Желанная для диктатора (СИ) - Мила Дали
— Ого… Артём пришел.
— Пришел, принцесса.
— Ты хороший. Останься с нами.
Громов, вопреки запретам, пересекает установленные мной границы и присаживается на пол у изголовья кровати. Он смотрит на Аришку, а она на него.
— Нет, Артём не останется. Ему завтра на работу рано вставать!
— Мама права, — шепчет Громов, поднимается на ноги, но дочь хватается за манжету его рубашки.
— Артём, расскажи мне сказку, чтобы я опять уснула.
Он, конечно же, не отказывает и усаживается на край постели дочери. У меня под ребрами начинает колоть, когда Громов поправляет одеяло, укутывая Аришку. Нельзя подпускать Зверя так близко. Как на иголках хожу из стороны в сторону.
— Давай-ка я тебе лучше про Воркуту расскажу.
Я подпрыгиваю, будто ужаленная:
— Нет! Рассказывай Арине «Репку»!
Громов ухмыляется.
— Хорошо, — снова переводит внимание на дочь. — Посадил мент депутата…
— Артём!
И этот самый Артём больше не желает одаривать меня своим взглядом. Они с Ариной, словно на одной волне. Дочь радостно хлопает в ладошки, а новоиспеченный отец думает, что умеет шутить.
— Какая у тебя строгая мама. Не обижает?
— Не-а, только уроки заставляет учить и игрушки в коробку складывать.
Громов все-таки рассказывает нормальную сказку. Я, сгорбившись, сижу на второй кровати. Смотрю пристально, контролирую мужчину и подсказываю последовательность цепочки персонажей, тянувших из земли репку. Дочка взволнована появлением неожиданного гостя и никак не хочет отпускать его после финала. Она хнычет. Капризничает. Никогда прежде я не замечала за ней такого поведения. Она снова вцепилась ему в рубашку
— Арина, перестать. Нехорошо удерживать Артёма. Он устал и хочет спать!
Подхожу к дочери, пытаюсь разжать детскую ладошку.
— Я останусь. Только не плачь, принцесса, — игнорирует меня Артём.
— Громов, она специально!
Я люблю дочь больше жизни, но категорически не поощряю капризов. С появлением Громова все пошло наперекосяк.
— Ложись с ней, Фортуна.
Со мной Громов разговаривает иначе. Мне ничего не остается, как смириться. Отодвигаю Аришку к стенке, сама укладываюсь с краю. Переворачиваюсь на бок, чтобы видеть Громова. Он выключает бра, снимает ботинки и прямо в одежде падает на соседнюю кровать.
Теперь будет намного сложнее улизнуть не замеченными из хищных лап Диктатора. Отчаянно борюсь со сном, но с каждой минутой моргаю все медленней и медленней. Не помню как отрубаюсь. Мне ничего не снится, лишь чернота.
Резко вздрагиваю от ощущения падения. В номере уже светло. Я лежу на спине и автоматически тянусь на половину кровати, где спит дочь. Нащупываю пустую, еще теплую простынь. Подскакиваю. Задыхаюсь. Хочу вскрикнуть, но вовремя закрываю рот. Осторожно поднимаюсь с постели, чтобы не разбудить Громова, и замечаю Арину рядом с ним. Он склонилась над мужчиной. И то, что она делает, вызывает во мне лютую панику.
— Ариша, ты что творишь?! — тихо шепчу.
— В салон красоты играю.
— Господи, нет. Отойди, не смей… Где ты нашла мой лак?
Громов тоже спит на спине. Как вечером лег, так и лежит. Одна рука сжата в кулак на груди, вторая, расслабленная, прикрывает глаза запястьем вверх. Я не знаю, как поступить. Растерянно смотрю то на свой раскрытый чемодан, то на кисть Громова. Сегодня он проснется чуточку красивее, с новым красным маникюром на четырех пальцах.
— Пусть играет, я ей разрешил, — хриплым басом говорит Громов.
