. Профессора в самом начале занятия срочно вызвали в деканат. Оставшись в одиночестве, Илья принялся играть одну из своих пьес – эта музыка теперь неотступно звучала в его голове. И вот теперь Виктор Рудольфович стоял в дверях аудитории и спрашивал, что это. Илья ведь планировал показать пьесы педагогу. Но почему-то ответил уклончиво:
– Да так…
– Нет-нет, сыграй еще! – профессор закрыл дверь. – Я хочу услышать это полностью.
И Илья сыграл. Ту пьесу, которая была наиболее удачной и полностью готовой, как он считал.
После того как прозвучала последняя нота, Виктор Рудольфович подошел к роялю.
– Чья эта музыка?
И снова Илья не смог ответить правду. Он лишь пожал плечами.
– Дай мне ноты! – потребовал педагог. Сам Илья играл по памяти. Но ноты лежали в папке. Доставал их Илья неловко, уронил, потом так же неловко поднимал. И протянул листы Виктору Рудольфовичу. Пьесы были переписаны начисто, но все равно ноты сейчас казались Илье ужасно неаккуратными, совсем не похожими на отпечатанные, те, по которым он обычно разучивал произведения. Вон, даже в уголке пятно притаилось – непонятно, откуда взялось.
Профессор молча забрал листы, сел за рояль. Несколько секунд смотрел на лист – и начал играть.
Илья почувствовал странное стеснение в горле. Это совершенно удивительное чувство – слушать собственную музыку не изнутри, когда ты ее исполняешь сам, а слышать, как ее играет другой человек. Особенно такой мастер, как профессор Самойленко. Сначала, конечно, Илье показалось, что написанное им – полная чушь. А профессор доиграл первую пьесу – и тут же начал снова, ее же. Исполнение было уже более уверенным. И вдруг неожиданно мнение Ильи совершенно поменялось. А на третьем повторе Илья уже наслаждался – виртуозным искусством Виктора Рудольфовича. И думал почему-то о Бетховене. Которого на премьере Девятой симфонии разворачивал к залу капельдинер – когда прозвучал финал. Чтобы великий композитор мог увидеть реакцию публики. Каково это – сочинять музыку, которую ты не слышишь? Для этого надо быть Бетховеном[15].
А Илья слушал. И видел. Как блестят глаза педагога. Виктор Рудольфович встал из-за рояля, хотел что-то сделать – но потом указал на табурет:
– Еще. Играй все, что есть. Хочу слышать твое исполнение.
Спустя два часа программа гастрольного тура была переделана с учетом двух новых пьес. А на прощание Виктор Рудольфович его все же крепко обнял.
* * *
– Майя Михайловна, пришли результаты анализов.
– И что там?
– Все отрицательно.
– Это плохо? – Напускное спокойствие разом слетело с Майи. Она почувствовала, как немеют губы.
– Нет, это хорошо! – раздался бодрый голос врача. – Ни один маркер на патологии не дал результата. Пока все в норме.
– Отлично, – пробормотала Майя. Губы никак не хотели слушаться. – Спасибо.
Вот что за люди! Для обычного человека «отрицательно» – это синоним «плохо». И только у врачей – ровно наоборот. Майя принялась растирать лицо. Поймала себя на мысли, что это излюбленный жест Ильи. Между прочим – помогает.
Все хорошо. Пока все хорошо. И об ином мы думать не будем.
Не будем, я сказала.
Впереди сессия, а затем – свадьба сына. И кстати. Со всеми этими своими потрясениями Майя совершенно забыла о своих обязанностях матери жениха. Столько всего надо сделать, начиная с ресторана. Надо бы туда съездить. Посмотреть. Прикинуть. Набросать вопросы. И обдумать. Обязательно все как следует обдумать.
* * *
Они встретились после обеда. В последнее время Таня меньше общалась с мамой и корила себя за это. Но столько новостей разом почти без передышки требовали осмысления. Все как-то нужно было укладывать в голове. Прошлое мамы и отца Ильи, беременность Майи Михайловны, предстоящие гастроли, грядущая свадьба. И это не считая изменений в профессиональной жизни – частичный уход от прямых эфиров и создание серии авторских передач. Все сразу и в такой короткий
