Прорыв (ЛП) - Кент Кайли

Я смотрю на его раскрытую ладонь так, словно это змей, предлагающий Еве то проклятое отравленное яблоко в Эдемском саду. Я знаю, что хочу взять ее, но также знаю, что не должна этого делать. В конце концов, мои манеры побеждают, и я вкладываю свою руку в его большую теплую ладонь. Лиам тянет, и я в считанные секунды оказываюсь на ногах. Он отпускает мою руку и наклоняется, чтобы поднять сумку. Затем, не говоря ни слова, он снова берет меня за руку и ведет к лифту.

Почему он держит меня за руку? Или лучше спросить, почему я не хочу, чтобы он отпускал ее?

Как только мы оказываемся в лифте, Лиам бросает взгляд на наши соединенные ладони. Его брови сходятся на переносице, и он быстро разжимает хватку и прячет освободившуюся руку в карман.

Неужели он так же, как и я, смущен этим жестом?

― Я собираюсь принять душ, а потом заказать ужин. Если только ты не хочешь присоединиться ко мне, и я смогу начать с десерта? ― Он многозначительно дергает бровями вверх-вниз, а его глаза блуждают по моему телу. Двери лифта открываются в его холле.

― Заманчиво, но я откажусь. Я посижу здесь. Нам нужно обсудить кое-какие вопросы, связанные с твоим пиаром, прежде чем я отправлюсь домой.

― Пиаром?

― Да, например, какие благотворительные мероприятия ты посетишь и что ты можешь сделать, чтобы люди снова в тебя влюбились, ― говорю я ему, мысленно составляя список.

― У меня есть один вопрос, ― говорит он.

― Давай.

― Как мне помешать тебе влюбиться в меня в процессе? Если я снова превращусь в канадского хоккейного принца? Пока ты неплохо сопротивляешься, но все изменится, когда ты узнаешь, какой я на самом деле хороший парень.

― Думаю, я смогу воздержаться от чувств к вам, мистер Кинг, ― говорю я ему.

― А я думаю, что ты так сильно влюбишься в меня, что будешь умолять нарушить правила.

― Я не умоляю. Никогда.

― Видишь? Это похоже на еще один вызов, принцесса, ― говорит он, подмигивая.

― Фу, и это не вызов. Иди прими душ. От тебя воняет.

Его смех удаляется вместе с ним, и я не могу не задаться вопросом, не прав ли он… Могут ли у меня возникнуть чувства к нему?

Я качаю головой. Это крайне маловероятно. Мое тело может испытывать влечение к этому парню, но это всего лишь физическая, химическая реакция. Ни за что на свете я не влюблюсь в Лиама Кинга.

Глава десятая

Лиам

Алия только что ушла. Как ей удалось уговорить меня на все эти мероприятия, которые она хочет, чтобы я посетил, я понятия не имею. Она казалась такой увлеченной, когда рассказывала о причинах. Я словно увидел ее совсем с другой стороны, и мне это понравилось. Очень. Я был очарован ею. Возможно, именно поэтому я сейчас смотрю на распечатанный список мероприятий, на каждом из которых я должен быть в смокинге.

Я вешаю список на холодильник, прикрепив его магнитом «Ванкуверских рыцарей». Мне понадобится время, чтобы привыкнуть к тому, что «Рыцари» теперь моя команда.

Я сажусь на диван и включаю телевизор. Я пообещал Алие, что проведу здесь ночь, и заверил ее, что ей не нужно оставаться и стеречь меня. Она выглядела уставшей. Черт, я и сам устал. Наверное, слишком устал, чтобы куда-то идти, даже если бы хотел.

Я листаю каналы, пока не натыкаюсь на новости спорта. Я знаю, что должен переключить канал, но меня, как мотылька к огню, тянет туда. Особенно когда я слышу, что комментатор упоминает мое имя. Они несут всякую чушь. Они всегда так делают. Поэтому я все-таки переключаю канал, решив, что не хочу это слышать. Раньше я проводил свое свободное время, зацикливаясь на просмотре самых ярких моментов. В те времена, когда мое имя упоминалось только в положительном ключе. Теперь же все ждут, что я упаду еще ниже с пьедестала, на который они меня вознесли.

