Нам нельзя - Лана Мейер
Черт возьми, как я соскучилась по такой теплой и душевной атмосфере, где можно нести всякую чушь и знать, что тебя никто не осудит.
— Я еще и экстрасенс теперь, — с таинственным шепотом Вера достает из верхнего ящика небольшую сверкающую коробку, приготовленную заранее. — Взяла с собой метафорические карты и Таро. Готовы погадать и узнать, что вас ждет?
— Опять ты за свое, — смеюсь я, прекрасно зная, что она в своей терапии использует не только доказательные методы.
Смех и обсуждение последних новостей не прекращаются. Стараемся не говорить пока о сложном, больном и напряженном. Мы здесь собрались для того, чтобы отвлечься, побыть рядом друг с другом в комфортном пространстве и мысленно уйти от всех гнетущих проблем.
Наш разговор, как и шампанское, льется рекой, но я свою меру знаю. Останавливаюсь на двух бокалах, а вот Анжелика явно готовится к походу в бар с продолжением. Наш девичник плавно переходит в гостиную, где, устроившись на пушистом ковре перед полыхающим красно-рыжим огнем камином, мы составляем расклады Таро и задаем глупые вопросы из серии «Что несет мне предстоящий год?» метафорическим картам.
На мгновение мне становится так хорошо, что кажется — так было и будет всегда. И в скором времени я не перейду в этот жуткий статус «разведенки».
— Анжел, спасибо тебе. То, что ты собрала нас здесь, так много значит для меня, — прильнув к икающей от переизбытка проссеко Лике, шепчу я.
— Ты для меня тоже много значишь, Саш. Наша дружба прошла огонь и воду, а теперь мы с тобой застряли в схожих ситуациях. Пройдем через все трудности вместе. Просто знай, что я всегда рядом, и ты всегда можешь на меня рассчитывать.
— Это взаимно, Анжел.
— Что вы там милуетесь? Про нас забыли? — возмущаются Вера с Кристиной, бросая на нас ревнивые взгляды.
— Идите к нам, но я уже скоро спать пойду, — демонстративно зевая, предупреждаю я.
— Кто спать, кто тусить, — Анжела достает красную помаду из маленькой брендовой сумочки и, поглядывая в экран телефона, наносит на губы ярко алый цвет. — Я в бар, пойду своему мальчику глазки строить.
Мы дружно провожаем Лику на «охоту» и расползаемся по своим спальням с личными ванными комнатами. Дом такой огромный, что заблудиться можно. Наверное, Анжела специально подороже выбирала — назло богатому мужу. Она своего не упустит, все финансовые потоки из него выжмет. Но я думаю, что до развода у них не дойдет. Анжела давно привыкла к изменам мужа, потому что для нее очень важен роскошный уровень жизни, а своими деньгами он компенсирует регулярные предательства.
А я не могу так. Моя работа приносит доход, но он небольшой. Естественно, основную часть расходов всегда покрывает Олег, и я готова мириться с его эмоциональной холодностью и отстраненностью, но с изменами — нет. А возможно, уже ни с чем не готова мириться. Я устала быть удобной, пора что-то менять.
После водных процедур с ароматными маслами и бомбочками для ванны с блестками, я заворачиваюсь в огромное одеяло на высокой кровати и достаю телефон.
«Не могу перестать думать о тебе, Снегурочка», — короткое, но многозначительное сообщение от Максима заставляет сердце затрепетать до боли в грудной клетке. Как же приятно его внимание. Но я еще не решила, что мне с ним делать и хочу ли я продолжать общение…
Курортная интрижка — что в этом такого? Абсолютно ничего. Но я знаю, что курортные интрижки порой перерастают в нечто большее, а мне бы для начала хотелось разобраться в себе и завершить отношения с Олегом. Поэтому — нет. Я не собираюсь ничего отвечать на смс Макса. Пусть выберет себе более подходящий объект для новогодней охоты.
Удивительно, но своим вниманием меня порадовал не только Максим, но и муж. Стоит мне отложить телефон и попытаться заснуть, как входящий вызов заставляет меня открыть глаза и ответить на звонок.
Может, не стоило так вот сразу? Черт, да. Ладно, раз взяла, нужно ему показать, что его «хорошая девочка» больше недоступна.
— Да, — сухо отзываюсь я, не узнавая собственный голос.
— Как ты, царевна моя? — бархатным голосом стелет Олег.
Ого. Даже так. «Мальцевна — Царевна» так меня дразнили в школе, о чем я когда-то поделилась с ним. Так и прилипло ко мне это прозвище в наших отношениях, хотя, конечно, все обиженные дети мира могут только позавидовать такой королевской «дразнилке».
— Да все хорошо, к празднику готовлюсь. Ты так поздно звонишь, разве не устал после работы? Удивлена, что у тебя есть время на звонки, — сдержанно и с претензией выражаю свою обиду я. Черт, наверное, надо было еще холоднее, резче. Или вообще промолчать. Что его больше заденет?
— Устал, Саш. О тебе подумал перед сном. Бессонница мучает, — меня сейчас стошнит от его лжи и лицемерия.
Я даже знаю имя этой бессонницы и параллельно с его звонком захожу на страницу пассии Олега в социальных сетях, и чекаю все, что происходило с ней за этот день: театр, шопинг, ресторан, отель… Последнее фото с ведром шампанского и с видом на Исаакиевский, и рука Олега на ее бедре. В кадре совсем немного его пальцев, но руку мужа я узнаю даже по ногтевой пластине.
— Ну, прекрасно, что ты думаешь о жене даже в важной командировке, — бросаю снисходительным тоном.
— Ты как-то странно разговариваешь, — Олег, очевидно, начинает понимать, что милую беседу я вести не намерена. — Обиделась все-таки, что я на праздники не смог остаться? Я же работаю, царевна моя… для тебя все, для тебя стараюсь. Не сердись, милая.
— Да, Олег, я понимаю, — обрываю его тираду, не желая еще больше тонуть в этой лжи. — Надеюсь, ты подпишешь все важные контракты за это время. И съездим куда-нибудь, — делаю вид, что немного оттаяла, но мысленно еду с ним только в ЗАГС для расторжения брака.
— Да, если все закончится удачно, у меня как раз будет время. Я очень хочу провести его с тобой, — ощутив нотку тепла в моем тоне, Олег тут же сам становится более отстранённым и холодным. Он словно энергетически почувствовал, что я с Максимом познакомилась. Ощутил, что могу вырваться из его паутины лжи, и решил пригвоздить меня к ноге своим контролирующим звонком. Решил убедиться, что я «на месте».
Но я уже далеко от него.
— Я женат на работе, Саш. Сама знаешь, я всегда таким был. Первым делом — самолеты…
— Конечно, — снова его перебиваю, добавляя еще больше стали и льда в свой тон. Никакой жалости. — Я прекрасно тебя
