Диана Гэблдон - Чужестранка. В 2 книгах. Книга 2. Битва за любовь
Лаогера опустила поднос на столик возле двери, в спешке едва не уронив графин, повернулась и стремительно убежала.
Я услышала за дверью приближающиеся шаги Дугала и поняла, что незаметно спуститься по лестнице мне не удастся. Я еле успела выбраться из своего укрытия, поднять с ковра кружку и поставить ее на поднос.
— А, это вы? — Дугал несколько удивился. — Мистрисс Фиц прислала с вами лекарство для Колама? У него болит горло.
— Да, — ответила я. — Она надеется, что ему от этого скоро станет лучше.
— Я не сомневаюсь. — Колам медленно подошел к двери и улыбнулся мне. — Поблагодарите мистрисс Фиц от моего имени. И спасибо вам, моя дорогая, что вы это принесли. Не присядете ли вы на минутку, пока я его выпью?
Разговор, который я подслушала, заставил меня забыть о первоначальной причине моего прихода, но теперь я вспомнила о своем намерении попросить книгу. Дугал извинился и ушел, а я последовала за Коламом в его библиотеку, где он любезно указал мне на книжные полки.
Цвет лица у Колама был еще яркий, ссора с братом свежа в памяти, но он отвечал на мои вопросы о книгах с достаточной степенью его обычной уравновешенности. Только блеск глаз да некоторая напряженность осанки выдавали его мысли.
Я нашла парочку травников, показавшихся мне интересными, и отложила их в сторону, пока перелистывала роман.
Колам отошел к клетке с птицами — без сомнения, чтобы успокоить себя по своей привычке, наблюдая за прекрасными маленькими и так влекущими к себе созданиями, прыгающими среди ветвей; каждая из них — целый мир в себе.
Мое внимание привлекли крики, донесшиеся снаружи. Отсюда, с высоты, поля позади замка были видны до самого озера. Небольшая группа всадников мчалась вокруг озера, испуская радостные крики, в то время как дождь поливал их вовсю.
Когда они приблизились, я увидела, что это не взрослые мужчины, а ребятишки, большей частью подростки, но среди них там и сям видны были мальчики поменьше, верхом на пони. Они изо всех сил старались не отставать от старших. Я пригляделась, нет ли с ними Хэмиша, и скоро заметила пятно рыжих волос, полыхающих над спиной Кобхара, в самом центре группы.
Буйная компания скакала прямиком к замку, точнее — к одной из бесчисленных каменных оград, отделяющих одно поле от другого. Раз, два, три, четыре — старшие мальчики на своих конях один за другим перескочили через стену с легкостью, которая дается долгим опытом.
Мне, конечно, только показалось, что гнедой на мгновение замешкался, потому что Кобхар последовал за другими лошадьми с явным рвением: доскакал до ограды, подобрался — прыгнул.
Казалось, он проделал это точно так же, как другие, и все-таки что-то случилось. Может быть, всадник слишком крепко натянул поводья или посадка у него была недостаточно крепкой. Передние копыта ударились на несколько дюймов ниже, чем нужно, лошадь вместе с всадником перелетела через препятствие по весьма необычной и смертельно опасной дуге.
— Ох! — не удержалась я от восклицания.
Колам обернулся к окну как раз в то мгновение, когда Кобхар тяжело завалился набок, придавив собой маленького Хэмиша. Хромая как всегда, Колам тем не менее очень быстро подошел к окну. Он уже стоял рядом со мной, высунувшись наружу, когда Кобхар попытался встать.
Ветер и дождь ворвались в комнату, бархатный кафтан Колама намок. Осторожно выглянув из-за его плеча, я увидела, что ребята сбились в тесный круг, отталкивали и пихали друг друга, стремясь помочь.
Кажется, очень много времени прошло, прежде чем толпа расступилась и мы разглядели маленькую, но крепкую фигурку, которая ковыляет в сторону, держась за живот. Хэмиш отрицательно мотал головой — видимо, на многочисленные предложения помочь; он направился прямиком к ограде, наклонился, и его сильно вырвало. Потом он сполз по стене, сел на траву, раскинув ноги и задрав голову вверх, так что дождь падал ему на лицо. Когда я увидела, как он ловит языком дождевые капли, то положила руку Коламу на плечо и сказала:
— С ним все в порядке. Он только испугался. Колам прикрыл глаза и выдохнул воздух, тело его обмякло, освободившись от напряжения. Я смотрела на него с сочувствием.
— Вы беспокоитесь о нем как о своем собственном ребенке, не так ли? — спросила я.
Серые глаза внезапно глянули в мои с выражением тревоги. Несколько мгновений в кабинете не было слышно ни звука, только тикали часы на полке. Потом по носу Колама скатилась капля и повисла на кончике. Я невольно протянула руку с носовым платком и стерла эту каплю — а вместе с ней и тревогу с лица Колама.
— Да, — ответил он просто.
В конце концов я рассказала Джейми лишь о плане Колама послать его охотиться вместе с герцогом. Я была теперь уверена, что его отношение к Лаогере не более чем рыцарственная дружба, но я не знала, что он может выкинуть, узнав о поступке Дугала, соблазнившего девушку да еще сделавшего ей ребенка. Колам явно не собирался прибегнуть к услугам Джейли Дункан, чтобы избавить Лаогеру от беременности. Выйдет ли девушка за Дугала? Или Колам найдет ей другого мужа еще до тех пор, как беременность станет явной? Во всяком случае, если Джейми и Дугал оба отправятся на какое-то время на охоту, будет лучше, чтобы тень Лаогеры не присутствовала там, так сказать, в качестве третьего лица.
— Хмм, — в задумчивости протянул Джейми, выслушав меня. — Попытаться стоит. Волей-неволей становишься близким приятелем тому, с кем охотишься весь день, а потом садишься пить виски у костра.
Он кончил застегивать мне платье сзади и быстро поцеловал меня в плечо.
— Мне грустно покидать тебя, Саксоночка, но так, наверное, будет лучше.
— Не думай обо мне, — сказала я.
До сих пор я не сознавала, что с его отъездом я останусь в замке в одиночестве, а теперь эта мысль больно резанула меня. Но надо справиться с собой, если я хочу ему помочь.
— Ты готов идти на ужин? — спросила я.
Он обнял меня за талию, и я повернулась к нему.
— Ммм, — произнес он минутой позже. — Я готов остаться голодным.
— Ну а я нет, — ответила я. — Тебе нужно просто подождать.
Я поглядела вдоль обеденного стола, потом окинула глазами всю комнату. Теперь я знала большинство из этих людей, некоторых даже близко знала. Какая же это пестрая компания, подумалось мне. Фрэнк был бы в восторге, от такого сборища — множества разных типов лиц.
Думать о Фрэнке было все равно что трогать больной зуб; мое намерение бежать все отодвигалось. Но ведь настанет время, когда откладывать еще и еще будет уже невозможно.
Я мысленно обратилась назад, пытаясь восстановить его облик, как бы провела пальцами по длинным, ровным аркам его бровей — так я однажды сделала в действительности. Не имеет значения, что пальцы мои при этом начало покалывать при воспоминании о более шероховатых и густых бровях и о темно-голубых глазах под ними.
