Ли Райкер - Полюбить ковбоя
Доставая из кармана своей хлопчатобумажной юбки конфету, а затем пластиковый пакетик с миниатюрным автомобилем для Тима, она с улыбкой смотрела поверх его головы.
– Вот, дорогой малыш, – пробормотала она, глядя на Денни.
– Здравствуй, мама.
– Дэниел, – только и смогла выговорить Мег.
Услышав свое имя, произнесенное сквозь слезы, Денни бросился к матери, заключил ее в объятия и ощутил, как его наполняет тепло, словно он стоял в потоке солнечных лучей.
– Господи, – пробормотала она ему в рубашку, – я никак не могу привыкнуть, что мои мальчики выше меня, больше и сильнее. Я все еще представляю вас всех – вас обоих – такими же маленькими, как Тимми.
Он почувствовал, как задрожали ее плечи, а его рубашка стала влажной, но ничего не сказал, а только неуклюже погладил мать.
– Почему ты плачешь, бабушка?
– Ты не поймешь этого, – она подняла голову и растерянно улыбнулась Тиму, – пока не обзаведешься собственной семьей. Ты не можешь представить, что чувствует человек, когда его сын снова возвращается домой. – Она взглянула на Денни, который с трудом проглотил комок. – Прошло столько времени. Когда умер твой отец, я подумала…
– Я должен был приехать домой. – Он бы приехал, если бы смог вынести вид Хенка Синклера, даже мертвого, если бы думал, что отцу необходимо было бы его присутствие.
– Ты приехал бы, если бы смог, я знаю, – поддержала его Мег, похлопывая по плечам, по груди, по спине. – Ты можешь остаться?
– Боюсь, что ненадолго. – Он потупился. – Сезон в разгаре. Но спасибо за звонок. Мне хотелось повидать Тима и убедиться, что с ним все в порядке. И с тобой тоже, – добавил он.
Отодвинувшись от него, Мег только горько улыбнулась сквозь слезы, и от этой улыбки у Денни сжалось сердце.
– Ты выглядишь… – Она не договорила, а только подмигнула: должно быть, синяки у него на лице помешали ей закончить фразу.
– Не говори, что я выгляжу прекрасно, – он сжимал ее руки в своих и большими пальцами поглаживал суставы ее пальцев, – я выгляжу так, как может выглядеть человек, после того как прошлой ночью дикарь сбросил его с седла и швырнул в аккурат через всю арену. – Он слишком поздно сообразил, что не следовало этого говорить.
– О Дэниел.
– Повреждения не серьезны, я иду на поправку. Видишь? – Он указал желтоватое пятно на скуле, которое было лилово-красным только в первое утро. – Мне говорят, что я быстро выздоравливаю.
– Я понимаю, ты не можешь быть другим. – Она перевела взгляд на серебряную пряжку на его ремне, которую он выиграл в прошлом сезоне в Калгари. – Как твои дела в этом году?
– Все идет отлично. – Однако ему нужен Дуранго, очки и деньги; через день-другой он уедет и присоединится к Люку. – В ближайшие годы я намерен выиграть чемпионат мира. Ждите и следите.
По ее лицу пробежала тень. Денни знал мечту своей матери, как свою собственную, – она всегда гордилась им, но ей хотелось, чтобы он бросил скачки и вернулся домой навсегда. Но он также знал, чего еще ей хотелось, и в этом был полностью с ней согласен.
– А где Эрин? – Не торопя его с ответом, Мег выскользнула из его объятий, чтобы полюбоваться разрисованным гипсом Тима. – Ой, только взгляните на эту коллекцию автографов да еще и рисунков!
– Шестеро моих друзей уже расписались, мы встретили их на игровой площадке возле библиотеки, когда возвращались домой от доктора. Видишь?
Денни смотрел на ее склоненную голову, пока она читала пожелания и восторгалась искусной работой, потом перевел взгляд на большой, покрывавший весь пол ковер, где были построены деревни и проложены дороги, по которым Тим водил свои миниатюрные автомобили, и негромко ответил:
– Эрин не очень понравилось наше чтение на ночь.
– Она уже ушла спать?
– Думаю, да.
Мег взглянула на настенные часы с изображением скачущей лошади, которые Денни прислал в подарок на прошлое Рождество, и подумала, что Эрин, вероятно, эти часы терпеть не могла.
– Ты только посмотри, который час! – воскликнула Мег, отправляя Тима в кровать. – Выключаем свет, этой руке нужен отдых, чтобы поправиться и быть сильной.
– Папочкиной руке тоже нужен отдых.
Когда Эрин оставила их вдвоем, отец и сын выразили друг другу сочувствие по поводу их ранений, и теперь Тим объявил, что забинтованные ребра и локоть Денни, его поцарапанное лицо и черные синяки вокруг глаз гораздо серьезнее и важнее, чем его собственная сломанная рука.
– Да, это, несомненно, так, – согласилась Мег. Она поцеловала Тимми на ночь, а потом нежно приложила всеисцеляющую материнскую ладонь к щеке Денни. – Я приготовлю тебе постель в…
– Я найду, где спать, – он поцеловал ее в щеку и снова опустился на кровать, – а пока еще немного побуду с Тимом. Мы хотим закончить историю о сумасшедшем медвежьем пикнике.
Ему хотелось, чтобы Тим хоть один раз уснул у него на руках, а после этого он придумает, где ему спать.
Мег выключила верхний свет и с порога послала каждому по воздушному поцелую.
– Спокойной ночи, ба.
– Спокойной ночи, мама.
– Спокойной ночи, дорогой малыш. – Она снова посмотрела на Денни и понизила голос: – Дэниел, я так рада, что ты… здесь.
– Ты думала, что я и на этот раз не приеду, верно? – спросил Денни, поймав ее взгляд.
В ответ она улыбнулась и закрыла дверь; Тим плотнее прижался к отцу, а Денни положил ему на голову свой подбородок и продолжил чтение с того места, где остановился, но читал, не задумываясь над смыслом.
Он не нужен Эрин, и Кену не нужен по вполне очевидным причинам, одна из которых явилась для Денни неприятной неожиданностью. Но он нужен сыну и нужен матери, несмотря на его долгое отсутствие и на то, что побудило его уехать.
Эрин просто потеряла свободу выбора, подумал он и улыбнулся Тиму в волосы.
Позднее этой же ночью Эрин в легкой ночной рубашке с распущенными волосами шла по коридору к комнате сына, беззвучно ступая босыми ногами по вытертой бежевой дорожке, чтобы никого не разбудить. К этому времени Тимми должен уже спать, она поцелует его так, чтобы он не подозревал об этом, и украдкой побудет с ним еще несколько минут. Эрин потихоньку открыла дверь и оказалась в комнате сына. У Денни и Тимми был один и тот же вкус в отношении убранства комнаты, а она всегда морщилась при виде всадников на кайме обоев, которые ее заставили купить. Правда, причудливый рисунок обоев и их основные цвета, повторяясь в постельном белье, покрывале и шторах, придавали комнате современный вид, но часы, которые прислал Денни, и афиша Профессионального родео, которую Тимми привез из поездки, с таким же успехом могли принадлежать еще Денни. Тимми, наверное, пришлось забраться на стул, чтобы прикрепить эту афишу к дверце стенного шкафа, хотя это было настрого запрещено.
