Ребёнок моего мужа (СИ) - Селезнёва Алиса
− И ты был там?
− Пока нет. Хотел завтра сходить.
− Оставь. Я сама схожу. Хочу понять, с кем мы имеем дело. Кто её родители? Почему она всё-таки уволилась? Есть ли вообще у неё какие-то родные?
− Ладно. – Влад взял жену за руку, переплёл пальцы со своими и поднёс к губам. – Ты не ответила мне насчёт сладкого.
− Пока у нас только «Шарлотка».
Глава 9
Лана шла по Комсомольскому проспекту пешком. Небо было серое и низкое. Время от времени на асфальт падало несколько капель дождя, однако этим всё и заканчивалось. Если ливень и собирался пролиться сегодня в городе, то явно откладывал сие действо на вечер.
Полы бежевого плаща Ланы были широко распахнуты. Ярко-жёлтый шарф свободно висел на шее. Она шла прямиком на угол Краснова к фитнес-клубу «Идеал». К тому самому, в котором ещё две недели назад работала Вика.
Лана собиралась выяснить об этой гадине всё. Всё, что знали её коллеги, а потому подготовилась. Как пела Мэрилин Монро: «Лучшие друзья девушек – это бриллианты». Но, когда нет бриллиантов, синие и красные банкноты тоже сгодятся. Деньги, к счастью, универсальны. Их одинаково любят как мужчины, так и женщины.
«Идеал» располагался на цокольном этаже жёлтого многоэтажного здания и привлекал к себе внимание прежде всего широкими панорамными окнами. Над тяжёлыми коричневыми дверьми висел золотистый колокольчик, и как только Лана зашла внутрь, он издал специфический звук. Динь-динь. Облонская оглянулась и получила в лицо столб холодного воздуха. Сверху над колокольчиком был прикреплён небольшой вращающийся вентилятор.
− Добрый день! Чем я могу Вам помочь?
За стойкой ресепшен сидела низенькая девчушка лет девятнадцати, коротко стриженная, синеволосая и вся изрисованная татуировками.
− Добрый, – Лана приветливо ей улыбнулась и принялась рассматривать буклеты программ, лежащих на круглом стеклянном столике возле стены. Даже на кожаный диванчик уселась, дабы показать свою заинтересованность. − Давно здесь работаете?
− Чуть меньше месяца.
− То-то я смотрю, лицо незнакомое. Здесь раньше другая девушка была. – Лана сделала вид, что задумалась, и посмотрела сначала на слишком сильно дующий вентилятор, а затем на колокольчик. – Вика. Да, точно! Её звали Вика. Блондинка такая миловидная.
Синеволоска сдвинула на переносице брови и недоумённо пожала плечами.
− Не слышала о такой.
«Тебя, похоже, на её место и взяли» − всё также продолжая улыбаться, подумала Лана.
− А что для растяжки посоветуете?
− Для растяжки? – Девушка почесала затылок и сама принялась изучать буклеты. В правом ухе у неё торчал наушник, а из него лилась преотвратная песня про Витю, которому надо выйти. – Пилатес хорошо будет. Если возьмёте абонемент на полгода, то получите пятнадцатипроцентную скидку.
− Чудно! Я подумаю. Только можно мне сначала поговорить с директором?
Лицо у синеволоски вытянулось. Лоб и щёки покрылись красными пятнами.
− А зачем Вам директор?
− По вопросам сотрудничества. – От улыбки у Ланы уже сводило скулы, но она продолжала лыбиться, как ни в чём не бывало.
− Некогда ей. Она тут не сидит вообще-то. Приходит и уходит в разное время.
− Значит, у вас директор женщина? Ну ничего, я её подожду.
− Ксюша, у нас тут что происходит?
Чуть покачивая бёдрами, в вестибюль со стороны гардеробных впорхнула высокая женщина. Немолодая, но ухоженная. Узкие бежевые брюки на ней были всего на пару тонов темнее Ланиного плаща. Объёмная белая блуза из шифона соблазнительно приоткрывала ещё вполне неплохо сохранившуюся грудь. Светлые волосы женщина зачесала назад, на нос нацепила очки. В недешёвой оправе и, по всей вероятности, без диоптрий.
− Мне нужно с Вами поговорить, − обратилась к ней Лана. Женщина приподняла очки и оглядела её сверху до низу так, будто собиралась купить. – Хотела бы предложить сотрудничество.
