Многогранники - Способина Наталья "Ledi Fiona"

— Точно. И как я не подумал?! — делано удивился Сергей. — Деньги бы все равно при мне были, а расходов — меньше и головной боли никакой. Навещал бы раз в две недели и жил бы себе припеваючи.

— Да что ты к деньгам этим привязался? Я просто так ляпнул, понятно?

— Не, Дим, непонятно. Это Лена тебя может в сердцах придурком назвать, хотя так не думает, потому что ей пятнадцать, а ты — уже взрослый человек.

— А если я не ощущаю разницы между своими пятнадцатью и восемнадцатью? — не выдержал Димка.

— Тогда беда, — вздохнул Сергей и позвал: — Лена, поедем?

Лялька оторвалась от собаки и направилась к ним.

— Может, ей собаку завести? — вырвалось у Димки.

— Мне только собаки для полного счастья не хватало.

— А что? Будет тебя с работы встречать, хвостом вилять, любить тебя будет.

— А это мысль, — Сергей сделал вид, что задумался. — Хоть что-то приятное будет ждать дома.

Сергей открыл дверь, и Лялька плюхнулась на сиденье.

— Пока, Ляль, — сказал Димка.

Сестра не ответила. То ли не услышала в наушниках, то ли сделала вид.

— Ну, давай, — сказал Сергей и открыл переднюю дверь.

— Я без денег, — признался Димка.

— С телефона оплати. В чем проблема?

— Не во всех такси можно, наверное, — произнес Димка и понял, что не ездил на такси сто лет.

— В киосках продаются билеты на общественный транспорт. Там можно, — отозвался Сергей и сел в машину.

Димка зло выдохнул и пошел прочь. Сзади посигналили, и он, выругавшись, вернулся к машине. Дядя опустил стекло и спросил:

— Сколько надо?

— На такси до Машки. На жвачку у меня есть.

Сергей откинул голову на подлокотник и на миг зажмурился.

— Ты прешься к девушке извиняться за то, что бросил ее ночью одну, со жвачкой?

Димка засунул руки в карманы и хмуро посмотрел на Сергея. Достал он уже со своим воспитанием.

Дядя тяжко вздохнул, вытащил бумажник и протянул ему три тысячные купюры.

— Спасибо, — хмуро откликнулся Димка и подумал, что надо бы все-таки извиниться, но при Андрее и Ляльке делать это не хотелось.

Ладно, вечером уже.

Глава 4

Ищем стабильность в непостоянстве.

Сигнал сообщения выдернул Машу из полудремы. Поборов в себе желание укрыться пледом с головой и сделать вид, что ничего не слышала, Маша пошарила рукой на стоявшем у кровати письменном столе, нащупала телефон и поднесла его к лицу. Из-за задернутых штор в комнате царил полумрак, и смотреть на яркий экран было неприятно.

Димка спрашивал, дома ли она. Маша вернула телефон на стол и уставилась на полоску света на потолке. Она понимала, что Димка спрашивает не просто так. Он наверняка собирается приехать. А если Волков собирается что-то сделать, то помешать ему не сможет никто. Маша вздохнула и поняла, что меньше всего хочет сегодня общаться с Димкой. Она, конечно, пообещала вчера Сергею, что прибьет Димку при встрече, но прекрасно знала, что на деле все будет совсем иначе. Она могла орать на него по телефону, могла грозить смертными карами и разорванной навеки дружбой, однако стоило взглянуть на его виноватый вид, как она готова была простить ему все на свете.

Их дружба была очень-очень странной. Временами Маша думала, дружба ли это.

Зачем этот паразит представил отцу Крестовского ее как свою девушку?

Маша зажмурилась и все-таки натянула плед на голову. Думать об ужине с Крестовским было до умопомрачения стыдно. Будто Маша сделала что-то дурное. Она вдруг поняла, что не хочет видеть Димку не только потому, что он очень сильно ее обидел, но еще и потому, что смертельно боялась его реакции на их посиделки с Крестовским. Только оттягивать объяснение себе дороже. С этой мыслью Маша отбросила плед и вновь взяла телефон.

После того как она напечатала «да», Димка предсказуемо прислал: «Я приеду». И это даже не было вопросом. Димка хотел — Димка делал. Маша встала с кровати и поплелась умываться и завтракать, хотя уже было время обеда.

