Джули Хаймор - Кружок любителей чтения
Когда она подошла, он поднял глаза, быстро захлопнул книгу и сказал:
— Ну, вот вы и раскрыли мой тайный порок.
— Вы неравнодушны к Лоуренсу Блоку[19]?
— Боюсь, ко всему жанру.
«Все мы несовершенны», — быстро простила его Бронуин.
— Вы могли бы предложить какой-нибудь детектив нашему кружку для обсуждения.
Он засмеялся от одной мысли об этом, и Бронуин присоединилась. Но тут Джим бросил на них взгляд, говорящий: «Тише, вы в библиотеке!»
— На самом деле, мне пора бежать, — прошептал Гидеон. — У меня в три тридцать лекция по «Северу и югу» миссис Гаскелл.
— Чудесная книга.
— А, да, — согласился Гидеон и выбрал со средней полки том Элмора Леонарда, а с верхней — сборник Чандлера. — До встречи во вторник, — сказал он и удалился. Из кармана его куртки торчал носовой платок.
Бронуин проигнорировала носовой платок и тот факт, что он не выбрал ни Сью Графтон, ни Патрицию Корнуэлл. Она пыталась успокоиться с помощью нескольких дыхательных упражнений йоги. Ни один мужчина не волновал ее так со времен Роджера из Комитета по борьбе против строительства дороги возле Ньюбери.
Два часа спустя Гидеон подводил итоги перед заполненной на четверть аудиторией:
— Таким образом, «Север и юг» является романом, который еще острее, чем «Мэри Бартон», ставил под сомнение справедливость существующего порядка.
Он посмотрел на своих слушателей. За исключением пяти женщин постарше, сидящих в первом ряду и старательно конспектирующих его лекцию, все они были безнадежно молоды. Двое печатали текстовые сообщения на своих мобильных телефонах. Скорее всего, друг другу. И Гидеон мог биться об заклад, что писали они не о бедственном положении рабочих в романе «Север и юг». Одна девушка спала на плече своей соседки. Ему показалось, что он слышит тихое мурлыкание плеера.
Одно он выучил хорошо: никогда не давать темы сочинений устно. Однажды одна студентка поняла его фразу «Оцените «Грозовой перевал» с точки зрения марксизма» как «Оцените «Грозовой перевал» с точки зрения «Маркс энд Спенсер»[20]» и потом подала ему полторы страницы с предполагаемыми рекомендациями от «Маркс энд Спенсер»: плотные гардины на окна, чтобы уберечься от ветра с вересковых пустошей, Хитклифу — льняной костюм и, возможно, мягкие кожаные ботинки. Гидеон приписал: «И, само собой, посуду для микроволновой печи, чтобы облегчить жизнь экономки?» и великодушно поставил ей 25 %.
Он принялся собирать свои книги и бумаги, потом снова посмотрел в аудиторию и увидел, что все ушли, даже та девушка, которая спала. «Хорошо», — удовлетворенно подумал он.
В коридоре к нему подошла женщина лет пятидесяти с небольшим, в пальто из верблюжьей шерсти и туфлях-лодочках. Ее волосы были наполовину светлыми, наполовину седыми, а прическа типа «паж» напомнила ему о его студенческих годах в Лидсе.
— Здравствуйте, Гидеон, — сказала она с милой, теплой улыбкой.
— А, здравствуйте. — Кто же она такая? Он нахмурился, вспоминая: — Прошу прощения, но я…
— Я — жена Боба, — напомнила она ему. — Кристин.
Он по-прежнему тупо смотрел на нее.
— Боб из литературного кружка.
Точно.
— А, конечно, — сказал он, и воспоминания о бисквитном пироге с кремом и джемом защекотали его вкусовые рецепторы.
Кристин затеребила свою кожаную сумочку:
— Я бы хотела поговорить с вами. Если, конечно, вы не заняты.
— Разумеется, — сказал Гидеон. — Может, нам лучше пройти в мой кабинет?
Он догадался, о чем пойдет речь. Она получила базовое образование, вышла замуж в восемнадцать, никогда не работала и теперь хочет учиться. Конечно, он поддержит это ее желание. Он-то знает, что люди, которые бросили школу в пятнадцать, пережили послевоенный голод и незнакомы с игровыми приставками, не имеют привычки писать сочинения об универмагах.
«Эд Джордж Адамс», — напечатал я. Была пятница, и мы с Джорджией уже купили продукты на следующую неделю. Теперь она спала, а на кухне под крышкой тихонько булькал рататуй. Белье постирано, пол на кухне вымыт, гостиная приведена в порядок. Я позвонил в банк распорядиться насчет оплаты счетов своим родителям — с еженедельным отчетом о Джорджии. А времени всего половина второго. Я еще не купил «Белые зубы» и, соответственно, не мог приступить к чтению. Дальнейшая же доработка диссертации могла только испортить ее. «Так почему бы не заняться автобиографией?» — подумал я.
