Даниэла Стил - Ранчо
– Передайте ему, что мы увидимся в суде, – храбро заявила Таня.
– По-моему, это не самое разумное решение, – возразил Беннет Пирсон.
– Не собираюсь оплачивать услуги шантажистов! Все равно он ничего не сумеет доказать. Какие у него улики? Одни выдумки!
– В суде это будет выглядеть, как его слово против вашего. Вы – звезда. По его утверждениям, вы его домогались, нанесли ему травму тем, что уволили, испортили ему жизнь за то, что он отказался заниматься с вами сексом...
– Хватит, Беннет! Зачем повторять всю эту грязь? Я знаю содержание иска.
– У него могут найтись сочувствующие. В наши времена присяжные ведут себя непредсказуемо. Советую вам как следует поразмыслить. Вдруг они оценят его страдания в целых десять миллионов? Как вам это понравится?
– Тогда у меня зачешутся руки его прикончить.
– Вот и пораскиньте мозгами. По-моему, проще откупиться. Миллион – миленькая круглая сумма.
– А вам известно, каких трудов мне стоило заработать эту миленькую сумму? Такие деньги никто не платит просто так.
– На будущий год вам предстоит большое турне. Отнимите от будущего заработка миллион и махните на него рукой. Считайте, что у вас в доме произошел пожар, а вы не успели застраховаться.
– Это какое-то безумие! Настоящий грабеж, разве что невооруженный.
– Совершенно верно. Утешайтесь тем, что так уже бывало. И с вами, и с кучей других людей.
– Платить ни за что ни про что? Меня от этого тошнит!
– Все равно подумайте. У вас и без судебного разбирательства хватает хлопот. Меньше всего вам нужно давать показания, которые растиражируют журнальчики. Ведь все разбирательство – от начала до конца – станет достоянием прессы!
– Хорошо, я подумаю.
– Позвоните мне из Нью-Йорка.
Боже, какая же гадость! Неудивительно, что Тони спешит катапультироваться. Ей тоже иногда хочется махнуть на все рукой, но, увы, на это не приходится даже надеяться: все эти уродства пристали к ней, как бородавки.
Она долетела до Нью-Йорка всего за пять часов и перед приземлением позвонила Мэри Стюарт – договориться о встрече через полчаса. Мэри Стюарт с нетерпением ее ждала. Через полчаса она перезвонила ей уже из машины. Подруга спустилась в вестибюль своего дома в джинсах и легкой блузке. Женщины обнялись. В полутьме машины Таня старалась к можно лучше разглядеть Мэри Стюарт. Та за истекший год похудела и посерьезнела: этот год дался ей нелегко. Таня знала, что, отправив Алису в Париж, Мэри Стюарт еще больше страдает от одиночества. Впрочем, дочери требовалось побыть немного подальше от родных. Зная это, Мэри Стюарт не жаловалась.
– Боже, ты все такая же! – восхищенно воскликнула Мэри Стюарт. Возраст совершенно не сказывался на Таниной красоте. Время, как видно, над ней не властно. – Как это у тебя получается?
– Профессиональная тайна, дорогая! – Подруга загадочно засмеялась, Мэри Стюарт тоже. Возможно, дело в пластической операции, но у Тани к тому же чудесная кожа, прекрасные волосы, фантастическая фигура. От всего ее облика всегда веяло неувядающей молодостью. Мэри Стюарт тоже неплохо выглядела, но ее моложавость не шла ни в какое сравнение с Таниной. Впрочем, сохранять внешность не является для Мэри Стюарт профессиональной необходимостью. – Ты тоже превосходно выглядишь, детка, невзирая ни на что, – смело проговорила Таня. Трудно поверить, что за плечами у подруги остался самый тяжкий период ее жизни и, видимо, жизни Билла, хотя он никогда бы в этом не признался.
– Сдается мне, ты заключила договор с самим дьяволом. – Мэри Стюарт удрученно покачала головой. – Как это, немилосердно по отношению к нам, простым смертным! Сколько тебе лет теперь? Тридцать один? Двадцать пять? Девятнадцать? Меня, чего доброго, примут за твою мамашу!
– Перестань! Это ты выглядишь на десять лет моложе. И не говори, что это для тебя новость.
– Хотелось бы мне, чтобы ты оказалась права... – Увы, Мэри Стюарт знала, какой отпечаток оставил на ней прошедший год. Достаточно посмотреть в зеркало...
По давней привычке они заехали в закусочную «Мелонс» и еще какое-то время продолжали рассыпаться в комплиментах друг другу. Потом Таня сообщила, что зимой уезжает в концертное турне.
– Как к этому относится Тони? – Мэри Стюарт рассматривала подругу, поедая гамбургер.
Беседа ненадолго застопорилась. Взгляд Тани, устремленный на Мэри Стюарт, стоил пера писателя или кисти художника.
– Он еще не знает. В последнее время я его редко вижу. У нас... В общем, у меня, кажется, возникла проблема. – (Мэри Стюарт озабоченно нахмурилась.) – Он уехал на несколько дней в Патм-Спрингс. И вообще считает, что летом нам лучше пожить врозь. Он поедет в Европу, а я – в Вайоминг с детьми.
– У него что, религиозное паломничество или ты не все рассказываешь?
– Нет. – Таня отложила недоеденный гамбургер и скорбно взглянула на подругу. – Это он не все рассказывает, но скоро плотина прорвется. Пока колеблется. Ему кажется, что он еще не принял окончательного решения. Но я-то знаю, что оно принято.
– Почему ты так считаешь? – Как ни жалела ее Мэри Стюарт, слова подруги не вызвали у нее удивления. Образ жизни Тани в силу ее профессии приводил к многочисленным жертвам, и подруги это хорошо понимали. Правда, это не излечивало Таню от разочарования и уныния.
– Сердце не обманешь. Я не так молода и наивна, какой стараются меня сделать врачи. – (У Мэри Стюарт это замечание вызвало улыбку.) – Я научилась заранее чувствовать неприятности, Он уже ушел от меня, хотя сам для очистки совести еще сомневается. Он больше не может выносить это давление: суды, сплетни, всяческие нападки – всю эту грязь, стыд, унижение. Мне не в чем его винить.
– Ты ничего не забыла? Неужели в твоей жизни нет ничего хорошего? – мягко спросила Мэри Стюарт.
– Есть, наверное, но как-то меркнет в общей суете. Ты, например, о хорошем не помнишь, я тоже, потому и говорю, что он не виноват. Мне приятно то, чем я занимаюсь, только когда я пою, записываюсь, на концерте, когда я выкладываюсь на все сто. Мне даже не нужны аплодисменты, в такие моменты для меня важнее всего музыка. Но этим наслаждаюсь я, а не он. Ему достается только мусор, а мне еще и слава. Странно ли, что ему это осточертело? Скажем, на этой неделе в газетке появилось интервью одного подонка, который недолго работал у нас в прошлом году. Он утверждает, что я к нему неровно дышала, а когда он отказался со мной переспать, я его вышибла. Ну, сама понимаешь: такая невинная домашняя заготовка. Материал дали на первой полосе. Тони почувствовал себя опозоренным. Кажется, это стало для него последней каплей, переполнившей чашу.
– А ты? Как к этому относишься ты сама? – Мэри Стюарт всерьез встревожилась. Они много лет переживали друг за друга, пускай даже редко разговаривали, еще реже встречались, жили в разных городах. Их согревала уверенность, что они друг другу небезразличны. – Из твоих слов следует, что он от всего этого устал и решил тебя бросить.
