Эйлин Гудж - Сад лжи. Книга 2
«Да, конечно, — откуда-то из глубины подсознания пробился ехидный голосок, — но ты, кажется, тогда думала совсем другое? Ведь тебе же нравилось, что он тебя целует! И ты была уверена, что он хочет тебя…»
А сегодня… как обворожительно он выглядит! И какой у него… что ж, надо признать очевидное, сексапильный вид, не могла не сказать себе Роза, чувствуя прежний трепет и задаваясь вопросом: «А как он будет меня целовать в постели?»
И тут же устыдилась. Какая же она идиотка! Да, Макс, наверно, был так же смущен этими поцелуями, как она сама. А что если все-таки он действительно чувствовал к ней влечение и желал ее?! Ведь он женат, так что их близость была бы кратковременной. И, конечно, потом им обоим стало бы неудобно смотреть друг другу в глаза. Нет, нет, она слишком ценит свою дружбу с Максом, чтобы допустить такое развитие их отношений.
— Ты чересчур молода для того, чтобы помнить «Худого человека», — услышала Роза у себя над ухом голос Макса, такой спокойно-насмешливый, что рой встревоженных мыслей отлетел, как пух одуванчика. — Кроме того, где же тут тайна?
— Тайна? Пожалуйста. Может быть, ты ответишь мне, почему почистили только твою обувь, хотя мы оба выставили ее перед дверями вчера вечером.
— Элементарно, моя дорогая. Британцы еще мирятся с женщиной на троне, но чистить ее туфли, это уж слишком!
— Вот тебе мой ответ, — рассмеялась Роза.
Нагнувшись, она сняла с ноги туфельку на высоком каблучке, которую ей пришлось чистить самолично, и с размаху метнула в отделанную бронзой дверь.
Удар пришелся по самому центру, и Розе, странное дело, тут же стало легче. Плевать ей на этот званый ужин и на все остальное.
— Ну что, пойдем? — сказала она, гордо вскинув голову.
В ответ Макс протянул ей руку — он все еще улыбался, в голубых глазах плясали задорные огоньки.
— Твой принц в восторге, Золушка! — произнес он.
Опираясь на руку Макса, Роза проковыляла к двери за своей туфелькой, не переставая удивляться, как это настоящая Золушка могла сбежать по лестнице в одном хрустальном башмачке.
«Да, потому что это сказка, — сказала она себе, — а там все возможно… даже Счастливый Конец».
Стоя в дверях, Макс помог Розе надеть новый плащ. Щелкнув выключателем, она бросила взгляд в окно, полускрытое тяжелыми гобеленовыми шторами. Из эркера виднелись старинные фонари в сказочных ореолах тумана. По Темзе скользили желтоватые огоньки барж. Ей даже показалось, что она слышит стук копыт и скрип колес. Это волшебная карета приехала за ней, чтобы умчать ее в ночь.
Неожиданно впервые за много лет Роза почувствовала себя счастливой. Это и впрямь была сказка. Лондон… Званый ужин с шикарными гостями… Это великолепное платье. Совсем из другого времени. Когда еще можно было мечтать.
Водитель такси с трудом нашел дом Руперта Эвереста. Дома на небольшой фешенебельной улице прятались в тени огромных старых деревьев, серые фасады были почти неразличимы, а уж о том, чтобы прочесть номера на табличках, не могло быть и речи.
Роза посмотрела на часы: в тусклом свете она с трудом разглядела стрелки. Они опаздывают. Почти на целый час! Может, не стоило тогда волноваться насчет платья. Ведь к тому времени, когда они приедут, прием закончится.
Макс, как и обычно, оставался совершенно невозмутимым. Его ладонь нежно сжала ее руку.
— Не волнуйся. Там наверняка будет такая толчея, что Руперт даже не заметит нашего отсутствия. Он делает паблисити новому автору, кажется, американцу, и, наверное, пригласил всю Би-би-си и всех репортеров светской хроники с Флит-стрит, и в придачу нескольких рок-звезд для колорита. Он всегда так делает. Когда Джонатану требовалась реклама, Руперт снял театр «Олдуич», и прием проходил прямо на сцене, — Макс подмигнул Розе и добавил: — Даже пригласил Девон Кларк…
Визг тормозов, и такси, едва не столкнув Розу и Макса лбами, остановилось у обочины перед высокими чугунными воротами в форме арфы.
— Вроде здесь, — ворчливо объявил водитель.
Выйдя из машины, Роза вгляделась в туманную мглу и увидела двух крылатых херувимов на воротных столбах. Работа мастера-литейщика была столь изящна, что, казалось, херувимы вот-вот взлетят.
Пройдя через высокие резные двери, они очутились в большой прихожей с мраморным полом. В сводчатых альковах по обеим сторонам стояли напольные вазы с множеством роз. У одной стены — темно-красные, а у другой — ослепительно белые, что создавало потрясающий эффект. На лбу у Розы выступили капельки пота; у нее перехватило дыхание от тяжелого, пропахшего духами воздуха. Через двойные стеклянные двери, ведущие в холл, она увидела широкую винтовую лестницу и услышала доносящийся сверху приглушенный шум множества голосов.
Их пальто моментально исчезли в руках горничной, которая словно появилась из какого-нибудь кинофильма 30-х годов, — черное форменное платье, белоснежный с оборочками кружевной передник и такой же чепчик. Через минуту с лестницы уже спускался, приветствуя их, маленький элегантный джентльмен в темно-фиолетовом смокинге.
Макс незаметно сжал локоть Розы, прошептав:
— Он немного эксцентричен. Но очень мил.
— Как великолепно видеть вас… Я просто в восторге, что вы смогли приехать ко мне… — разливался хозяин.
«Боже, он ведь ни малейшего представления не имеет о том, кто мы такие», — подумала Роза. Но неумеренность комплиментов с лихвой компенсировала отсутствие памяти на лица.
Но вот взгляд Руперта скользнул по платью Розы, и он всплеснул руками, молитвенно сложив маленькие и пухлые, как у младенца, ладошки.
— Вы очаровательны, моя милая, — воскликнул он. — Где вы сумели найти такое платье? Нет, нет, не говорите! Я патологически не умею хранить тайны. А все женщины там, наверху, я уверен, на меня накинутся и будут требовать ответа. Пойдем-те же к гостям. Я хочу представить вас моему почетному гостю…
— Известному писателю, не так ли? — умудрился вставить Макс.
Руперт наклонился так низко, что Роза смогла даже увидеть, что его желтовато-зеленые глаза слегка подведены.
— Это его первая книга, но я осмеливаюсь утверждать, что он довольно быстро сделается известным. Для меня это тоже было открытием. Мне тут одна птичка пропела на ушко, что скоро в «Таймс» появится статья о нем как о литературной сенсации нашего десятилетия. Он в духе Хемингуэя. Представляете, он сам стрелял в людей во Вьетнаме. Называется книга, кажется, «Двойной орел» — это солдатский слэнг. Но, может быть, вы уже читали его роман?
Роза почувствовала, как останавливается ее сердце, словно его кто-то сжал в кулак. Холод от ключиц медленно пополз вниз.
