Маша Царева - Свадьба на выбор, или Женихи в ассортименте
Нет, здесь нужен особенный, оригинальный подход.
– Одолжи мне денег! – сказала Полонскому Ярослава. – Только мне много надо, тысячи три долларов.
Если он и удивился, то виду не подал.
– Так вот зачем тебе так срочно понадобился старик Полонский, – сыграл легкое разочарование Михаил Марленович, – а я уж было обрадовался, что ты воспылала ко мне страстью.
– Так ты одолжишь? – вкрадчиво улыбнулась она.
– У преуспевающих звезд журналистики острые проблемы с финансами?
– В некотором роде.
– Знаешь, Яська, за это я тебя и люблю. За то, что такие слова звучат в твоем исполнении не нагло, а естественно. И почему-то это меня не раздражает. Хотя будь на твоем месте другая баба, я бы точно дал ей пинка под зад.
Они встретились у памятника Есенину на Тверском бульваре. Ярослава позвонила ему сама в расчете, что он пригласит ее на поздний завтрак. Но тот, к ее досаде, сослался на жуткую занятость и предложил на недельку перенести свидание. Яся же боялась, что ее кураж не выдержит семи дней, и все же вытребовала уделить ей хотя бы пятнадцать минуток драгоценного бизнесменского времени.
– А я бы никогда не смогла сказать такое кому-нибудь еще. – Она кокетливо взглянула на него, опустив темные очки.
– Почему же? – заинтересовался Михаил Марленович. – Я кажусь тебе слабовольным?
– Ты кажешься мне привлекательным.
– Приятно слышать. Хотя я не особенно доверяю мнению девушек, которые хотят у меня денег занять. Что ж, думаю, три тысячи я могу дать тебе прямо сейчас.
Он нарочито медленно достал из кармана ветровки массивный бумажник. Яся видела, что роль щедрого мецената кажется ему привлекательной. Полонский смаковал каждое движение; бормоча что-то себе под нос, он бережно отсчитывал стодолларовые купюры, перекладывал их из одной руки в другую. А Ярослава тем временем тоскливо думала о том, что если Полонский посмеется над ее идеей, то вряд ли она когда-нибудь будет принадлежать к сословию людей, ежедневно имеющих в своем бумажнике три тысячи условных единиц. Людей, которые могут легко расстаться с такой суммой и даже этого не заметить. Людей, для которых неожиданное исчезновение трех тысяч долларов никоим образом не нарушит размеренный ток их миллионерской жизни.
– Вот. – Наконец внушительная пачка перекочевала в ее руки.
Она аккуратно убрала ее в дальний кармашек сумки.
– Жаль, что у меня нет времени с тобой позавтракать, – вздохнул Полонский, – пора бежать на переговоры. Может быть, ужин?
– Сегодня? – обрадовалась Яся. Рыбка сама плыла в руки. – Я – за! Так давно тебя не видела, накопилось столько новостей.
– Тогда давай в половину десятого вечера, в «Рэдиссоне»! – оживился он. – А потом в Серебряный Бор, да?
– Посмотрим, – усмехнулась она, – а что же ты даже не спрашиваешь, когда я смогу вернуть тебе деньги?
– Да брось, – поморщился он, – можешь вообще не возвращать.
– Нет уж, так не годится. Сегодня вечером и верну, договорились?
– Сегодня? – растерялся он. – То есть тебе нужны деньги всего на один день?
– Совершенно верно, – с улыбкой кивнула она.
– Я заинтригован. Что же ты собираешься провернуть?
– А вот об этом я и расскажу тебе во время ужина, – пообещала Яся.
– Судя по всему, меня ожидает интересный вечерок, – ухмыльнулся Полонский.
– Обещаю тебе, что так оно и будет!
* * *Всем известно, что лучшие друзья девушки – это отнюдь не толстеющие бизнесмены, готовые в любой момент денег одолжить, а бриллианты.
В ювелирном магазине на Тверской Ярослава вдруг ощутила блаженство некой неведомой доселе гармонии. Вообще-то она была к драгоценностям холодна, поэтому редко заглядывала в ювелирные, а уж тем более в такие дорогие. А тут…
Дольки автоматических дверей бесшумно сомкнулись за ее спиной, и она вдруг оказалась в мире, где пахнет дорогими духами, где в золотом свете дизайнерских ламп даже невзрачные лица кажутся благородными, где от сияния бриллиантов рябит в глазах и самой серьезной дилеммой становится вопрос, какую именно диадему предпочесть.
Вспомнилась Одри Хепберн в «Завтраке у Тиффани».
Две продавщицы гостеприимно заулыбались ей, профессионально учуяв в Ясе не праздную любительницу поглазеть на ассортимент запредельной стоимости, а особу, готовую что-нибудь приобрести.
– Покажите мне обручальные кольца, – потребовала она.
Улыбки продавщиц стали еще шире, словно девушки участвовали в кастинге на роль Чеширского кота, а ей, Ясе, предстояло решить, кто из них больше всего вписывается в образ. Их логика была прозрачна. Девчонка в туфлях от Гуччи (что само по себе указывает на определенный уровень) пришла не за абы чем, не за сувениром для того, чтобы порадовать себя, любимую. А за жизненно необходимым предметом. Значит, как минимум вдвое повышается шанс, что она не уйдет из магазина с пустыми руками. И вот еще что: деньги-то наверняка дал ей будущий муж. С чужими деньгами расставаться психологически проще, а значит, раскрутить невесту на колечки подороже – дело техники.
– С бриллиантами?
Ярослава посмотрела на продавщицу так, словно наличие бриллиантов в обручальном кольце – вопрос сам собою разумеющийся.
Больше лишних вопросов ей не задавали.
В золотистом электрическом свете бриллианты искрились так, что слепило глаза. Ярослава примерила колечко с крупным овальным камнем, потом с россыпью камней помельче, выполненных в виде виноградной лозы. Все это показалось ей красивым, но слишком уж броским. Появиться в таком колечке утром – явный признак дурного тона. Она попыталась представить себе Полонского – а какое колечко понравилось бы ему?
В последнее время Михаил Марленович выглядел не то чтобы очень хорошо. Уж слишком нервной была его работа (хотя Ясе было и неизвестно, чем конкретно он занимается, зато она знала о том, что у Полонского нет ни минутки свободного времени; он вставал на рассвете и ложился за полночь). К тому же он растолстел и как-то обрюзг. Если описывать схематично, то выглядел он примерно так: полный блондин среднего роста, светлые глаза прячутся за стильными очками Гуччи, прекрасно скроенные итальянские костюмы скрывают некоторую бесформенность его тела.
Вряд ли такому человеку подойдет печатка с крупным камнем – на его пухлых пальчиках такое украшение будет смотреться карикатурно.
– А нет ли у вас чего-нибудь… – она нахмурилась, подбирая правильное определение, – неброского и в то же время шикарного?
Продавщицы переглянулись.
– Понимаете, мой жених… как бы это сказать… В общем, важная шишка. Он ни за что не будет носить вот это, – она кивнула в сторону бриллиантового великолепия, – и в то же время дешевка ему не нужна.
