Джоанна Лэнгтон - Жарче, чем тропики
Да он безумец! Мало того что он не хочет понять ее чувств, так еще не видит той глубокой пропасти в образовании и культуре, которая разделяет их. Ей от отчаяния хотелось кричать и рвать на себе волосы.
Внезапно дверь спальни распахнулась. Мари с испугом воззрилась на очаровательную брюнетку, остановившуюся на пороге. На ней был сказочный, из парчи лимонного цвета костюм. Огромные карие глаза над тонкого очертания скулами уставились на Мари. Чуть выпяченные красные губы тронула злая усмешка.
— Я — принцесса Баньяни…
Смешанные чувства охватили Мари, но прежде всего — ужас. Она не могла вымолвить ни слова, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Ей захотелось забиться в какой-нибудь укромный уголок.
Баньяни с ненавистью разглядывала Мари.
— Морковные волосы! Уродливая европейская сучка! — выпалила она по-французски с сильным акцентом.
Что-то не похожа эта взбешенная фурия на несчастную, рыдающую женщину, отметила про себя Мари. Не было и следа слез на этом удивительно красивом лице. А выражало оно такую неукротимую ярость, что Мари испугалась, как бы Баньяни не набросилась на нее.
— Ты надеешься занять мое место… Но позволь сказать, что уготовил тебе Джамал! — выкрикнула Баньяни. — Он предложит тебе фальшивый брак. У нас его называют свамба. Ты слышала, что это такое? Это — брачный контракт на день, на неделю, самое большее на месяц или два. При нем даже не требуется развод. Мужчины прибегают к старому обычаю, чтобы насладиться женщиной и потом отделаться от нее!
Мари даже не подозревала, что в Королевстве Нботу до сих пор признают временные брачные контракты. Подобные соглашения позволяли обойти строгие правила общества, осуждающего внебрачные половые связи. Однако свамба позволяла избежать греха и стыда. Годится и связь на одну ночь, если соблюдены обычаи.
— Остановись, Баньяни… — с мукой произнесла Мари.
— Тебя это шокировало! — обрадовалась принцесса. — Ты к тому же и дура! При иных обстоятельствах король Бутасу ни за что не разрешил бы своему сыну жениться на европейской женщине!
— Баньяни, пожалуйста, прости меня за ту боль, что я причиняю тебе своим пребыванием здесь, — попросила Мари, не в состоянии выдержать испепеляющий взгляд брюнетки. — Пожалуйста, поверь мне, я вовсе не желаю выходить замуж за твоего мужа…
— За моего мужа? — взвизгнула Баньяни.
— Джамал не выпускает меня из дворца!
— Не выпускает? — изумилась принцесса. Она, видимо, считала, что француженка пребывает здесь по своей воле. — Ты не хочешь оставаться в Патате? Не хочешь замуж за принца Джамала? Не могу поверить…
— И тем не менее это так! Я не желаю иметь с ним ничего общего. Я и представления не имела, что Джамал хотел заманить меня сюда. И не знала, что он женат…
— Поэтому ты и хочешь оставить его?
— Эта лишь одна из многих причин, — покраснела Мари.
— Если ты действительно хочешь удрать, я помогу тебе выбраться из дворца, — пообещала Баньяни. — Старые женщины у нас еще пользуются головными накидками, когда выходят из дома. Под накидкой тебя никто не узнает.
— Буду очень благодарна тебе за помощь…
— Я все приготовлю.
Принцесса Баньяни приоткрыла дверь и быстро заговорила на своем языке с поджидавшей у порога Маканой. Служанка пришла в ужас и упала на колени. Не внимая ее мольбам, Баньяни вышла из комнаты. Что за ведьма! — невольно подумала Мари, но тут же одернула себя: какое ты имеешь право судить других, это не твой мир, и чем скорее ты из него выберешься, тем лучше.
Лежа на диване, Мари рассеянно листала иллюстрированный журнал, когда краем глаза заметила какое-то движение, отразившееся в высоком зеркале, и быстро обернулась.
— Ах! — вырвался у нее возглас, и она вскочила на ноги.
— Не кричи! — предостерег ее Джамал. — Это — женская половина дворца, и из уважения к твоей репутации я не должен появляться здесь…
— Именно так! — выпалила Мари. — Какого же черта ты зашел сюда?
— Я пробрался по крыше и спрыгнул на балкон.
Удивительно, что она ничего не слышала. Впрочем, чего же удивляться, если он вообще двигается бесшумно, как и полагается сыну диких тропиков.
— Ты мог бы сломать свою дурацкую шею! Что тебе нужно?
— Разумеется, мне следовало прийти под покровом ночи, перерезав охрану, — насмешливо вздохнул Джамал. — В тебе нет романтической жилки, доктор Мари Третье.
Мари прерывисто вздохнула.
— Но мы можем вместе создать романтическую обстановку. Однако ты спрашиваешь, зачем я здесь, а я спрашиваю, почему ты сбежала от серьезного разговора?
— Я ясно высказала свое настроение, — с обидой в голосе ответила Мари, не отводя взгляда от его лица.
Внимательные глаза Джамала изучающе смотрели на нее, его чувственный рот тронула легкая улыбка. Густые черные ресницы прикрыли глаза.
— Когда ты не можешь сдержать себя и пожираешь меня глазами, как мне понимать твое весьма неопределенное настроение? — тихо спросил он.
Еще более жаркий румянец начал заливать ее лицо.
— И вовсе я не…
— Еще как пожираешь, — мягко прервал ее Джамал. — Ты смотришь на меня так же, как я на тебя. То зеленый свет, то красный стоп-сигнал. Это приводит меня в возбуждение. И в данный момент вызывает у меня желание бросить тебя на постель и вновь высвободить твою страсть, дать ей волю, пока ты не зарыдаешь от восхитительной муки под моими любовными ласками и не станешь умолять меня о любовной игре до конца. Сомневаюсь, чтобы после этого ты вновь стала убеждать меня, будто я вовсе не интересую тебя.
Ошеломленная его страстной притягательной силой, Мари сама усомнилась в своем поведении. Ее лицо пылало, каждый нерв был натянут до предела, остро реагируя на сексуально возбужденную атмосферу вокруг них.
— Я не отрицаю, что… имеется некое влечение между нами, — услышала она свое произнесенное сквозь зубы признание, ощущая исходящую от него угрозу и пытаясь удержать его в узде.
— Это неожиданно, — усмехнулся Джамал.
— Н-не п-поняла.
— Ты наконец признала правду, но этого недостаточно.
— Тогда какой смысл признавать правду? — спросила она с безысходностью.
— Это лишь крошка со стола, а я хочу весь ломоть. — Его чувственные губы сжались. — Я хочу все, что ты можешь дать… в даже больше. Я не попрошайка у твоих дверей. Я возьму то, в чем ты пытаешься мне отказать. Я овладею тобой, как никому еще не удавалось, я ты уже никогда не сможешь забыть меня. Это я обещаю! — резко бросил он, и холодок страха пробежал у нее по спине.
Она-то надеялась, что признание взаимного влечения удовлетворит его, а оно, напротив, воспламенило Джамала.
