Планы на лето - Лавринович Ася
Ничего не оставалось, кроме как смириться и послушаться Матвея. Я покорно запрыгнула к нему на спину, обвила ногами талию и крепко ухватилась за плечи. Пляж мы покидали под мерный плеск волн и крики чаек. Никогда мы с Матвеем не были настолько близки, как сегодня. Сон практически стал реальностью.
* * *В понедельник я едва не опоздала на первый урок, благо русичка вечно сама задерживалась. Половину воскресенья я провела за физикой, исправляя Клавины контрольные. Должна же я получить доступ к тестам? А вторую половину выходного смотрела сериал. Вова где-то с утра пропадал с Соней, поэтому я в одиночестве махом посмотрела целый сезон, легла поздно, и вот результат – проспала.
Дина уже сидела за партой, и вид у нее был очень воодушевленный. За выходные мы ни разу не списывались, но я догадывалась, что радостная она после проведенного уикенда с Виташем.
– Чего так светишься? – усмехнувшись, все-таки спросила я.
– Да сообщение сейчас от Вита прочитала, – мечтательно вздохнула Дина.
Я так и думала.
– Только посмотри, как это мило и романтично.
Дина зачем-то сунула мне под нос телефон с открытым сообщением. Я быстро пробежалась по нему взглядом. Сопливая ерунда, да еще и с ошибками. И как можно на такую банальщину купиться? Наверное, только если быть безумно влюбленным человеком.
– Интересно…
– Правда?
– Интересно, на что он потратил время, сэкономленное на пунктуации, – продолжила я, усаживаясь за парту рядом с подругой.
– Ну перестань! – пихнула меня локтем Дина. – Но вообще я хотела поговорить с тобой о другом.
О другом парне? Вот бы Дина встретила человека, который будет серьезно к ней относиться, а не манипулировать, запрещать и время от времени «подслащивать» отношения аквапарком и глупыми эсэмэсками. Хотя есть вероятность, что и новый бойфренд подруги не пройдет мою проверку. Я так и не могла до конца разобраться: дело в моей ревности или Виташ действительно полный придурок.
– О чем же? – спросила я.
– Ты уже слышала, что Лена Маркина того…
– Чего того? – не врубилась я.
– Неудачно на лестнице споткнулась. Открытый перелом ноги, и ребро вроде повредила.
– Ужас! – искренне ахнула я.
– Не знай я тебя лучше, решила бы, что это ты Лену с лестницы столкнула после нашего разговора.
– Совсем сдурела? – прокрутила я пальцем у виска.
– Ладно-ладно, пошутила неудачно, – согласилась Дина. – Это было бы как в индийском кино. Но ты подумай, какие перспективы.
– Какие перспективы?
– Кать, ну не тупи! – Дина так выразительно посмотрела на меня, что теперь только ей не хватало крутить у виска пальцем. – Открыт путь на сцену и к сердцу Давида. Помнишь, о чем мы говорили в актовом зале?
В этот момент в класс вбежала запыхавшаяся Анна Николаевна – наша русичка. Пригладила растрепанные короткие волосы и виновато оглядела класс. Анна Николаевна практически всегда опаздывала на урок, к этому мы уже успели привыкнуть.
– Они будут искать солистку на замену? – шепотом спросила я.
– Конечно, выступление уже в конце мая, – вполголоса ответила мне Дина. – Ты что, объявление на входе не видела?
– Я так торопилась на урок, что мне было не до доски объявлений.
– Прослушивание уже завтра, – склонившись ко мне, продолжила Дина, поглядывая на Анну Николаевну. – Будешь дурой, если не попробуешь. Что ты теряешь?
Терять мне действительно нечего. Последние несколько месяцев такая тоска навалилась, что стало плевать на мнение людей, если вдруг опозорюсь. Оставшийся день я места себе не находила, обдумывая предстоящий кастинг. Было не до уроков, поэтому я практически не слушала учителей. Дина, словно понимая мое неспокойное состояние, не лезла с разговорами, а пропадала в телефоне, продолжая переписываться с Виташем.
