Не борись со мной, малышка - Мария Сергеевна Коваленко
Пиздец как вкусно. Райский десерт. Лизал бы и лизал.
— Пожалуйста, не надо… — Жрица меняет тональность.
Эти жалобные нотки действуют на меня как особая форма афродизиака. Крыша ракетой уносится вниз.
— Никто о тебе не заботится. Не вылизывает и не целует, — принимаюсь за правый сосок. — Совсем хозяйка забыла о своих девочках.
Осторожно покусываю вершинку зубами, и чувствую, как женщина в моих объятиях вздрагивает.
— Майор, по тебе психушка плачет, — не сдерживая стона, шепчет полуголая нимфа. — Ты с грудью разговариваешь!
— Это просто я еще до твоей киски не добрался. — Просовываю ладонь между ее ног и сквозь колготки начинаю поглаживать нежные складки. — Мы с ней обязательно найдем общий язык.
— На жене свои лингвистические способности практикуй! — Жрицу трясет от желания, но она все еще упирается. Гордая воительница с мокрыми трусами.
— Она пусть как-нибудь сама. Большая девочка. А мне сюда нужно.
Проклиная гребаные колготки, поглаживаю все ритмичнее. Трахаю свою Зефирку как последний монах. Не касаясь голой кожи, без члена в этой восхитительной глубине. Быстро и целомудренно.
— Умоляю, нет… — Жрицу колотит все сильнее. На лице мука. Влажные соски блестят как два леденца.
— Не останавливаться, ты имела в виду? — хриплю на ухо, прикусывая мочку.
И еле держусь.
У самого в штанах пыточная. Член адским огнем горит от желания трахаться. Яйца выкручивает так, словно в тиски их засунул и закрутил до упора.
Какие мне двадцать минут? Ни хрена они не спасут! Тут надо драть от заката до рассвета. Вкалывать в поте лица. Вытрахивать из глупой женской головы все мысли о сопротивлении и о побегах. Приручать, чтобы сама подставлялась и отпускала себя… во все тяжкие.
— Объезжать тебя и объезжать. — Мажу языком по ушной раковине и двигаю ладонью еще быстрее.
— Сволочь! — сквозь зубы выталкивает жрица. — Га-ад! — стонет она. А уже в следующую секунду хватает меня за грудки и дергается всем телом.
— Хорошая девочка, — загибаясь от собственной боли, глажу ее по спине. Терпеливо жду, когда успокоится.
— Я теперь директрисе в глаза смотреть не смогу. — Моя размокшая Зефирка стирает со щек слезы и улыбается.
— А мне, значит, сможешь? — Кладу ее ладонь на ширинку.
— Тебе… — Машет своими красивыми ресницами.
— Завтра в восемь вечера. — До этого у меня был лишь один план: «Дожить до пятницы». А сейчас понимаю, что хочу большего.
— Что завтра в восемь вечера? — Розовый язычок быстро облизывает искусанные губы.
— Заеду за тобой. Будет с кем ребенка оставить?
— Это не приглашение на свидание. Совсем на него не похоже. — Взгляд жрицы становится серьезным. Будто и не кончала минуту назад от моих пальцев.
— А как пойдет, — решаю импровизировать до конца. — Адрес скинешь сообщением. Номер сейчас напишу. — Закрываю ее рот поцелуем.
А через минуту слышу в коридоре шаги приближающихся дам.
Глава 16
Алена
«Надо заканчивать наши спонтанные потрахушки с майором и переводить Пашу в другой сад», — с этой мудрой мыслью я шла на встречу с директором.
На тот момент, казалось, что другого выхода нет, и вообще пора вспоминать, что я приличная женщина. Внутренний голос даже не мяукал ничего против.
Но вот после собрания…
От мудрости и решительности — ни следа! Мне тяжело стоять на ногах. Трудно не краснеть рядом с расфуфыренной мамашей. И безумно стыдно перед директрисой.
Ума не приложу, как это смущение отражается на моем лице. Однако мамаша, кажется, счастлива.
— Милый, ты не перестарался? Она вся бледная, — дамочка с улыбкой от уха до уха так и льнет к майору.
— Нет. Нормально поговорили. — Переговорщик незаметно поправляет маяк в штанах.
— Надеюсь, сейчас вы поняли, что мы не шутим? — гордо вскинув подборок, скандалистка сверлит меня победным взглядом.
— Это было… — откашливаюсь. — Доходчиво.
— Если понадобится, я смогу повторить, — с готовностью чеканит майор.
— О нет! — Мечтаю добраться до туалета и избавиться от промокших насквозь трусов. — Я бы не хотела больше беспокоить Ангелину Павловну.
Отпечаток моей попы на гладкой лакированной поверхности стола лучше всяких слов рассказывает о трудностях недавнего разговора. К счастью, кроме меня его вроде бы никто не замечает.
— Тогда мы, в свою очередь, присмотрим за мальчиком. Исправим все, что нужно исправить. И социализируем всех, кого нужно социализировать, — расплывается в улыбке директриса.
Я с трудом понимаю, что означает последняя фраза. Но мамаша сияет. Папаша кивает. И я решаю не задавать никаких вопросов.
***
— Как собрание? — уже дома спрашивает меня соседка.
— Пока вроде пронесло. — Делаю глоток ромашкового чая.
— Удовлетворила ты эту кровопийцу-мамашку?
— Я… — закашливаюсь. — Мамашка осталась довольной, — хриплю, хлопая себя по груди. — Ни в какие социальные службы обращаться не будет.
— А папашка? — щурится Маша.
— Папаша… — Я не рассказывала Маше об особенностях наших с майором горизонтальных отношений. Во-первых, на это не было времени. То она пропадает на работе, то я. А во-вторых, я и сама не понимаю, как их правильно назвать. — Он тоже не будет никуда обращаться.
— То есть, мы зря боялись, что он из органов?
Судя по хитренькому личику, Маша явно что-то задумала.
— Будем считать, что он безопасный для меня майор. — Ума не приложу, как буду это объяснять, если подруга спросит, с чего вдруг такая уверенность.
Из вещественных доказательств у меня только промокшее насквозь белье и разодранные чулки. А из невещественных — воспоминания о самых ярких в жизни оргазмах.
Совсем не то, чем я готова делиться.
— Так, если безопасный, то может… — Маша подмигивает.
— Давай без намеков. Мне сегодня уже хватило разных игр.
— Алена, так тут само все складывается, — разводит руками соседка. — Тебе и Паше нужна защита. Кто защитит вас лучше, чем этот мужик? У него наверняка есть и связи, и возможности. Твой Марат с его криминальными дружками и на пушечный выстрел к вам не подойдет. С такой крышей можно будет жить, не прячась.
— Глупости. — Передергиваю плечами.
— Это шанс. — Подруга берет мои ладони в свои. — Они с женой в разводе. Значит майор ничейный.
— Ты сама не представляешь, что предлагаешь.
Чай давно остыл, но мне становится жарко.
— Алена, посмотри на себя в зеркало. Ты у нас красавица и умница. Если он не дурак и не слепой, обязательно клюнет.
— Он не монах и не благородный рыцарь. Во всяком случае, не похож на них, — быстро исправляюсь.
— То, что не монах, даже хорошо! А что не рыцарь, поправимо. Может, у него мотивации раньше не было.
— А женщина с маленьким ребенком и кучей проблем — мотивация?
Сама не знаю почему,
