Оружие в его руках (СИ) - Глебов
— Я слышал разговор хозяина клуба и твоего отца на днях, — он потер подбородок и уставился куда-то позади меня. — Твой отец проплатил твои занятия по фехтованию до зимы. Думаю, у нас есть еще время переубедить его.
— Надеюсь, — я слабо улыбнулась и, попрощавшись с парнем, вышла из зала.
Уже дома я накручивала круги по комнате и старалась переварить все произошедшее. Мне хотелось плакать и кричать, хотелось превратиться в куклу, собаку, кошку — кого угодно, от которого не будет зависеть будущее бизнеса моего отца. Мне хотелось раскиснуть и ничего не делать, но я не могла — главное правило моего отца, которое я выучила еще с детства.
— У тебя не должно быть времени на самобичевание, Андреа. Дай себе день — два на слезы, но потом берись за дело. В этом сила собранности — ты сам расчищаешь для себя пути к своей цели.
Стефано после случившегося мне не звонил. Может, я его обидела своей прямолинейностью. Любого мужчину, не говоря уже о сыне бывшего главы мафии, задело бы это.
Я взяла телефон в руки, чтобы написать Стефано и извиниться, но тут мне пришло от него сообщение.
«Привет. Прости, что так долго не общались. Были съемки».
«Ничего, — ответил я, — я думала, ты обиделся на меня».
«На такую красоту не обижаются», — я кротко улыбнулась. Его обходительность мне нравилась. Может, я могла бы смириться с его натурой? — «Хочу тебя увидеть».
«Где ты?»
«У твоего дома».
Я подскочила с кровати и выглянула из окна. Внизу около крыльца стоял черный седан. Тонированное окно опустилось и из него показалась черная голова мужчины. Он выглядел, словно только что сошел с обложки журнала. И это меня понемногу начинало смущать. Он казался неживым, созданным.
Моника недавно ушла домой, радостно насвистывая какую-то мелодию. Настроение девушки было приподнятое, чем она заражала и меня. Еще бы! Старший брат вместо того, чтобы запирать двери на амбарный замок, сам предложил сходить потанцевать и отдохнуть. Такие моменты дорогого стоят.
Мне было некому сейчас сказать о своих смешанных чувствах. Я не знала, хотела ли видеть его, но в то же время не могла оставить человека на улице, даже если он сидел в машине. Я хотела расставить все точки над «i», при этом не показавшись глупой из-за своих подозрений.
Что, если я ему выпалить все? Сесть за стол переговоров и сказать всю правду? Что, если Хосе ошибся? Что, если Стефано на самом деле гетеросексуален, а мои сомнения — всего лишь жалкие попытки вернуть время вспять? А что, если он все-таки гей?
По законам мафии, по тем, которые я знала, гомосексуализм — порок, сродни предательства. Если в семье рождался ребенок, который в момент взросления понимал, что его тянет не к противоположному полу, а себе подобному, то эту семью исключали из клана. Это считалось бельмом на глазу мафии, и никто не собирался с этим мириться. От части поэтому, многие отцы, разузнав о таком уродстве, просто убивали своих детей. Это считалось карой небесной для ребенка и искуплением для родителя.
Обвинить мужчину из такой семьи в подобном — самая большая глупость, полная безрассудства. Я это понимала, но ничего другого мне в голову не лезло.
Выбежав на улицу, я встретилась с только-только накрапывающим дождем. Дверь машины открылась и оттуда вышел Стефано. Он был одет в простые джинсы и черную кожаную куртку. Я бросила взгляд на ухоженные руки мужчины. Он что, мажет их кремом?
— Ты катался на байке?
Мужчина рассмеялся. Его смех сладостным холодом разливался по моему телу, оставляя приторный осадок. Он был приятный и обманчивый.
Стефано подошел ко мне и обнял. Впервые за все время. Я растерялась. Мои руки повисли в воздухе и только спустя несколько секунд я обняла мужчину в ответ. От него пахло розами и чем-то терпким, издалека напоминал корицу.
— Я скучал по тебе, — признался он.
А скучала ли я по нему? Я даже не разу не подумала о нем в том ключе, в котором раньше часами грезила. Смятые от желания простыни в те моменты мечтаний об этом мужчине остались в прошлом. Завидев его в живую, я больше не чувствовала того дикого влечения. Даже его бархатный, обволакивающий и интригующий голос, не приводил меня в чувства. Мне нужно было срочно ему об этом сказать. Сказать, что я ничего не чувствую и что наш брак может оказаться ошибкой.
— Стефано, — начала я, пытаясь вырваться из его объятий. — Пойдем внутрь, начинается дождь.
— А разве не романтично? Двое влюбленных под проливным дождем?
Романтично? Скорее мне было противно.
Я рассмеялась. В его ответе было смешно все: мы не влюбленные и мокнуть под ледяным осенним дождем скорее непрактично. Стефано подхватил мой настрой и тоже залился смехом. Чем чаще я его видела, тем сильнее распознавала фальшь в его словах и действиях.
Мы зашли в дом, и я проводила его на кухню. Наша небольшая кухня была не предназначена для приема гостей — для этого у нас была столовая. Вычурная и бесполезная, как моя жизнь. Но смотря на мужчину, я не заметила, что его смутили габариты кухни. Мебель была дорогой, наверное, потому он не стал морщить свой идеальный нос. Возможно, еще потому, что вокруг носогубной складки могут образоваться морщины.
— Кофе? — Спросила я, облокотившись на столешницу.
— Да, без сахара. — Конечно же, как же иначе.
Я быстро насыпала все содержимое в кофе-машину, а сама повернулась к гостю. Он наблюдал за мной с интересом. Такой интерес обычно вызывают животные в зоопарке.
— Как прошла твоя неделя, Андреа?
В моей голове до сих пор была неразбериха: мои детские мечты и совсем недетские желания не могли поладить с сомнениями и страхом. Он не был таким, каким я его себе представляла. Он был сильным, бесспорно, красивым, даже в каких-то местах слишком. Он был интригующим, но в то же время казался таким чужим и далеким, что моя недавняя твердая позиция «нет» подтверждалась тремя восклицательными знаками. Я не хотела брака. Я не хотела этой сделки.
С другой стороны, внимание Стефано мне нравилось. Он был знаменит и богат. Я могла бы стать какой-нибудь успешной бизнес вумен, заняться благотворительностью или выпустить собственную линейку одежды. Могла бы. Но хочу ли я этого?
Когда кофе было готово, я поставила кружку на стол к Стефано, а сама присела на край стула напротив него. Мужчина, улыбнувшись, поблагодарил меня
