Сандра Мартон - В то давно минувшее лето...
– Очаровательно. – Алекс подмигнул ей. – Я польщен.
Злые слова отрицания готовы были сорваться с ее губ, но она их проглотила. Он ждал, что она клюнет на его удочку, – она увидела это по его глазам. Но она не собиралась доставлять ему такое удовольствие.
Она положила салфетку на стол.
– Доброй ночи, джентльмены.
– Только подумать, сколько неприятностей вам пришлось перенести из-за меня.
Дж. Т. снова прокашлялся.
– Действительно, тебе лучше подняться наверх, моя дорогая. И вправду становится темно и…
Алекс откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
– Кроме шуток, Тернер, я тронут. Уитни резко повернулась к нему.
– Не обольщайтесь, – сказала она, чуть не выплевывая слова. – Мой приезд не имеет никакого отношения к вам. На самом деле я даже и понятия не имела, что вы собираетесь быть тут…
Лицо Дж. Т. покраснело.
– Уитни!
– Ради Бога, папа, ты можешь сидеть тут и выслушивать всю эту чепуху. Но я…
Алекс оперся ладонями на стол и наклонился вперед.
– Как интересно, – сказал он тихо. – Ваша память возвращается, несмотря на ваше утомление.
Насмешка удивила ее.
– Что?
По губам Барона промелькнула неприятная улыбка.
– Насколько я помню, перед обедом вы не были уверены, встречались ли мы с вами раньше.
Уитни слегка закусила нижнюю губу.
– Я не… я не говорила этого.
– Нет? – Его брови поднялись. – Что же вы тогда сказали?
– Я сказала… – Она заколебалась. – Я сказала… что не могу припомнить вас.
– А теперь вспомнили… На самом же деле вы помнили достаточно хорошо, чтобы заявить, что вы никогда бы не приехали домой, если бы знали, что и я собираюсь быть здесь. – Быстрая, холодная усмешка снова пробежала по его лицу. – Разве это не удача, что провал в вашей памяти продлился столько же времени, сколько длился весь обед?
Уитни онемела. Он смотрел на нее с тем же хладнокровным интересом, с которым ребенок рассматривает ползущего по дорожке муравья, прежде чем раздавить его.
Дрожь негодования пробежала по ней. То, что человек, который предал ее несколько лет назад, теперь сидит за столом напротив, было непереносимо. То, что он развлекается, издеваясь над ней и ее отцом, было неслыханно. Но то, что ее отец ведет себя как ни в чем не бывало, – это уже слишком!
Она отодвинула стул и встала.
– Я слишком устала, чтобы играть с вами в игры, мистер Барон. С вашего позволения…
Но он не дал опередить себя.
– Согласен, – сказал он, поднимаясь на ноги. – Я и сам был весь день в дороге. Тернер, если у вас нет возражений, мы отложим наше обсуждение на завтра.
Дж. Т. кивнул.
– Никаких проблем, мистер Барон. Завтра так завтра. Как насчет завтрака? Скажем, в восемь тридцать?
Уитни почувствовала, как напряжение постепенно оставляет ее. Она уверила себя, что все наконец закончилось и она сможет остаться любезной при прощании.
Губы ее растянулись, изображая улыбку.
– Было… было интересно увидеться с вами опять, мистер…
Он поднял брови.
– …Алекс, – поправилась она. Пока он шел вокруг стола, она заставила себя протянуть ему руку. – Надеюсь, вы благополучно доберетесь.
Его пальцы сжали ее руку.
– Не настолько уж я напился сегодня вечером, чтобы лестница для меня представляла опасность, – сказал он сухо.
Уитни опешила.
– Разве… вы остаетесь у нас?
В его глазах заблестела издевка.
– Хозяйка – сама любезность, – сказал он тихо. – Смею надеяться, что перспектива моего пребывания в этом доме обрадовала вас.
Она вздернула подбородок.
– Это дом моего отца, и он… – продолжила она уже спокойнее, – и он может делать все, что ему заблагорассудится.
– Уитни, – Дж. Т. откашлялся, – я поместил Алекса в золотой комнате. Не будешь ли столь любезна проводить его туда?
«Пусть ищет ее сам, – хотелось ей сказать, – в тот, первый раз он ведь нашел дорогу».
Но взгляд отца был каким-то странным, в нем читалась почти мольба. Это настолько удивило ее, что она кивнула. Ока уже столько пережила за этот вечер, что проводит его вверх по лестнице не займет много времени, и на этом се обязанности закончатся. Ей больше никогда не придется ЕИДСЛЬ Александра Барона. *
Она быстро взлетела по ступенькам и пошла через холл. Но Алекс остановился, и ей ничего не оставалось, как остановиться тоже.
– Это, должно быть, галерея дегенеративных предков?
Уитни посмотрела на него. Именно так она всегда называла темные портреты предков Тернеров, которые висели на обшитых деревом стенах, – и теперь очень удивилась, что он это помнит.
– Да, – подтвердила она. Он кивнул.
– Счастливчики, не так ли? Они все такие суровые?
Уитни пожала плечами.
– Я не знаю, – сердито ответила она. – Никогда прежде не замечала.
Еще как замечала! Когда она была маленькой девочкой, то часами рассматривала эти суровые лица, удивляясь, умел ли хоть один из ее предков улыбаться.
– Кто этот джентльмен?
– Мой прадед.
Он подошел к следующему портрету. – А это?
– Мой дядя.
– А вот это?
Уитни с шумом выдохнула.
– Послушайте, если вы хотите провести экскурсию но дому, мой отец будет счастлив устроить что-то в этом роде завтра утром. А я устала. Поэтому, если вы не возражаете…
Алекс отвесил ей низкий поклон.
– Простите, миледи. Ведите меня дальше.
От прежней, знакомой издевки у нее перехватило дыхание. Она резко повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо, но он выглядел совершенно равнодушным.
– Сюда, – сказала она, проходя мимо него с высоко поднятой головой и ни разу не остановившись до тех пор, пока они не подошли к двери в конце коридора. – Ваша комната, – сказала она. – Если вам что-нибудь понадобится, позвоните экономке.
Алекс схватил ее за руку, когда она повернулась, чтобы уйти.
– Хорошая хозяйка проверила бы, все ли у меня есть, что нужно.
Голос его был низким, в нем снова прозвучали издевательские нотки, и от этого у Уитни зарделись щеки.
– Если вам что-нибудь нужно, – повторила она, – я уверена, что экономка будет счастлива вам услужить.
Он тихо рассмеялся.
– Спасибо. Но я видел эту леди, и я – пас. Она почувствовала, что краснеет еще больше.
– Я имела в виду полотенца, – разозлилась она на его сардонический взгляд. – Зубную пасту. Или дополнительную подушку.
– А! – Он кивнул, и на лице его было выражение совершенной невинности. – Да, конечно. Непременно позвоню, если мне понадобится. – Его рука сильнее сжала ее запястье. – Ну, тогда ничего больше не остается, как сказать «спокойной ночи».
Что-то в его голосе заставило затрепетать ее сердце. У нее неожиданно возникло острое желание повернуться и убежать. Вместо этого она заставила себя сказать спокойно:
