(не) счастье для Миллиардера (СИ) - Вирго Софи

- Если сложно – значит, не твое. В любви все просто, - говорит, разводя руками.

- Дамир, я ее не знаю. Заклинило, хочу до одури, как мужик женщину. Все, - тут лукавлю, потому что сам себе я признался.

У меня уже есть слабое место. Анжелика Рыжикова – мое персональное проклятье, мой личный глоток чистоты и искренности. Мы не спали с ней, не встречались. Но в одном я уверен наверняка, если у нее случится беда, я свою жизнь отдам без раздумий, но ее спасу. Не знаю почему. Мне хватило одного взгляда в зеленые омуты, чтобы пропасть.

Осталось понять, стоит любить открыто и быть счастливым, или смотреть за ее счастьем со стороны, без меня. Последнее похоже на мазохизм, и точно мне не подходит. А значит. остается лишь одно.

- Не все. Ты переживаешь, все ли нормально у нее с рукой, почему не носит шапку. Это забота. Это любовь, Амир. Неосознанная, но любовь.

- А если моя любовь ее убьет? Что если он ничего не простил, и точит зуб на меня. Ведь он не дает обещаний, чтобы нечего было нарушать.

Глава 17

Амир

-Ты не можешь жить прошлым, друг мой. Не отпустишь, оно тебя отравит, сделает злым, обиженным на жизнь и несчастным. Чтобы ни случилось, у него руки коротки. Даже если он ослеп и не докопался до правды, не рискнет мстить.

Дамир встает, и похлопав по плечу в знак поддержки, уходит к Милане и малышу. А я беру контейнер и перекладываю в него все из тарелки. Пригодится. Заберу, чтобы завтра дома поесть, а пока ухожу не прощаясь. Есть в словах друга смысл. И про прошлое, и про то, что не посмеет. Но ведь самое глупое – это недооценивать врага.

Дорога поздним вечером пустая. Еду на трассу, чтобы хоть немного притопить педаль газа. Хочется взять рыжика, посадить рядом и вот так ездить в тишине, смотреть в ее глаза, горящие от восторга, и успокаиваться. Руки сами крутят руль, и через полчаса я уже останавливаюсь у озера.

Как здесь хорошо. Тихо, свежо, отрезвляюще. Вдыхаю прохладный воздух полной грудью и смотрю на водную гладь. Вот бы мне быть таким же ровным и спокойным. Но увы.

Столько лет прошло после смерти родителей и моей… мести. Давно пора было бы забыть, отпустить, но я слишком хорошо помню тот день и глаза Фахида, упавшего передо мной на колени не по доброй воле.

Когда я был мальчишкой, жизнь моих родителей забрала автокатастрофа. Я случайно выжил. Мама словно чувствовала беду, не хотела ехать, и в итоге уговорила отца не брать меня с собой. А ведь я очень хотел. В те годы старший Умаров перегонял тачки за хорошие деньги, и ему попался отличный заказ с редким авто. Конечно, он хотел, чтобы я покатался, а мама просто за компанию, чтобы быть рядом с любимым человеком.

Как же я злился, когда меня не взяли с собой. А позже ненавидел того, кто отнял у меня семью. Даже будучи мальчишкой, не верил, что их смерть была случайной. Я был одержим желанием найти и покарать виновных. Едва мне исполнилось восемнадцать и смог выбраться из-под крыла родителей Дамира, которые вырастили меня, поехал туда, где оборвалась моя счастливая жизнь.

Связался с криминальным миром, нашел того, кто был за рулем той тачки, ослепившей отца, и выбил все ответы. Фахид Мулиев. Тот, кому помешал мой отец. Тот, кто не смог смириться, что от него начали уходить клиенты. Три года ушло, чтобы втереться в доверие. Три года жил под чужим именем. А потом в один прекрасный момент положил конец правлению Мулиева. Жаль, что при этом пострадал его сын. Клянусь, я этого не хотел. Так распорядились свыше.

- - - -

- Ты заплатишь своей жизнью, щенок. Думал, я не узнаю, что это ты нас сдал? – в очередной раз пиная, орет надо мной Фахид. – Ты не просто мое доверие предал. Ты сына у меня отнял. Единственного наследника лишил. Кровью заплатишь.

- Хочешь наказать меня за свои грехи? - сплевываю кровь и сажусь на земле.

Плевать, что он в бешенстве. Выстою. Не первый раз. Сейчас я знаю, что происходит и был готов к этому. Не бегал, потому что не трус. Чему суждено случиться, случится.

