Барбара Бреттон - Один-единственный
— Только если надо убить, — ответил он. — Не люблю зря переводить патроны.
«Уж если кто и кровожаден, так это Бронсон, — подумала она. — Это факт».
— Так почему же вы тогда не внизу, не рядом со своим дружком? — бестактно поинтересовался он.
Принцесса указала глазами на Грету Ван Арсдален, скучавшую подле какого-то бизнесмена из Киото:
— Я могла бы спросить вас о том же.
Улыбка даже не дрогнула на его губах. На лице были написаны полное спокойствие и железная уверенность в своей непогрешимости.
— Ошиблись. Между мной и Гретой ничего серьезного нет.
— Полноте, мистер Бронсон. За завтраком она ясно дала понять, что вы близко знакомы.
— Я же не утверждаю, что прошлой ночью мы не занимались с ней сексом. Я сказал только, что между нами ничего нет.
К превеликой досаде Изабель, щеки ее вспыхнули.
— Но вы же… Я хочу сказать, вы сказали…
Бронсон измерил ее взглядом с головы до пят, но не похотливо, а как старший, как учитель неразумную ученицу.
— Я все время забываю, что вы еще ребенок, принцесса. Что ж, я объясню, если вам не ясно. Видите ли, секс и любовь — это разные вещи. — Он сделал паузу, и его живые зеленые глаза заискрились улыбкой. — Во всяком случае, так должно быть, если вы правильно делаете и то и другое.
— Неслыханно!
— Зато правда. Очевидно, принцессы плохо представляют себе, как и чем живет этот мир, но чем раньше вы получите несколько самых необходимых для реальной жизни уроков, тем лучше для вас.
— Жаль мне вас, мистер Бронсон, — сказала Изабель, отворачиваясь от своего собеседника. — Должно быть, вы жутко одиноки.
Некоторое время они в молчании наблюдали за соревнованием Джулианы и принца Бертрана. Светлые волосы сестры были стянуты сзади в толстую блестящую французскую косу, свободно свисавшую между лопаток. Ее личико в форме аккуратного сердечка выражало милое усердие прилежной ученицы, когда она слушала советы отца. Потом Джулиана легко подняла ружье и прицелилась. Глиняная птичка покачнулась и упала на землю.
— Вы такой же отменный стрелок, как и ваша сестра?
Изабель молча покачала головой. Смех Джулианы донесся до их террасы, красивое лицо отца осветила широкая улыбка, и ревность, давняя неотвязная спутница Изабель, вновь зашевелилась в ее груди. А когда Эрик, выйдя из-под тенистых деревьев, встал рядом с Джулианой; у нее едва не перехватило дыхание. Бертран в это время отошел в сторону, словно играя по сценарию. Во всей этой сцене было что-то буднично неизбежное, и принцессе стоило больших усилий сохранить спокойствие.
— Ах, какая пара! — отметил Бронсон.
Изабель не соизволила даже поглядеть в его сторону. Ну и тактичен же этот американец, черт бы его побрал! Эрик и Джулиана действительно составили ошеломительно прекрасный дуэт. Надо было быть абсолютно слепым, чтобы не восхититься, глядя, как две золотоволосые головы близко склонились друг к другу, — Эрик помогал принцессе перезарядить ружье. Какие нежности — ее сестра вполне в состоянии самостоятельно переломить ствол и вставить новый патрон, зло отметила про себя Изабель.
— Я знаю, сейчас вы мне не верите, — продолжал Бронсон неожиданно ласковым голосом, — но однажды вы поразитесь, узнав о нем правду.
— Я люблю его, — ответила Изабель, — и буду любить до самой смерти.
— Ну как же, конечно, — съехидничал Бронсон.
— Вы-то ничего не знаете, — вспыхнула принцесса, — вам просто не дано испытать настоящую любовь.
— Полно, вы сами не верите своим словам.
— Почему же, верю.
— Ну да и, небось, почитаете месье Малро своим рыцарем в сверкающих доспехах?
Девушка замялась. Она действительно думала об Эрике именно так, как сказал Бронсон, но колкая ирония его слов не прошла мимо ее ушей.
— Вы как-то странно об этом говорите. Но почему же вам так трудно поверить, что два человека могут полюбить друг друга?
— Продолжайте, принцесса, — в раздражении потребовал Бронсон. — Скажите еще, что будете жить с ним долго и счастливо.
— Будем! — яростно выпалила она. — И запомните мои слова, мистер Бронсон, пройдет не так уж много времени, как вы будете танцевать на моей свадьбе.
— Отлично, — парировал американец, — если повезет, то, может быть, даже с вами.
— Мерзавец! — Изабель захлебнулась от ярости. Ей вдруг захотелось поскорее стереть эту самодовольную ухмылку с его лица. Она уже подняла руку, чтобы дать ему пощечину, но вдруг ахнула — Бронсон ловко схватил ее за запястья и завел обе руки за спину. Еще не хватало, чтобы этот наглец бросил ее через высокие перила вниз!
Она уже подумывала, не ударить ли его ногой по голени, но угрожающе выдвинутая вперед нижняя челюсть разъяренного американца заставила ее передумать.
— Мне больно.
— Знать бы, что это поможет, я бы перебросил вас через колено да всыпал бы вам хорошенько.
— Боже мой, какой вы грубиян! — воскликнула Изабель, надеясь, что голос не выдал ее страха. — Не мудрено, что ваши любовницы предпочитают держаться от вас подальше.
— Он обыкновенный повеса, — не обращая внимания на слова Изабель, продолжал Бронсон. — Таких, как он, тысячи за игорными столами в Монте-Карло!
— А таких, как вы, миллионы на каждом углу Манхэттена, — Черт бы побрал эту дрожь в голосе! — Почему вы так грубы? Что в конце концов я вам сделала, что вы со мной так обращаетесь?
— Ничего. Просто я ненавижу стоять и смотреть, как люди делают глупости.
— Любить Эрика — не глупость!
— Но это не любовь, принцесса, вам только так кажется.
— Вы не можете ничего знать о том, что мне кажется, а что нет. И вообще я…
Быстрым движением Бронсон вдруг склонился к ней и жадно припал губами к ее губам. В этом поцелуе не было ни капельки нежности, ничего сладкого и романтичного, но пламя его неожиданно оказалось невообразимо жгучим. Изабель не успела даже подумать о том, есть ли у него право на такой поступок. Внутри у нее, отзываясь на жар его губ, всколыхнулось что-то теплое и заставило на миг позабыть обо всем на свете.
Губы Бронсона были жесткими и властными. Он требовал всего, ничего не предлагая взамен, и Изабель, к ее величайшему удивлению, не могла сопротивляться ему.
Если бы не неожиданность этого нападения, гордая принцесса ни за что не позволила бы таких вольностей.
И если бы руки ее не были так надежно упрятаны за спину, она непременно оттолкнула бы его.
И если бы он…
— Это ваш голос я слышу, мистер Бронсон? Нам надо поговорить.
Ощущения от жаркого поцелуя уступили место настоящей панике, как только Изабель услышала отцовские шаги на каменных ступеньках, всего в каких-нибудь тридцати футах от балкона, на которой они стояли с Бронсоном.