Итак. «Я вырос в деревне среди торфяников Кембриджшира. Про те места говорят, что если там встать лицом на восток, то можно увидеть Уральские горы. Когда мне и моему брату близнецу Уиллу было по пять лет, нас повезли в Брекон Биконс[21]. Но мы так испугались, что заплакали и спрятались в машину, так что поездка на этом закончилась».
Постучали в дверь. Я надеялся, что это Кейт. Так оно и оказалось. На ней была замшевая куртка, которая очень подходила к ее волосам. Черная юбка до колен и черные колготки. Она выглядела восемнадцатилетней девушкой.
— Привет! — сказал я. — Заходи.
— Ты занят?
— Не-а, просто писал автобиографию для кружка.
— Можно посмотреть?
— Конечно, — сказал я и подвел ее к компьютеру. — Но пока готово только два предложения.
Она прочитала и воскликнула:
— Ого! Вы с братом близнецы!
Я кивнул.
— А твой брат такой же красивый, обаятельный, остроумный и интеллигентный, как ты?
Я не услышал иронии в ее голосе, но вместо того чтобы сказать, что я тоже без ума от нее, я осторожно ответил:
— Мы не идентичные близнецы. Чашку чая?
— Да, пожалуйста. Я принесла свой обед, надеюсь, ты не против? — Она вынула из сумки багет. — Майлз отпустил меня на час.
Значит, я красивый?
— Принести тебе тарелку? — спросил я.
— Нет, не надо.
Но на тарелке я все же настоял, так как только что все пропылесосил и вымыл. На кухне, в ожидании, пока закипит чайник, я закрыл глаза и представил, как целую ее.
— А теперь тебе нравятся горы? — поинтересовалась Кейт, покончив с расспросами о жизни в торфяниках. Как идет ему эта темно-синяя рубашка, но как странно он отреагировал на ее комплименты. Смущен и стесняется? Глубоко привязан к Бернис? А может, она просто с самого начала неправильно его поняла. Кембриджшир и горы казались вполне безопасными темами для разговора.
— Обожаю. Я путешествовал в Гималаях несколько лет назад. Фантастика.
— Да, конечно, — ответила Кейт, неспособная придумать худшего способа провести отпуск. Одна мысль о том, что магазины, кафе, другие человеческие существа находились более чем в четырех минутах ходьбы, всегда вызывала в ней страх.
— Я покажу тебе, — сказал он, встал со стула и подошел к аккуратной книжной полке. Отыскав атлас мира, он вернулся и сел на диван рядом с ней.
— Вот здесь.
Его щека находилась всего в полутора дюймах от ее лица, и Кейт было трудно сосредоточиться на маршруте, который он описывал. Она стала прикидывать, хороши ли его ноги так же, как его грудь, какова на ощупь его кожа…
— Мне пора идти, — сказала она. — Час, отпущенный мне Майлзом, почти истек.
— Пожалуйста, не уходи. — Рука Эда упала на руку Кейт.
Кейт улыбнулась:
— Увы.
— Ты действительно находишь меня красивым, очаровательным, остроумным и эрудированным? — спросил Эд.
— Кажется, я сказала «интеллигентный».
— Правильно.
— Ну… мне действительно пора…
— Что ж….
В воскресенье Зоуи поставила перед Гидеоном пылесос и спросила, не хочет ли он пройтись с ним по квартире.
— А, ну да, — неуверенно сказал Гидеон. — Сказать по правде, я никогда раньше не пользовался этим механизмом. — Он стоял, обхватив подбородок руками, и хмурился, словно в первый раз осматривал некое сложное произведение современного искусства.
Зоуи вздохнула, не сильно удивляясь.
— Чтобы включить, нажми ногой на эту кнопку, потом направь этот конец на пол, постарайся избегать напольных подушек, длинных гардин и моей коллекции редких раковин в камине. Понятно?
— Понятно, — ответил Гидеон и, нажав на выключатель, принялся за дело. Зоуи осталось только наблюдать, как в пылесосе исчезали крошки, накопленные Гидеоном за последнюю неделю, и три раковины из тех, что поменьше.
— Извиняюсь! — прокричал Гидеон, когда раковины со стуком всосало в глубь пылесоса. Надо будет потом достать их из пылесборника.
Затем был урок по пользованию стиральной машиной:
— Белье — сюда, стиральный порошок — сюда, кондиционер — сюда. Закрываешь дверцу. Поворачиваешь этот регулятор на «тройку». Нажимаешь эту кнопку. Понял? Теперь сам.
Зоуи вежливо отвернулась, пока Гидеон закладывал свое бельишко в барабан.
