Декаданс - Людмила Семенова
Последняя фраза прозвучала двусмысленно, но отвечать Полине не пришлось — подошли другие художники, в том числе и сама Инга, и предстояло браться за текущие дела. Однако Игорь успел потихоньку сказать ей:
— Кстати, Поля, мое предложение по-прежнему в силе.
— То есть? Насчет чего? — спросила девушка шепотом, не сразу поняв, что он имеет в виду, и даже слегка испугавшись.
— Не насчет Живерни, не волнуйся, — добродушно сказал парень. — Это я, увы, пока не могу себе позволить, так что речь всего лишь о портрете. Ну как, согласишься побыть у меня натурщицей?
Полина все еще была смущена: тогда, на фуршете, ей показалось, что Игорь не предлагал ничего конкретного, просто сделал банальный для художника комплимент. Однако ей стало неудобно ему отказывать, к тому же его мягкий дружеский тон не содержал никаких неприятных намеков. Поэтому она сдержанно улыбнулась и кивнула.
— Вот и супер, — отозвался Игорь, заметно обрадовавшись.
Когда Полина рассказала матери про идею Игоря, та отозвалась с заметным одобрением:
— По-моему, это очень хороший знак, Поля. У нас с твоим папой тоже все началось именно так, а Игорь, насколько я помню, уже не первый раз тебя пишет. Так что подумай об этом — сейчас, когда на твоих мечтах надо ставить жирную точку, это будет лучшим средством для безболезненного разрыва с прошлым.
— Во-первых, мама, Игорь тоже часть моего прошлого, и он всегда будет напоминать мне об Алике, — возразила Полина. — Во-вторых, и в главных, я просто его не люблю. Да, я заранее знаю: ты скажешь, что это вовсе не главное, что стерпится-слюбится, что в браке всегда любит кто-то один, верно?
— А разве нет?
— Это возможно только тогда, когда тебе с этим человеком комфортно. А мне с Игорем — не комфортно, и в его любви я тоже не уверена. Мне кажется, что он просто преследует какую-то цель, и лучше не стоит его обнадеживать. Да, портрет получается здорово и красиво, но все-таки я зря в это ввязалась.
Арина Юрьевна грустно посмотрела на дочь и покачала головой.
Глава 5
Перед следующими выходными они договорились о встрече. К облегчению Полины, Игорь не напрашивался к ней домой и не звал в свою съемную квартиру, а предложил приехать в мастерскую их бывшего педагога, с которым он вместе с Аликом продолжал общаться и брать у него кое-какие уроки. Пожилой художник приветливо встретил ребят, угостил чаем, а потом ушел по каким-то делам, предоставив Игорю в распоряжение свой мольберт. Холсты и краски тот принес с собой.
Для фона преподаватель предоставил ребятам собственное огромное полотно с видами сада в Провансе, на котором среди лавандового поля вспыхивали алые искры маков. Полина, одетая в то самое платье в горошек, присела на легкий плетеный стул и изящно рассыпала волосы по плечам.
Игорь закрепил на мольберте лист для эскиза и стянул с себя спортивный джемпер, при этом находящаяся под ним футболка непроизвольно задралась, приоткрыв рельефный пресс и крепкую грудь. Это длилось один миг, но Полине почему-то стало неловко. Разумеется, она уже видела торс Игоря обнаженным и в Канкуне, и давным-давно, на выездной практике, но там это казалось обыденным, а сейчас, в чужой мастерской, открывшийся уголок красивого мужского тела выглядел чем-то запретным. И Полина смутно чувствовала, что парень знал о ее мыслях и даже немного провоцировал ее, замкнутую и неопытную девушку, теряющуюся перед первобытными сторонами человеческой натуры. Потом она понемногу освоилась, к тому же Игорь предложил ей почитать какой-нибудь из многочисленных альбомов с репродукциями, чтобы не было скучно.
— Как там твои папа с мамой? — неожиданно спросил он, завершив эскиз и взявшись за смешение красок.
— Живем потихоньку: дом да работа, как всегда. Правда, у папы в последнее время радикулит совсем разыгрался. Мама, конечно, тоже не молодеет, но держится бодрячком.
— Да я заметил, что мужской руки у вас дома недостает, — сказал Игорь, немало удивив девушку этой фразой.
— Когда это ты успел? В тот мой день рождения, что ли? — растерянно усмехнулась она.
— Так для этого много времени не нужно. Если женщине приходится заниматься чем-то помимо ее естественных обязанностей, в доме не может быть гармонии. Это всегда видно невооруженным глазом.
Полина настороженно спросила:
— И в чем же эти естественные обязанности? Рожать, что ли?
— Это само собой, но еще — быть красивыми, милыми, внимательными и... скажем так, стимулировать на некоторые подвиги, в разной плоскости, — невозмутимо сказал Игорь. — В общем быть такими, чтобы мужчина был доволен. В таком случае женщине и не придется думать о заработке. А если она позволяет себе одеваться как парень, копить жир на боках, не уметь готовить и убирать, игнорировать мужские желания, то придется крутиться самой. Но кому будет от этого лучше? У нас ведь им пока нельзя зарабатывать наравне с мужчинами, и я считаю, что это правильно. Никто же не запрещает выбирать занавески, сажать цветы и вообще обустраивать быт, а в остальном полагаться на мужчину. Разве этого мало?
— Другими словами — заниматься тем, на что вам плевать? — вдруг сказала Полина. — Чтобы вы время от времени поумилялись на это обустройство, вроде как на ребенка, так прелестно пускающего слюни и ковыряющегося в песочке? В промежутках между едой и исполнением естественных желаний?
— Да ладно, Поля! Ты что, обиделась? — удивился Игорь. — Ты посмотри сама на тех женщин, которые решили быть самостоятельными и независимыми, вроде нашей Инги! Разве они счастливы? Ты бы хотела на их место?
— Игорь, я на своем месте, и давай не будем обсуждать место Инги, — решительно ответила Полина. — Просто все эти сопли в сахаре про занавесочки и цветочки актуальны ровно до тех пор, пока женщина не станет по-настоящему слабой, то есть немолодой, или больной, или неспособной прокормить себя и ребенка. По-твоему, «настоящему сильному мужчине» нужна такая? «Сила женщины в ее слабости»! Да черта с два...
— А в чем же ее сила?
— В молодости и красоте! Ты представляешь себе сильного мужчину, умиляющегося на престарелую тетеньку, как бы она ни хлопала глазками? Да ладно, куда это нас понесло! Между прочим, моя мама жир на боках не копит и папины желания не игнорирует, так что это