- Пасть закрой, щенок. Я тебя пригрел, в семью привел, а ты чем мне отплатил? И за что главное? Плохо тебе было с моего стола есть?

Усмехаюсь его словам, отчего он злится еще сильнее. Глаза красные, сам весь пятнами пошел. Чисто по-человечески мне его жаль. Никому не пожелаешь пережить собственного ребенка. Но в целом, нет.

- Я с твоего стола не ел, - теперь он усмехается, потому что знает, прав я, но признавать это не хочется. – Ты семью у меня отнял. Тачки важнее человеческих жизней тебе были. Ты не пожалел мальчишку, лишая его отца и матери.

- О чем ты? – на его лице застыло непонимание.

- Мое имя - Амир Умаров. Мой отец Камиль Умаров.

В ангаре воцарилась тишина. Вся свора часто любила вспоминать, как разобрались с выскочкой Умаровым, и что их щенок сейчас где-то скитается, как и положено выродку выскочки. Вот только никто не знал, что этого щенка забрал старый друг семьи, и увез в другую страну, потому что есть вещи важнее денег – дружба, преданность, человечность.

- Этого не может быть? – губы Фахида задрожали. – Я думал ты сгнил. И ты ни разу…

Он понял, сколько всего лишнего говорил при мне. И понимал, сколько ненависти во мне к себе взрастил за эти годы.

- Ах ты, - заорал и кинулся на меня, схватил за грудки и смотрел прямо в глаза. – Твой отец нарвался. Не надо было лезть туда, куда не следует. Он получил по заслугам, а мой мальчик не заслужил смерти.

- Твой сын сам себя убил. Я сдал твои точки властям, а он начал сопротивляться. Моей вины нет, в том, что твой сын накачивал себя всякой дрянью и был неадекватен, когда они пришли. Не я заставлял его кидаться на погоны. Твой сын сам нарвался на пулю. Он никогда не был осторожным и всегда мнил себя лучше и умнее других. Не надо меня винить в том, что он сам с собой сотворил.

Фахид хватается за оружие и приставляет дуло ко лбу. Мне страшно, но я был готов к такому финалу. Никогда и ни в чем нельзя быть уверенным. Я не бессмертный, и уж то, что сынок Мулиева, сегодня будет мертв, я не ожидал. Что же, значит, так для чего-то нужно.

Если мне суждено умереть, я умру счастливым, потому что знаю, больше Фахид никого не устранит так, как моих родителей. Ему недолго бегать осталось. Знаю.

- Ты сдохнешь здесь, и никто тебя не найдет. Собаке собачья…

- Не хорошо, Фахид, - мы все замираем, потому что сбоку появляется тот, кого боятся все в городе.

Карим Дармуев. Тот, кто держит весь город в руках. Против него никто не пойдет. Никогда. Что он здесь делает?

- Парня отпусти, и поговорим, - лениво говорит Карим, отчего мой «палач» нервно сглатывает.

- Не могу. Он.

- Амир, - глядя в глаза Фахида, обращается ко мне. – Ты заслужил мое уважение, сынок. Я знал твоего отца, ты его улучшенная копия. Но жить тебе здесь не дадут. Возвращайся оттуда, откуда пришел. Никто тебя не тронет, пока ты на этой земле. Даю свое слово.

- Но, Карим! Это мое дело, - взревел Мулиев, не понимая, что происходит, впрочем, как и я.

- Развяжите, - отдает команду Карим, и через минуту кто-то решается пойти против хозяина.

Фахид хочет помешать, но люди Дармуева пресекают попытку. Они не одни, и не с зубочистками сюда пришли.

- Уходи. Только годовщина твой день, Амир. Один день в году, когда я буду за тебя в ответе, - смотрю на него с благодарностью, хоть и не понимаю происходящего.

- Спасибо, от всей души, - прикладываю ладонь к груди и учтиво совершаю поклон. – Но почему? – мужчина смотрит на меня и по-доброму ухмыляются.

- Не тот враг, что открыто против тебя идет, а тот, кто в лицо улыбается, держа нож за спиной, - говорит свою философскую мысль, от которой мне не становится понятнее.

- Не понимаю. Кто вас попросил?

- Уходи. Твой самолет через два часа, до аэропорта полтора. Тебя отвезут. Машина у входа, Амир. Лети и начни новую жизнь. Твои отец и мать отомщены, но жизнь свою не губи. Возвращайся туда, где новая жизнь. От меня спасибо. А кто просил не так уж и важно. Захочет, сам откроется. Просто помни мои слова.