Инсинуации - Варвара Оськина
Профессор замер, видимо, обдумывая услышанное, а потом резко тряхнул головой и неожиданно широко улыбнулся, отчего Элис дёрнулась. Ужас! К этому оскалу будет невозможно привыкнуть.
– А вы, оказывается, ещё и честолюбивая идеалистка, мисс Чейн.
– Я не… – Но её уже не слушали.
Профессор развернулся к аудитории и о чём-то весело заговорил, потом принялся объяснять, попросил записать под диктовку. А Элис всё сидела, уткнувшись в конспект, и пыталась понять, что, чёрт возьми, она сделала. Зачем повелась на словесные эскапады и намёки, когда у самой, между прочим, тряслись руки? Дерьмо, ведь давала же себе обещание никогда больше не говорить с ним. Но как это возможно, если он профессор? Святой Боже, а в следующем семестре их ждёт практикум! Она этого не переживёт, без сомнения. Либо задохнётся от запаха, либо психанёт и даст ублюдку в нос. И всё же… она бы хотела его презирать, как ещё несколькими часами ранее, но уже не могла. Их странный, двусмысленный диалог впервые заставил почувствовать себя необычно: будто кто-то разом смахнул вековую пыль и открыл настежь окна. С ней давно не случалось ничего подобного. Да что уж врать, такого не случалось никогда. Элис подняла голову, бросила быстрый взгляд в сторону Риверса и немедленно уткнулась обратно в конспект. Отстой.
Следующие полтора часа Эл провела в обнимку с собственной совестью и нараставшим чувством восторга, слушая лекцию человека, которого ещё ночью готова была оскорблять до стёртого в кровь языка, хотя не имела на это чётких причин. Ох, верить дядюшке казалось так правильно и легко. Но сейчас с каждым словом, новым изощрённым вопросом к своей аудитории, Джеральд Риверс вдребезги разбивал так легко и быстро сложившееся о нём мнение. Он был хорош во всём: в манере говорить, двигаться, да и просто выглядеть! А какие блестящие идеи, какое невозможно тонкое понимание неоднозначности своего предмета, какой нетривиальный способ мышления. В стенах одного из известнейших университетов Элис часто встречала талантливых преподавателей – профессионалов в своей области. Однако профессор Риверс задрал планку одарённости вверх сразу на десять пунктов, уложившись за рекордно короткое время. И как-то к концу занятия, совершенно незаметно у Эл получилось набросать образ гораздо более интересный, чем просвечивавший через эти сырые контуры портрет редкостного говнюка. Открытие было неожиданным, но оттого удивительно завораживающим. Профессор оказался невероятно умён и, что греха таить, дьявольски коварен. На ум пришли слова Джошуа о талантах Джеральда Риверса. Всех его «талантах». И если слухи правдивы, то, боже помоги, их курс ждёт очень насыщенный год, полный невероятного двусмысленного кошмара от человека с мозгами робота.
3
Разумеется, в этот день зайти к профессору Хиггинсу так и не получилось. Какое там! Стоило только Риверсу объявить об окончании лекции, Элис вылетела из аудитории, точно частица из жерла какого-нибудь ускорителя, – стремительно и сметая всё на своём пути. Она быстрым шагом пересекла коридор и направилась к заветным стеклянным дверям главного входа, торопясь как можно дальше убраться от этого человека. Честное слово, он немного пугал. Нет, не только странными глазами или страшными руками, скорее, своей противоречивостью.
Так уж сложилось, что Элис любила определённость. Каждый день выстраивала чёткие последовательности дел и с программистской дотошностью старалась оптимизировать всё, что только возможно. Алгоритмы помогали структурировать многомерную реальность бытия, делали ту проще и понятнее, пока ненужные фрустрации ловко оставались за её пределами и не беспокоили больное сердце. Эл раскладывала на циклы и переменные всех: собак, людей, кукурузные хлопья в тарелке. Так было проще, понятнее. Но Джеральд Риверс с присущим ему нахальством как-то сразу не захотел вписываться ни в одно знакомое уравнение, что неимоверно взбесило. Всё в нём, начиная с огромного роста и заканчивая термоядерным эго, выводило Эл из себя. Господи! Да этот профессор раздражал лишь одним фактом существования, потому что был олицетворением чистых противоречий. Эти… костюмы, запахи, чёртовы пальцы и несовершенное в своём совершенстве лицо никак не хотели складываться в голове с самой важной деталью. С тем, из-за чего прямо сейчас Элис нервно хваталась за ствол какого-то дерева и сквозь боль в груди пыталась отдышаться после долгого бега.
Мозги.
Эл едва слышно застонала и прислонилась влажным лбом к сухой коре какого-то клёна. Чёрт побери! Какие же у Риверса были мозги! Каждая извилина – загляденье. Экспонат, достойный быть высеченным из мрамора, чтобы потом возглавить экспозицию в Музее Истории. Феноменально. И притом так бездарно растрачено. Едва слышно хохотнув от досады, умница Чейн оттолкнулась от дерева и с трудом выпрямилась. Признавать, что жизненный код впервые натолкнулся на столь противоречивую переменную, не хотелось, но было необходимо. Всё-таки ум в красивой обёртке повесы звучал опасно… очень опасно!
Элис прижала к щекам ледяные руки и попыталась притормозить круживший в голове вихрь эмоций. На самом деле, она искренне не понимала, почему профессор вдруг вспомнил про их мимолётное знакомство. Элис была уверена, что не ошиблась. Интонация, мимика, чёрт его дери, даже сама формулировка просто орала: он запомнил, узнал. Только вот что с того? Да, намёки казались смущающими, весьма неправильными и почти неприличными. Но, возможно, Эл следовало усмирить своё воображение, растормошённое вчера словами дядюшки Клауса. Ведь что, собственно, произошло вчера и сегодня? Мужчина предложил довезти девушку до дома в четыре часа утра. Благородный поступок! Профессор посоветовал не пренебрегать помощью. Дельное замечание, как ни крути! Всё довольно очевидно и прозаично, и в то же время Элис не покидали сомнения в двойном смысле каждой сказанной фразы. Их диалог явно шёл между строк, нанизывая подтекст на намёк. Но… зачем?
Она нахмурилась, однако додумать, несомненно, важную мысль не дала Мел. Та вместе с подругами окружили Эл стаей бешеных пчёл и пустились назойливо гудеть в уши.
– Элли! Элли-трелли, – проникновенно начала Мелани и вновь взяла под руку. Что за страсть к прикосновениям и коверканию имён? – Как было хитро с твоей стороны умолчать, что ты знакома с профессором Риверсом.
– Что? – Эл поражённо уставилась на компанию, а сама с ужасом просчитывала варианты, откуда те могли вызнать о встрече