— Ты хоть видишь, что она делает?
Артём сдвигает руку с глаз. Дергает бровью и смотрит на меня. Я возвышаюсь над мужчиной с видом, мол, если что, сам виноват. Жидкость для снятия лака у меня закончилась еще на прошлой неделе.
Громов с шумом сопит, приподнимается, заставляя кровать скрипеть под тяжестью своего тела. Усаживается на край. Лениво растирает глаза и лоб после сна, хмурится, замечает красные ногти.
— Беспредел, — поглядывает на довольную Аришку, — придется с мылом отскабливать.
— Ты не мог бы выражаться более культурно?
— Она больше меня знает. — Громов снова оборачивается к Аришке, кивает в сторону ванной. — Пошли умываться.
Я забираю у дочери флакон с лаком, чтобы хоть как-то обозначить свое присутствие:
— У нас свои зубные щетки, в чемодане! Одноразовые брать не нужно. Если что!
— Позвони администратору, Фортуна, пусть организует нам кофе.
Хмыкаю, когда дверь в ванную захлопывается. Я выполняю просьбу. Разоблачение истинной консистенции лака и ор Артёма не заставляют себя долго ждать.
— Фортуна!
— Что-о-о?!
— Чем стереть?!
— А всё, Громов, поздно. Шестьдесят секунд ты прошляпил…
— Я не шучу!
Мужчина выглядывает из ванной и демонстрирует мне ногти.
— И?
— Давай ацетон.
— А нету.
Я развожу руки в стороны и больше не могу сдержать улыбку. Громов быстро кидает взгляд на умывающуюся дочь, потом шепчет, чтобы она не услышала:
— Сучка ты, Фортуна.
— Сочту за комплимент.
Позволяю себе некое кокетство и невольно краснею. Сейчас я переживаю за свой внешний вид и, едва Громов покидает ванную, хватаю косметичку и спешу привести себя в порядок.
— Арина, ты зубы почистила?
— Ага.
— Иди к Артёму и скажи, что ему очень идет новый маникюр. Под цвет его невыспавшихся глаз. Поняла меня?
Отправляю дочь в комнату и освежаюсь, чуть больше времени трачу на создание макияжа. Наношу на губы алый блеск и вместо привычной прически оставляю волосы распущенными. Растираю каплю духов по шее и запястьям. Еще раз придирчиво осматриваю себя. Возвращаюсь к Аришке и Громову и слышу:
— …Артём, а ты правда купишь мне большого медведя?
— Правда. — Громов замечает меня, оценивает с головы до ног. — Красотка. Шмот только поменять надо.
Эм… Я молча достаю блузу и брюки. У меня с утра нет аппетита, но я выпиваю чашку остывшего кофе и почти успокоилась за этим тихим завтраком. На время мне удается забыть, что за человек сидит с нами, улыбается и искренне интересуется увлечениями Аришки.
Громов отодвигает тарелку и первым выходит из-за стола:
— Собирайтесь.
Всего одно слово возвращает меня из теплой иллюзии в суровую бандитскую реалию. В голове тысячи мыслей и вспышки вариантов побега. Дочка подскакивает и бежит надевать свою курточку. Я медленно крадусь следом, как на расстрел.
— Фортуна, не тяни кота за… кхм… Одевайся.
— Я забыла пальто в школе.
Мне кажется, Громов уже давно понял мой замысел и сейчас искусно притворяется. Просто наблюдает за мной. За каждым действием. Он берет наш чемодан и идет к выходу из номера.
— Постой, я заберу оттуда сумочку.
Там ключи от квартиры, документы и деньги — все ценное, что у меня есть. Я решаю держать сумку при себе — вдруг нам с Аришкой улыбнется удача?
— Конечно, Фортуна.
В холле гостиницы Громов толкает дверь на улицу, уверенно шагает, скрыв накрашенную руку в кармане брюк.
Только переступив порог