Опыта выступления на сцене у меня не было, поэтому велик шанс опозориться по полной. Я даже думала отыскать на перемене Матвея и посоветоваться, ведь он музыкант с собственной группой, но в последний момент застеснялась. Хватило с меня и странной субботы, когда я так разволновалась из-за Мальцева… А ведь на прослушивании еще наверняка будет Давид. Возможно, нам даже придется спеть дуэтом. Подумав об этом, я занервничала не на шутку. Что завтра надеть? Как себя вести? Из объявления я узнала, что прослушивание состоится после шестого урока. Мне казалось, что я просто не доживу до него…
Мама еще не вернулась от бабушки, поэтому я пристала к Вове. Брат играл в приставку и раздавать советы мне не спешил.
– Как думаешь, какую песню выбрать, чтобы все ахнули?
– Спой Артура Пирожкова, – посоветовал Вова, не отрывая взгляд от экрана.
– Я не шучу!
– И я не шучу. Все точно ахнут.
– Да ну тебя! – махнула я рукой и ушла к себе в комнату.
Вероятнее всего, последнее слово будет за Ириной Вадимовной, поэтому и выбрать нужно что-то не слишком новое и модное, а то она не поймет. К тому же хотелось душевности. Впервые за несколько месяцев, забив на уроки, я провела весь вечер, изучая подборки песен, и остановилась на песне «Последняя поэма». Выписала слова в блокнот и бродила по квартире, распевая и заучивая слова. Вовка умотал к Соне, поэтому ничто не мешало мне горланить песню на всю квартиру.
Кроме песни, конечно, нужно уделить внимание внешнему виду. Произвести впечатление не только на Ирину Вадимовну, но и на Давида. Пусть обратит внимание и посмотрит на меня другими глазами. В школу приду новая я… И черт меня дернул впервые в жизни вспомнить про мамины термобигуди, которые я, встав с утра пораньше, распаковала перед выходом в школу. Обратила на себя внимание – не то слово. Вышла не прическа, а взрыв на макаронной фабрике. Вовка, заприметив меня в коридоре, удивленно проговорил:
– Выглядишь как заключенная Азкабана.
– Спасибо, ты всегда знаешь, как поддержать, – проворчала я.
Пришлось даже кепку натянуть. По дороге в школу встретила Динку и, оглядевшись, стянула головной убор.
– Как тебе?
Динка смотрела на меня во все глаза, а затем неуверенно проговорила:
– Необычно. Тебе идет!
– Врешь ведь! – рассердилась я.
– Нет, правда… Я тебя такой не видела.
Что ж, желаемый эффект преображения достигнут. Я теперь действительно новая.
На уроках я сидела как на иголках, удивительно, что двоек не нахватала. На большой перемене не пошла в столовую и осталась в классе – кусок в горло не лез. Дина заботливо принесла мне песочное кольцо и коробочку сока. На прослушивание она пошла вместе со мной – для моральной поддержки, хотя обычно сразу после уроков неслась на свидание к Виташу.
– Хочешь, я буду кричать и скандировать твое имя? – предложила Дина.
У меня от волнения к горлу подступила тошнота.
– Нет, спасибо! – отказалась я.
Я вообразила, как Дина растянет плакат с надписью «Катя Канаева, только вперед!».
– Уже думаю, что все это не очень хорошая идея, – сказала я, собираясь уйти. К этому времени мы почти дошли до актового зала. Я видела, как туда стекаются такие же расфуфыренные старшеклассницы, готовые покорить не столько сцену, сколько Давида Перова. У каждой девчонки имелась группа поддержки. Представив, сколько зрителей соберется в зале, я испугалась.
Дина перегородила мне дорогу.
– Ну уж нет! Не позволю. Давай, вперед! Ты не можешь отступить, уже и кудри навела…
Лучше бы она мне про кудри не напоминала. Едва ли не силой Дина затолкала меня в актовый зал, где на входе один из участников хора составлял список претенденток на место солистки, и был он уже весьма внушительным. Ну, разумеется, дело исключительно в Давиде. До того, как он пришел в хор, многие девчонки, как и я, прохладно относились к детищу Ирины Вадимовны.
Из-за моих душевных терзаний в фойе я оказалась едва ли не в конце списка и страшно из-за этого расстроилась.
– Оценишь со стороны конкуренток, – снова подбодрила меня Дина.
Мне же хотелось просто скорее отстреляться и закончить мучение. Кастинги – это явно не мое.