Но я не собираюсь падать. Все получится. Что бы мне ни пришлось делать, у меня все получится. Я приведу «Ванкуверских рыцарей» к Кубку Стэнли и выиграю его. Это будет не так уж и сложно. Они и без меня хорошая команда. Последние несколько лет они были чертовски близки к тому, чтобы добиться успеха. Но это будет год, когда они пройдут весь путь до конца. Я докажу всем, кто сомневался во мне, кто ставил против меня, что я по-прежнему, блядь, лучший. Я сделаю его. Утру нос моему бывшему гребаному тренеру. Тому, кто совершил ошибку, переспав с моей матерью.

Я ищу какой-нибудь ужастик, который я уже видел. Сейчас мне требуется просто фоновый шум. Я закрываю глаза, чувствуя усталость этого дня. Мне нужно встать до восхода солнца, чтобы покататься на коньках. В этом нет ничего нового, но после дополнительной тренировки, которую я устроил себе сегодня ― в основном для того, чтобы отвлечься и занять руки, чтобы не было соблазна прикоснуться к запретному плоду, так сказать, ― мне приходится нелегко.

Самое ужасное, что это не сработало. Я все еще хочу прикоснуться к ней. Особенно после того, как я увидел, что она меня разглядывает. Она думала, что я не знаю, что она смотрит. Я стоял к ней спиной, но видел ее отражение в зеркале на стене рядом со мной. Она не отводила от меня глаз. Это заставило меня сделать на миллион подтягиваний больше, чем обычно. Мне нравилось, что она смотрит. Думая об этом, я понимаю, что она превратила меня в глупого подростка, пытающегося выпендриться перед красивой девушкой. Девушкой, которую я вообще не должен пытаться впечатлить.

Что, черт возьми, случилось с моим планом разозлить ее настолько, чтобы она ушла?

О, точно. Мой член, видимо, взял верх и вычеркнул этот план из моей головы. Я займусь этим завтра… если я вообще ее увижу. Я уверен, что она не будет приходить каждый день.

Блядь, сезон будет невыносимо долгим, если я не избавлюсь от нее. Я провожу рукой по лицу. Еще глубже погружаюсь в диван и позволяю своему телу расслабиться.

― Какого черта? ― стону я, очнувшись после пятиминутного сна.

На улице темно, поэтому я беру телефон и проверяю время. Сейчас одиннадцать тридцать вечера. Затем я слышу жужжание. Я оглядываюсь по сторонам, гадая, что за хрень издает этот ужасный звук, поднимаюсь на ноги и иду за ним в холл. Жужжание снова разносится по квартире, и тут я обнаруживаю виновника. Домофон на стене. Я не знаю ни одной души в этом городе, не считая Алии, так какого черта мой домофон гудит посреди ночи?

Нажав на кнопку, я хриплю в динамик:

― Что?

― Открывай, старший брат. Я тут все яйца отморозил. ― Голос моего младшего брата испытывает переговорное устройство и мое терпение. Какого хрена он здесь делает?

― Мэтти? Какого черта? ― говорю я в динамик, одновременно нажимая на кнопку, открывающую ему доступ в здание.

Я прохаживаюсь по холлу, ожидая, когда лифт зазвенит, оповещая о его прибытии в квартиру. Не поймите меня неправильно, я люблю своего младшего брата. Он самый важный человек в моей жизни. Я готов на все ради этого маленького засранца. И он это знает и периодически пользуется этим в полной мере. Сколько я себя помню, мы с ним всегда были вдвоем против всего мира. Нам всегда приходилось присматривать друг за другом. Моя мама старалась. Она старалась изо всех сил. Я знаю это. Но ее стараний было недостаточно. Она не могла нас накормить, согреть, одеть. Я также знаю, что выгляжу как неблагодарное дерьмо, но, когда ты наблюдаешь, как твоя мать каждый второй месяц страдает от депрессии из-за сердца, разбитого ее последней большой любовью, ты начинаешь испытывать некоторую обиду. Она сделала это с собой. Она решила погнаться за очередной любовной историей, вместо того чтобы позаботиться о своих детях. И, к сожалению для всех нас, ни одна из них так и не стала счастливой.

Так было до тех пор, пока она не встретила Глена, своего нынешнего мужа. Я действительно думал, что на этот раз у нее все получилось, что она нашла мужчину, достойного ее внимания. Я даже нашел время, чтобы узнать его получше. Теперь я жалею, что сделал это, потому что оказалось, что моя мама не способна довести свою историю любви до конца. Я не знаю, специально ли она занимается самосаботажем или просто чертовски безнадежна. Я даже не могу с ней разговаривать после того, как узнал, что она изменила Глену с моим гребаным тренером.