− Ну заходите, раз насчёт сотрудничества. – Женщина открыла неприметную сероватую дверь посреди длинного коридора и пригласила Лану внутрь. – Садитесь и рассказывайте, зачем пожаловали.
Кабинет у директора клуба был весь завален бумагами. Бумаги лежали везде: на столе, на подоконнике, на системном блоке и даже на стульях. Видимо, женщина была либо жутко деловая, либо слишком себя жалела и любила. Лана почему-то склонялась к второму, а потому принципиально не стала крутить головой, дабы рассмотреть шкафы и картины на стенах. Ей улыбнулась удача, и она решила этим воспользоваться. Переложила с одного стула на другой кипу бумаг и аккуратно села. Не на краешек, но и разваливаться, будто у себя дома, не стала. Спина прямая, руки на коленях, подбородок поднят. Хозяйка кабинета, приподняв правый уголок губ, плюхнулась на единственный свободный от бумаг стул в аккурат напротив неё.
− Что ж Вы молчите? Предлагайте, не стесняйтесь. У Вас БАДы? Спортивное питание? Вода? Что именно?
Лана усмехнулась. Слегка. До чего же сильно эта «спортсменка» заблуждалась! И надо же какая в себе уверенная!
− Как Вас зовут?
− А вот это уже что-то новенькое. Пришли и не подготовились. Непрофессионально как-то. – Женщина откинулась на спинку стула и закинула ногу на ногу. – Инга Валерьевна.
− Приятно познакомится, Инга Валерьевна! А я Иоланта, и пришла я поговорить насчёт Ковалёвой Виктории.
− Ковалёвой Виктории? – В голосе директора клуба послышалось удивление. – А Вы, простите, ей кто?
Лана наклонила корпус вперёд и чуть понизила голос:
– Вы замужем?
– Допустим.
– И я замужем. А эта девушка перешла мне дорогу. Наглая она. И беспринципная.
– Я бы сказала, пробивная. Мне вот, наоборот, такие нравятся. Она бы с другим характером не выжила. – Инга Валерьевна тоже наклонилась вперёд и положила на стол длинные пальцы, украшенные золотыми перстнями. На безымянном и, правда, сияло гладкое обручальное кольцо без всякого намёка на бриллианты. – Но, я смотрю, Вы тоже не робкого десятка.
− У меня выбора нет.
− И что Вы хотите от меня?
– Расскажите о ней всё. Всё, что знаете. А я в долгу не останусь. – Инга Валерьевна склонила голову на бок и чуть оголила ровные, идеально белые зубы. Она явно была заинтересована. Либо сбита с толку. Лана продолжила: – Виктория действительно работала в Вашем клубе?
– До конца прошлого месяца работала.
– А потом её сократили?
Инга Валерьевна замялась и слегка пожевала нижнюю губу.
– Я была у дочери в Праге. Не знаю толком, что произошло. На тот момент тут мой муж хозяйничал. Я вернулась, а её нет. И заявление по собственному желанию на столе лежит. Он сказал, что она сама уволилась. Сказала, что устала. Может, разругалась с кем-то. Вспыльчивая она была, заводилась с пол-оборота. А как забеременела, вообще слова поперёк сказать было нельзя. Я её давно уволить хотела, но жалела. Мужа нет, квартира съёмная, беременная, да ещё и детдомовская.
– Детдомовская?
– А Вы не знали?
– Нет.
– Ну по ней и не видно. Она там не с рождения жила. Лет в тринадцать или четырнадцать попала. А вообще мамина дочка была. Мать у неё учителем работала. Началку вела. Они вдвоём жили. Отец то ли умер, то ли ушёл. Из родственников только тётка, сестра у матери. И вот ближе к сорока мамашке её женского счастья захотелось, и она какого-то мужичка к себе привела, а тот возьми да окажись наркоманом. Женщину эту моментально на иглу «посадил». Начали вещи из дома продавать, потом она у коллег денег назанимала и с родителей до кучи на рабочие тетради собрала. В итоге, конечно, ничего не купила. На уроки приходила пьяная и обкуренная. В общем, уволили её по статье, а вскоре кто-то в опеку позвонил, так Вику в интернат и отправили. Тётка хотела забрать, но не успела, заболела онкологией, а там уж ей не до племянницы стало. Квартиру мать продала. То ли за долги, то ли чёрные риелторы обманули. Умерла в сорок пять. Вике, как сироте, дали какой-то дом в области. Она его продала, да только на те деньги, что выручила, в городе даже комнату купить не смогла.
