Диана Палмер - Полюбить никогда не поздно
Тед придвинулся ближе.
— Что случилось, Корин? Говори же, не молчи! Ну, поцеловал тебя. Что такого? Хотел приободрить, утешить. Почему у тебя такое лицо? Ну скажи, не пугай меня.
— Разве тебя испугаешь?
— Хватит рисковать! Чуть не отправилась к праотцам! Додумалась! Прыгать с парашютом в грозу!
— Когда мы поднимались в воздух, не было никаких признаков грозы!
— Что я могу сказать? Ваш инструктор — не ас. Почему он не изучил; погоду и местность?
— Господи, да ты-то откуда .все это знаешь? — Корин во все глаза смотрела на Теда.
— Собираемся с помощником завести одномоторный самолет на ферме, чтобы наблюдать за скотом сверху. На следующей неделе сдаю экзамен на летные права класса Б.
— Убил! — Корин и не думала скрывать восхищения. — Но скажи, Тед, тебе что, никогда в жизни не доводилось попадать в переделки?
— Еще как доводилось! Да хотя бы только что — когда поцеловал тебя. — И прежде чем Корин успела ответить, Тед вышел в коридор.
— Поехали! — Тед взял Корин на руки, понес к машине.
— Спасибо, спасибо всем! — Корин помахала рукой на прощанье. Поколебавшись, она обняла Теда за шею. Его глаза были совсем рядом — целый мир.
— Вот так ты и заарканила беднягу Барри, да? — тихо спросил Тед, чтобы не услышала Сандра. — Просто взглянула на него, как на меня сейчас, мягким, зазывным взглядом, так ведь, чего молчишь?
Корин отвернулась: замужество!.. Кошмар, который длился два года.
— Думай что хочешь. Мне все равно.
— Нет, тебе совсем не все равно. Я-то знаю, как тебя волнует, что я о тебе думаю, — сквозь зубы процедил Тед.
— Еще чего не хватало!
— Ты же все это время тосковала по мне. Что, разве не так?
Нестерпим, как гвоздь в сапоге, подумала Корин, но вслух ничего не сказала — следом шла Сэнди. Он будто все время доказывал ей — это ты во всем виновата, вздорная бабенка! И вообще, все вы такие, исчадия ада!
Тед поместил ее на заднем сиденье, где можно было лечь и вытянуться. За всю дорогу Корин не проронила ни звука. Наконец приехали на ранчо. Корин устроили в уютной комнате. Она осмотрелась: стены задрапированы в бежевые и розовые тона, огромная кровать, роскошный полог шатром.
— Раньше на этой кровати спал Тед, — сообщила Сэнди, заботливо подтыкая одеяло, — а когда мы вернулись и отделали дом заново, он сказал, что хочет чего-нибудь попроще.
Корин усмехнулась — как же, попала в святая святых! Сам Тед спал на этой кровати…
— Пойду приготовлю перекусить, согласна? — сказала Сэнди.
— Отличная идея. От парочки канапе не откажусь.
— Я мигом.
Сэнди исчезла, а Корин устроилась поудобнее, поправила складки белого батистового платья в мелкий цветочек. Стиль «сама невинность», усмехнулась Корин. Спасибо Сэнди, позаботилась, привезла платье. Вздохнув, она вспомнила, что всего два года назад не боялась щеголять в платьях с откровенными декольте.
Широко распахнув дверь, в комнату вошел Тед. Он успел переодеться, выглядел по-домашнему: ковбойка, старые джинсы, на ногах — стоптанные шлепанцы. И все же было в нем что-то от красивого, но опасного дикого животного. В вырезе рубашки курчавились густые темные волосы. Корин отвела взгляд, он запомнился ей совсем другим — нарядным, в отлично пошитых костюмах, в сорочках с крахмальными манишками. Очень непривычно видеть его таким простым, домашним.
Тед с интересом рассматривал веселенькие цветочки на ее платье. Корин рывком натянула простыню до подбородка.
— Ну что, опять за старое? Худышка, жердь, спичка, гвоздь?
Тед невольно рассмеялся, хотя вид Корин вызывал у него тревогу — бледная, ссадины на лице, на руках кровоподтеки. Сердится, смешная девочка…
— Да нет, у тебя фигурка как из слоновой кости!
Корин улыбнулась.
— Сэнди отправилась хлопотать на кухню.
— Слышу. Грохочет так, будто решила разгромить все до основания. Пойду помогу, Я, например, здорово делаю омлет — с луком, ветчиной, картошкой, сыром, помидорами. — Стой, стой! Сандра готовит сэндвичи. Дело нехитрое. И кухня останется цела.
— Да, нехитрое. Зато хлеба ни крошки. За завтраком миссис Бэрд — это наша экономка — сказала, что из остатков она сделала гренки. Правда, если есть сухари, можно сделать гренки в вине. Так и быть, открою тайну — Сэнди жарит бифштексы.
— Боже милостивый, — простонала Корин — таланты Сэнди в области кулинарного искусства ей были известны не понаслышке.
— Ну вот, один «готов», слышишь, горелым запахло?
На кухне громко чертыхалась Сэнди.
— Пойди же, помоги ей!
— Черта с два! Мне здесь интересней. — Тед попытался рывком скинуть простыню.
Пальцы Корин вцепились в нее еще крепче.
— Оставь свои штучки! Этот номер не пройдет! — встревоженно вскрикнула она.
— Чего ты боишься? — Тед начинал сердиться: он терпеть не может всякие подходы.
Никаких штучек! Он положил большую горячую руку на ее грудь и, глядя в глаза, ждал, что она будет делать. От его руки исходило тепло, но Корин тут же застонала от боли — Тед задел свежие раны. Схватив за запястье, она попыталась отвести его руку.
Тед удивился — два года назад она была совсем другая. Что же, он больше не нравится ей? А может, прав был Барри — Корин просто фригидна? Но Барри с жуткой обидой рассказывал, что Корин помнит его, Теда, а он, Барри, ночей не спит, ревнует, измучился. Тед сгорал от любопытства. Она изменилась, определенно изменилась. Что-то новое появилось в ней. Он не смог бы точно сказать, что именно, но чувствовал это. Теду стало отчего-то грустно.
Насупившись, он неохотно убрал руку.
— Однако… для женщины, которая была когда-то страстно увлечена мною, ты на удивление сдержанна. Пальцем тебя не тронь!
— Как ты можешь, Тед? Привык искать в женщинах только удовольствие! Догадываюсь, ты растоптал немало судеб. Да, была увлечена. И до сих пор вспоминаю об этом, но гоняться за тобой не собираюсь.
— Заметил. Однако и мастерица ты третировать людей. Вот так и бедного Барри допекла.
Как же тяжело сохранять спокойствие, когда внутри все кипит!
— Ну хватит о Барри. Я устала повторять — моей вины здесь нет.
— Да что ты говоришь!
Нет, он решил доконать ее! Корин опять натянула простыню до подбородка.
— Ну чего ты? Я и не думаю трогать тебя.
— Терпеть не могу, когда на меня пялятся, как ты сейчас. Да! А два года назад говорил, что и смотреть не на что.
— Помню, говорил, и очень резко. Мне потом даже жалко тебя стало. Сестра не рассказывала почему?
— Уже не помню. В любом случае мне ничего другого не оставалось, как махнуть рукой.
— Еще бы! Ты прекрасно поняла — меня не заарканить. Твои домогательства мне надоели, вот я и решил отделаться от тебя.