Мама появилась в дверном проеме кухни неслышно, и Маша, достававшая из холодильника сыр с маслом, едва не уронила масленку на пол.

— Ты меня напугала, — пробормотала она и спросила: — Будешь бутерброды?

Мама молча вошла и опустилась на табуретку. Маша села на соседнюю и подвинула маме тарелку с нарезанным хлебом:

— Чаю сделать?

Она почему-то чувствовала себя виноватой. Хоть и не понимала почему.

— Маша, а кто тебя сегодня подвозил?

— Ну я же сказала уже: одногруппник.

Маша действительно сказала это еще ночью, когда выяснилось, что мама не спит, а ждет ее возвращения. Быстро поцеловав маму, она сообщила, что вечеринка была скучной, и убежала в свою комнату. Сейчас же убежать, похоже, не получится.

— Что за одногруппник?

— Мам, ну ты все равно их не… — начала Маша и нервно рассмеялась. Мама знала всех ее одногруппников.

По тому, как мама подняла бровь, было понятно, что она прекрасно раскусила Машин маневр. Маше же жутко не хотелось признаваться, что этот одногруппник — Роман Крестовский, потому что мама его явно недолюбливала, хоть и говорила, что Маше это только кажется.

— Ну так что? — спросила мама, непривычно пристально глядя на Машу.

— Мам, ты так спрашиваешь, как будто в чем-то меня подозреваешь. А я, между прочим, уже совершеннолетняя.

Мама приподняла бровь, как делала это на занятиях, когда кто-то из студентов начинал нести явную околесицу.

— Это ты сейчас к чему? — спросила она, и голос у нее тоже прозвучал по-учительски.

— Да ни к чему, — ответила Маша и откусила бутерброд. — Мы же договорились, что я смогу даже заночевать там вместе со всеми. А теперь ты предъявляешь претензии, что я поздно приехала…

— Я ни слова не сказала про то, что ты поздно приехала. Я видела в окно, как ты вышла из машины, и хочу узнать, кто тебя привез. Или ты все-таки поймала частника и боишься мне рассказать?

— Да нет, я же не дура — садиться ночью в машину к кому попало. Это был Крестовский.

— Роман? — после паузы уточнила мама.

— Ну не Лев же, — рассмеялась Маша, представив, что отец именинника собственнолично развозил бы гостей по домам.

Мама даже не улыбнулась. Смотрела напряженно и кусала нижнюю губу.

— Мам, что случилось? — не выдержала Маша.

— Кто был на празднике? — невпопад спросила мама.

— Почти вся группа.

— А из взрослых?

— Команда яхты, официанты и папа Крестовского, Лев. Очень милый такой папа. На Романа похож. Точнее, тот на него. Ну ты поняла.

— Поняла. — Мама вдруг встала и вышла из кухни.

Маша, засунув в рот остатки бутерброда, бросилась следом.

Маму она нашла в зале стоящей у окна. Диван был уже сложен, хотя порой по выходным родители позволяли себе поваляться подольше, если папе не нужно было на репетиции, а у мамы не было учеников.

Маша села на диван и посмотрела на маму. Мама у нее была очень красивая. Темноволосая, зеленоглазая. Все мальчишки их потока исправно ходили на ее занятия, но вряд ли потому, что были прямо такими уж фанатами английского. А еще мама в свои тридцать восемь выглядела очень молодо. Особенно на фоне папы, который рано поседел. Маша подумала, что не может представить папу на яхте танцующим с девчонками из ее группы и шутящим с мальчишками. Папа был… папой. Лев же, казалось, находился на одной волне с подростками. У него была стильная стрижка. Не молодежная, с торчащей вверх челкой-домиком, как у сына, но такая, которая сильно убавляла его возраст и даже на ветру выглядела аккуратно. И весь его вид был таким, будто он очень свободный и с ним легко. Здорово, наверное, Крестовскому с таким отцом. От мыслей о Романе внутри екнуло. Да еще и Димка вот-вот должен был приехать.

— Мам, Димка приедет. Я пойду погуляю с ним?

— Вы поссорились? — не оборачиваясь, спросила мама.

— Нет, с чего ты взяла?

— С того, что тебя привез Роман, а не он.