Измена. Простить нельзя уйти (СИ) - Элис Карма
— Что, уволили? — спрашивает каким-то даже насмешливым тоном.
— Уволили, — подтверждаю я, осознавая, что едва ли могу рассказать ему правду.
— Ну, если ничего не найдёшь, в сервис приходи ко мне, — произносит он снисходительно.
Совсем ненадолго меня отпускает. Во всяком случае теперь у меня есть вариант на крайний случай. Да, тяжёлый, да, не особо денежный, но во всяком случае работа мне хорошо знакома, ведь я у него уже подрабатывал до армии.
— Марат, ты увольняешься?! — вечером Альбина нагоняет меня по дороге от проходной до парковки.
— Это вас не касается, Альбина Раисовна! — отвечаю я грубо. В её глазах появляются слёзы.
— Марат, пожалуйста, не уходи, — отчаянно шепчет она, схватив меня за руку. — Я всё поняла! Не буду больше тебя доставать, даже не посмотрю в твою сторону!
— Прекрати, Альбина! — восклицаю я, отдёргивая руку. — Ты не понимаешь, что ли, как ты выглядишь со стороны? И потом, неужели ты действительно решила, что я увольняюсь из-за тебя? Не многовато ли ты о себе возомнила? У меня своя жизнь и свои планы, и я не обязан их с тобой согласовывать.
Это жестокие слова, но так для неё будет лучше. Она должна осознать, что в моей жизни для неё нет места. Чем раньше она отпустит эту влюблённость, тем лучше для неё.
4.3
— Вера не вернулась? — спрашивает Эльвира с порога.
— Нет. Ей ещё две недели учиться. А потом она ещё попрактиковаться хотела, — отвечаю разуваясь.
— И как ты так её отпустил? — вздыхает сестра. — Не боишься с рогами остаться?
— Эльвир, не начинай, — поднимаю на неё строгий взгляд. Чувствую, как внутри всё обжигает от стыда.
— Молчу-молчу, — она взмахивает рукой в воздухе и уходит на кухню.
— Дядя Марат! — Ильяс выбегает в прихожую.
— Здорова, сорванец, — я протягиваю ему руку, и он со знанием дела пожимает её. Эльвира усмехается, глядя на нас. Племянник оглядывается на дверной проём, ведущий в зал и замечает, что реклама закончилась и на экране вновь появились персонажи мультфильма. Он смотрит на меня вопросительно, и я, будто разрешая ему вернуться к прежнему занятию, киваю. Ловлю себя на мысли, что в нём всё больше проявляется сестринских черт: и глаза, и улыбка. И мне вдруг очень живо представляется маленький мальчик, похожий на Веру. Эта идея появляется и пропадает так быстро, что я не успеваю толком на ней сфокусироваться. Только волнение, вызванное ею, остаётся.
— Ты к родителям давно заезжал? — спрашивает сестра.
— Неделю назад, — отвечаю. — А что?
— Я слышала от мамы твоей, что дядьке нездоровится, — с тревогой вздыхает она. — Узнал бы, может надо чего.
— Хорошо, позвоню, — говорю, чувствуя как вновь начинает донимать совесть.
Эльвира кивает удовлетворённо и, немного смягчившись, кладёт мне в контейнер манты. Я пытаюсь отказаться, зная, что непременно забуду о них, едва поставлю в холодильник. Но сестра упирается, а потому я в итоге сдаюсь.
Наверное, никогда прежде я был так сильно рад выходным. И пусть отдыхать я не собирался, отсутствие необходимости идти на старую работу обнадёживало. Процесс поиска новой работы в выходные тоже ограничивался лишь скроллингом и рассылкой резюме, что не подразумевает ни нагрузки, ни ответственности.
Однако выдыхаю я слишком рано. В субботу после обеда мне звонит тёща и говорит, что Вера едет домой.
— Ты встреть её, а то она поздно прибудет, — предупреждает она. — Мало ли что.
Я на время впадаю в ступор. Не знаю, как реагировать. Мы вроде бы с Верой договорились. Так что заставило её изменить планы? Ей кто-то что-то рассказал? Или она просто соскучилась. И что мне делать теперь? Оглядываю беспорядок в квартире и понимаю, что он явно не придётся ей по душе.
Ожидая Верин автобус я вдруг осознаю, что я очень рад её приезду. Уже и не вспомнить, когда мы в последний раз расставались так надолго. От того я вновь ощущаю это волнение, точно перед свиданием в самом начале отношений. Когда всё ещё не решился взять её за руку. Я ведь уже тогда знал, что хочу с ней состариться. Так как я мог так сильно налажать?
Вина и беспокойство вытесняют всю радость от предвкушения встречи. Опять начинаю думать о причинах возвращения Веры и о том, как много она может знать. Я так сильно загоняюсь из-за всего этого, что не замечаю, как она выпархивает из автобуса, легко и грациозно, и подходит ко мне. Её лицо сияет улыбкой. Вера слегка удивлена мне, но рада. Я крепко обнимаю её и зарываюсь носом в россыпь волос на плече. Эта женщина совершенна. Даже её запах совершенен. И я счастлив, что она рядом со мной, но в то же время не могу отделаться от мысли, будто я её не достоин.
Пока я опять занимаюсь самобичеванием, она увлечённо рассказывает про свои курсы, подругу и обо всём, что с ней произошло в то время, что мы не виделись. Я вслушиваюсь в тембр её голоса, тщетно пытаясь распознать фальшь. Но Вера остаётся просто Верой. И я постепенно расслабляюсь, возвращаюсь к тому себе, каким я был до той самой ночи. Мне даже начинает казаться, что её и вовсе не было. Не было скандала и моего позорного побега, не было пьянки и похода к Альбине, и ничего после тоже не было. Сейчас, когда Вера рядом и улыбается мне вот так, мне очень легко себя в этом убедить. Единственная проблема, что всё ещё остаётся со мной — это моё увольнение. Но и её я в состоянии решить, это только вопрос времени.
Мне казалось, что я достаточно раскаялся, обдумал всё, сделал выводы. Казалось, что я перевернул эту позорную страницу. Однако возмездие всё же настигло меня в тот момент, когда я уже перестал ждать его и расслабился.
«Марат, я беременна», — читаю я сообщение с незнакомого номера и мой мозг отказывается понимать смысл этих слов.
Никакие другие слова в моей жизни не будут обладать такой же разрушительной силой, как эти. Я чувствую, как реальность рассыпается прямо у меня на глазах. Исчезает всё: моя любимая жена, наш дом, наше
