Тихие Клятвы (ЛП) - Рамсовер Джилл

Я поморщился, зная, что он прав. — Просто мне показалось, что это слишком много, слишком рано. Она не моя мать, Джимми, и я не готов притворяться.

Он поджал губы и кивнул. — Полагаю, я могу это уважать. Ладно, Бренна, наверное, уже бесится в машине. Я лучше пойду.

— Спокойной ночи, дядя Джимми.

— Полегче, Кон. — Он помахал рукой, оставив меня бродить по улице, где я припарковался несколько часов назад.

Усевшись на водительское сиденье, я достал из кармана телефон и обнаружил, что у меня есть пропущенный звонок от Мии Дженовезе. Я тяжело вздохнул, затем нажал на пропущенное сообщение и услышал голос моей биологической матери.

— Привет, Коннер. Это Миа. Миа Дженовезе. Я хотела спросить, не могли бы мы как-нибудь выпить кофе. Я бы очень хотела поговорить с тобой, если у тебя есть время. Знаешь… когда мы будем вдвоем. Если тебе будет удобно, конечно. В общем, я запуталась. Просто дай мне знать. Хорошо. Пока.

Именно поэтому я не хотел встречаться с ней с самого начала. У меня была семья. Та, которая хотела меня с самого начала. Мне не нужно было страдать от неловких встреч, чтобы заполнить какую-то зияющую дыру внутри меня. Встреча с ней ничего не изменила. И я не чувствовал никакого обязательства потакать ее угрызениям совести. Ее эмоциональная травма не была моей проблемой.

Я отключил телефон и бросил раздражающее устройство в подстаканник рядом со мной. У меня были более насущные дела, например, как выкинуть из головы зеленоглазую искусительницу.

Разумнее всего было бы позвонить кому-нибудь из моих постоянных партнеров и напомнить себе, что все, что мне нужно, это хороший трах, но у меня было такое чувство, что вместо этого меня ждет холодный душ. Какой же я идиот.

И я винил в этом только себя.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Подслушивание вполне допустимо, если твоя жизнь висит на волоске. По крайней мере, я говорила себе об этом, стоя за дверью кабинета отца и нависая так близко, как только могла, чтобы не толкнуть дверь. Я услышала, что Коннер приехал за несколько минут до этого, и поспешила вниз, как только дверь кабинета закрылась. Они обсуждали союз и свадебные планы — я не могла не слушать.

— Принятие не было проблемой, но я думаю, что было бы разумно выбрать нейтральное место для церемонии. — Глубокий мелодичный поток голоса Коннера струился как шелк. Как всегда, он выглядел совершенно непринужденно.

— Согласен, — ответил мой отец. — Я предлагаю церковь Святого Франциска Ксаверия в Мидтауне. Он один из немногих достаточно больших, чтобы вместить обе семьи, и не связан ни с одной группой. Кроме того, в Мидтауне у нас есть лучшие варианты для приема. Я не хочу ограничивать список гостей.

— Я не могу представить, что церковь будет доступна в такой короткий срок.

— Об этом позволь мне беспокоиться. — В голосе моего отца прозвучала лукавая усмешка. — Мы договорились о первом августе, и я не вижу причин менять это.

Первое августа? Черт возьми!

До него оставалось всего две короткие недели. Я знала, что теперь, когда было официально объявлено о помолвке, все пойдет быстро, но две недели — это совсем немного времени.

Несмотря на мое желание вырваться из-под влияния отца, перспектива того, что такое судьбоносное событие произойдет так быстро, заставляла мою голову кружиться от паники. Я настолько отвлеклась, что была застигнута врасплох, когда дверь распахнулась, и я оказалась лицом к лицу с Умберто.

Меня захлестнула новая волна ужаса.

Как я могла забыть о нем? Папа всегда держал его рядом, и хотя беседа проходила в удобном месте в дальнем конце комнаты, я не учла дополнительную переменную. Я была слишком потрясена, чтобы даже придумать оправдание.

С открытым ртом и расширенными глазами я застыла на месте, когда все трое мужчин уставились на меня.

— Мои извинения, Коннер. Похоже, моя дочь забыла о хороших манерах. — Мой отец медленно поднялся со своего кресла, сверкнув глазами в мою сторону.

