Измена. Не прощу твою ложь (СИ) - Кира Туманова
Открываю окно и высовываюсь чтобы разглядеть то, что расположено под окнами. Но то, что я вижу заставляет меня со всех сил вцепиться в раму, чтобы не рухнуть вниз.
Растерянно сажусь прямо на пол, пытаясь унять дрожь в ногах, несколько секунд прихожу в себя и снова высовываюсь чуть ли не по пояс.
Ошибки быть не может. Я вижу, как за углом дома скрывается Марк с какой-то женщиной.
Откуда он здесь? Он же должен быть на работе?
В висках дико стучит, лоб горит. Срывая полотенце с головы несусь в прихожую и пытаюсь засунуть ноги в лодочки. Они уже высохли и кожа скукожилась, только царапают мне пальцы, но никак не налезают. Чихать на туфли, пойду босиком. Теперь сражаюсь с дверью. Руки дрожат, глаза застилает пелена — почти не вижу замка. Стираю влагу со щек и понимаю, что я плачу. Плевать, что я в халате, с мокрой головой. Плевать, что подумает тупая консьержка. Плевать.
Одно дело подозревать, другое — знать!
Мне надо вниз, скорее! Может быть я успею поймать его. Нет, я не буду бросаться на него, как последняя истеричка. Я просто хочу увидеть, с кем он…
Дверь неожиданно поддается и я, повиснув на ручке, вываливаюсь вперед. Шлепаю босиком по ледяным плиткам к лифтам. Жму кнопку, как бешеная. Тарабаню по ней кулаком и параллельно озираюсь в поисках пожарной лестницы. Может быть пешком будет быстрее…
Слава богу! Двери открываются, и я влетаю прямо в Льва Александровича.
— Скорее, там Марк, — кричу я, и пытаюсь, оттолкнув его, нажать первый этаж.
Лев хватает меня за запястье и довольно грубо вытаскивает из лифта и вталкивает обратно в квартиру.
— Успокойтесь, Елена Петровна, — рявкает он строго.
Его голос действует на меня, как анальгетик. Лев Александрович так убедителен в своей суровости, что я замираю на кончике дивана, съежившись, как маленький котенок. В голове пусто, я не плачу, просто в прострации. Единственное, на что меня хватает — запахнуть поглубже ворот халата и поджать под себя ноги. Замираю, глядя в одну точку. Не думаю ни о чем. Просто лежу.
Прихожу в себя от запаха кофе. Лев Александрович смущенно держит чашку перед моим лицом и отводит взгляд, старается не смотреть на меня. Понимаю, разглядывать человека в таком разобранном состоянии неприлично. Хотя какие тут приличия, он только что наблюдал, как я босиком и полуодетая бегала по подъезду. Вспоминаю о причинах своего поведения и сердце вновь болезненно сжимается.
— Спасибо, Лев Александрович, — сухо благодарю и принимаю чашку. — Простите, мне очень неловко. Не знаю, что на меня нашло. Обещаю, этого больше не повторится.
— Очень надеюсь. Что произошло, объясните мне? — Лев Александрович подходит к комоду, достает пульт из верхнего ящика и включает телевизор. Явно, чтобы меня отвлечь. Надо же, так вот где, оказывается, лежит пульт. А он неплохо здесь ориентируется.
— Я видела Марка. С какой-то женщиной, — горло сводит судорогой и волевым усилием заставляю себя сдержаться, чтобы не завыть.
Сколько раз я читала в любовных романах о том, как узнав об измене, женщина сразу обрубает все концы и больше не чувствует к гулящему мужу ни любви, ни привязанности. Что со мной-то не так? Я тоже хочу раз и навсегда вырвать любовь к супругу из сердца. Но похоже, что на моих нервах решил сыграть весь спектр чувств — от надежды до отчаяния.
— Елена Петровна, я предупреждал, что будет непросто, — стоя ко мне спиной, Лев щелкает кнопками, пытаясь найти мне подходящий канал. — Вы должны быть готовы к тому, что придется пережить немало неприятных минут.
— Я ведь не ошиблась? Это был Марк? Кто с ним? — Я стараюсь, чтобы мой голос звучал равнодушно, но он предательски дрожит.
— Обещаю, вы все узнаете. — Лев так увлеченно щелкает пультом, будто важнее этого ничего на свете нет.
— Когда?
— Когда придет время. Я заинтересован, уважаемая Елена Петровна, в вашем душевном спокойствии. Вы мне обещали шесть, нет — восемь картин. Эксперт в состоянии эмоциональной нестабильности ничего хорошего мне не предложит для инвестиций. Поэтому, извините!
— Бесчувственный жестокий сухарь, — шепчу я тихонько, отворачиваясь от него.
Лев Александрович находит, наконец, музыкальный канал и на меня обрушивается всей романтичной мощью Уитни Хьюстон с песней I Will Always Love You. Он специально что ли?
Поняв неуместность, Лев выключает телевизор и поворачивается ко мне. Внимательно сверлит взглядом, но я вновь непроницаема, как скала. Вижу свое отражение в зеркале — бледна, взъерошена, но вполне владею собой. Отбрасываю волосы со лба и поднимаю подбородок. Лев Александрович больше не увидит меня в растрепанных чувствах. Потерять самообладание — плохо, потерять его на глазах малознакомого мужчины — еще хуже.
Детектив некоторое время мнется, словно чувствует неловкость. Наконец, находит нужные слова:
— Елена, можно я так буду вас называть? Вы очень привлекательны, но для того дела, что нам предстоит, выглядите не совсем подобающе. У входа пакет с вещами. — Я открываю рот, чтобы возразить, но Лев Александрович предостерегающе поднимает руку. — Переоденьтесь, так надо. И не забудьте паспорт.
— Что мы будет делать?
— Я предлагаю вам узнать правду о самом безболезненном…
— О чем?
— О финансах. Собирайтесь, через пятнадцать минут жду вас в внизу в машине.
Хлопнув дверью, Лев выходит, оставив меня с кучей вопросов и непонятным пакетом.
14. Свинья от мужа
Открываю пакет и обнаруживаю приличный комплект одежды на каждый день — коричневые брюки, бежевый пуловер и укороченный плащ-тренч голубого цвета. Все моего размера, новенькое и с этикетками. Без претензии на изысканность, но по погоде.
Оказывается, Лев Александрович предусмотрителен и обладает отличным глазомером. Подобрать женские брюки без примерки — это верх мастерства.
С удовольствием переодеваюсь, всегда нравились такие вещи — удобные и без пафоса. Принимаю их без угрызений совести — потому что легко смогу вернуть Льву деньги. Хотя, если вспомнить последнюю фразу детектива, то правильнее будет сказать: «надеюсь, что смогу вернуть».
С обувью Лев Александрович, видимо, не стал экспериментировать, но в чемоданных запасах нашлись текстильные кроссовки.
Наскоро подкалываю длинные волосы. Все, я готова. С удовольствием оглядываю себя в зеркало, настроение поднимается, от того, что вижу себя в обновках. В голубом я смотрюсь по-девичьи молодо. Современный крой, актуальный оттенок… Почему я всегда думала, что такие фасоны и цвета не для моего возраста? Не для матери, жены, искусствоведа и эксперта? Вот глупости! Марк еще всегда фыркал, если я выглядела не так элегантно, как герцогиня Кембриджская. А я ведь слушалась! Удивительно… Сколько
