Безрассудный - Мишель Хёрд

— Черт, Мия, – рычит Ретт. Он обнимает ее, как будто боится, что она снова исчезнет. — Где ты работаешь? Тебе нужно снова начать пользоваться трастовым фондом. Черт, ты так сильно похудела. Мама и папа убили бы меня, если бы были рядом и увидели это.

— Это не твоя вина, – говорит Мия.

Когда она откидывается на спинку стула, то гордо улыбается. У нее есть вновь обретенная уверенность в себе, которая излучается всем ее телом, и это только делает ее еще более желанной.

— Я не умираю с голоду, Ретт. Я питаюсь более здоровой пищей и занимаюсь физическими упражнениями. Я работаю в магазине недалеко от того места, где я живу. – На долю секунды на ее лице мелькает застенчивое выражение. Я бы пропустил это, если бы не пялился на нее. — Жизнь конечно не прекрасна, но я справляюсь.

— Я рад, что ты заботишься о себе, – говорит Ретт. — В каком магазине? Что ты там делаешь? Где живёшь?

Он задает ей все вопросы, которые возникли бы у меня, так что я не против просто сидеть и слушать... пока что. Но, черт возьми, потребность обнять ее продолжает расти, и я серьезно надеюсь, что у меня будет минутка с ней наедине.

— Мы снимаем квартиру в Вашингтон–Хайтс. Я устроилась приемщиком в Таргет. Я знаю, ты не одобришь, но это только временно, пока я не найду что–нибудь еще. – Она морщит нос и осторожно смотрит на Ретта, ожидая его реакции.

Со вздохом он проводит рукой по лицу.

— Я не могу в это поверить, – шепчет он. Он смотрит на меня так, как будто у меня есть все ответы на этот лажовый вопрос. — Нам нужно выяснить, у кого есть ее телефон. С кем, черт возьми, мы переписывались?

— Мы это выясним. Я займусь этим завтра первым делом. – Я не добавляю, что сделаю все, что в моих силах, чтобы заставить этого человека страдать так, как страдала Мия.

— Я не могу поверить, что позволил этому случиться, – говорит Ретт, явно беря всю вину на себя.

— Мы позволили этому случиться, – говорю я, желая уменьшить его вину, но не отказываясь от принятия ответственности за мое собственное бездействие.

— Ребята, – говорит Мия. — Никто из вас не виноват в том, что это случилось.

Ретт качает головой. — Я несу за тебя ответственность, Мия. Я чертовски жалкое подобие брата.

Ее подбородок начинает дрожать, и она берет его за руку. — Не говори так, – шепчет она. — Ты думал, что разговариваешь со мной. Я та, кто сдался.

— Подожди, – говорю я, думая о чем–то другом. — Ты не получала наши электронные письма?

— Электронные письма? – спрашивает она, качая головой.

Напряжение скручивается спиралью в задней части моей шеи. Это плохо.

— Я составил завещание для всех нас, включая завещание для тебя, Мия. Я отправил тебе твоё письмо по электронной почте, чтобы ты могла подписать его, что ты и сделала, или, по крайней мере, я думал, что сделала. Я также учредил пенсионный аннуитет и страхование жизни. Ты получила эти электронные письма?

Она качает головой, и я вижу, что она не понимает всей серьезности происходящего.

— Если ты их не подписывала, тогда кто это сделал? – Я задаю вопрос, чтобы она поняла, к чему я клоню. — Нам нужно обратиться в полицию.

— Что это значит? – спрашивает она, ее глаза становятся огромными от беспокойства.

— Это может означать множество вещей. Черт возьми, все, что угодно, от мошенничества до кражи личных данных. Ничего хорошего здесь точно нет.

~

Пока Мия принимала душ, я быстро обсудил все с Реттом. Мы договорились, что Ретт отвезет Мию в полицейский участок, чтобы мы могли записать все это, пока я поговорю с детективом, которого мы наняли. Он продвигался вперед в поисках Мии. Нам просто посчастливилось столкнуться с ней сегодня вечером. Теперь ему придется помочь нам выследить того, кто сделал это с Мией.

Я жду, когда Мия выйдет из комнаты для гостей, надеясь, что у меня будет несколько минут наедине с ней.

Я беру все стаканы и несу их на кухню. Когда я возвращаюсь в гостиную, дверь в комнату для гостей открывается.

Когда она выходит и замечает, что нас только двое, она замирает. Черт, как больно. Мия всегда выглядела счастливой, когда видела меня. Черт, иногда мне казалось, что я был ближе к ней, чем к Ретту. Теперь она замкнулась в себе.

Мне просто нужно снова завоевать ее доверие. Я сделал это однажды, я смогу сделать это снова.

— Ретт принимает душ, – говорю я, затем указываю на диван. — Мы можем поговорить?

— Да. Конечно. – Она нервно прикусывает нижнюю губу. Я не могу удержаться от улыбки. Видя, как она покусывает губу, мне всегда хотелось поцеловать ее, просто чтобы я мог успокоить эти самые губы своим языком. Желание гораздо сильнее, чем я помню, когда мой взгляд останавливается на ее рте.

Она не садится, а вместо этого стоит на открытом пространстве между диваном и окном.

Раньше я был тем, кто всегда нервничал рядом с ней, но не сейчас. Желая обнять ее больше всего на свете, я просто иду на это. Я вхожу в ее пространство и обнимаю ее. Сначала она напрягается, но когда я не отпускаю ее, она медленно поднимает руки и обнимает меня. Когда она прижимается щекой к моей груди, я закрываю глаза от сильных чувств, переполняющих меня. Она ниже ростом, чем я помню. Раньше она могла положить подбородок мне на плечо, но теперь она идеально помещается у меня под подбородком.

Она все еще пахнет так же, чем–то цветочным, смешанным с ее запахом. Я делаю глубокий вдох, наполняя свои легкие ее неповторимым ароматом.

Когда кажется, что она собирается отстраниться, я крепче сжимаю ее. Я еще не готов отпустить ее.

— Я сожалею о том, что произошло, когда ты приехала в Нью–Йорк. Если бы я знал, что ты приедешь, все сложилось бы по–другому.

Я целую ее в макушку как раз в