Взгляд Коннера скользнул от меня к отцу, прежде чем он пренебрежительно махнул рукой. — Для нее естественно быть любопытной, — сказал он, в его голосе сквозило безразличие. — Ты же знаешь женщин и свадьбы. Я рад, что она здесь, на самом деле. Мне нужно было поговорить с ней. С таким же успехом я могу сделать это сейчас, пока не забыл. — Он встал, не дожидаясь ответа.

— Полагаю, у вас есть минутка, — отрезал отец, не пытаясь скрыть своего неодобрения.

Коннер продолжал идти ко мне, словно совершенно не обращая внимания на предупреждение в тоне моего отца. Я не купилась на это ни на секунду. Ирландец точно знал, насколько тонкую грань он перешел, но ему было все равно.

Я отступила от двери, сердце настойчиво стучало в ушах.

Как только Коннер протиснулся мимо угрюмого Умберто, он прошел в гостиную и вышел на задний дворик. Было теплое летнее утро, но мои руки покрылись морем мурашек, когда Коннер встретил меня пронизывающим арктическим взглядом.

— Я думал, ты умнее, Ноэми, — тихо сказал он.

Каждый мой позвонок жестко сросся вместе, челюсть крепко сжалась.

Как он смеет осуждать меня, не имея ни малейшего представления о том положении, в котором я оказалась. Да, мне нужно было быть осторожнее, но не ему было делать мне замечание. Во всяком случае, не сейчас.

Мне отчаянно хотелось наброситься на него и выплеснуть ядовитые слова, которые так и вертелись у меня на языке, но я не взяла с собой блокнот. Меня сковывало молчание.

Коннер вздохнул и достал свой телефон из кармана куртки, открыл его на приложении Заметк" и протянул его мне.

Он давал мне возможность ответить, хотя было ясно, что он не в восторге от этого. Этот жест охладил мой гнев. Совсем чуть-чуть. Он все еще был придурком.

Ты ничего обо мне не знаешь.

Он прочитал мои напечатанные слова, а затем устремил бурные голубые глаза на мое лицо. — Я знаю, что ты прожила под крышей этого человека всю свою жизнь и должна знать лучше, чем быть такой неосторожной. — Он слегка наклонил голову, как будто ему что-то пришло в голову. — Если только… непослушание не является для тебя чем-то новым. — Он сделал крошечный шаг вперед, как будто хотел толкнуть меня, но знал, что за нами наблюдают. — Насколько ты защищена?

Как этот разговор зашел так далеко? От беспокойства до гнева и смущения за несколько ударов сердца. У Коннера была природная способность выводить меня из равновесия.

Я скрестила руки на груди и встретилась с ним взглядом, не желая отвечать.

Его неспокойный взгляд вспыхнул, алчный и темный, как грифель. — Тебя вообще целовали? — Его голос понизился, как гравий на асфальте. Достаточно глубокий, чтобы мои внутренности задрожали.

Ответ был утвердительным, но я чувствовала острую необходимость отстоять свою позицию. Я не хотела подготавливать почву для того, чтобы этот мужчина увидел во мне наивную простушку. К тому же, это было не его собачье дело, целовали ли меня раньше.

Я выхватила телефон из его рук и начала печатать.

Ты сжег человека заживо?

Его ответная ухмылка пробрала меня до костей.

Почему? Я бросила телефон обратно в его руки.

Коннер скорее напечатал, чем озвучил свой ответ.

Потому что он этого заслуживал.

— Теперь ответь на мой вопрос, Ноэми. — Он провел большим пальцем по моей нижней губе, и это прикосновение разожгло огонь в гораздо более интимной части моего тела. — Прикасался ли другой мужчина губами к твоим губам?

Я отказалась отвечать. Я даже дышала с трудом.

Его взгляд опустился на мои губы, и мое предательское тело подалось навстречу ему, как тростинка, беспомощная перед летним ветерком. Тогда я поняла, что он может поцеловать меня прямо на виду у всех. Это было невероятно опасно. У меня не было возможности оценить реакцию отца, но я была поглощена желанием узнать, каково это, когда кто-то такой неотразимый и подавляющий претендует на меня.