Всполохи на камне (СИ) - Соколова Зинаида

— А что с легкими? — вопрос у из меня вылетает сам собой.

Алена, не поворачивая головы в мою сторону, объясняет мне очень «информативно».

— Тебе это сложно понять. Есть сложные диагнозы. — и улыбается, глядя в тарелку.

— Лия, ничего страшного, просто зимой перенес воспаление легких, бросил курить и теперь реабилитируюсь. Алена, не преувеличивай важность моей болезни, — отец тепло посмотрел на жену, он явно её любит, это заметно. Незаметно только, что она очень привязана к нему. Заботлива, внимательна, но ощущается некий холод что-ли, такое вот позволение себя любить.

— Алена, Лия получила высшее образование и довольно хорошее, хорошо воспитана, я уже горжусь ею, — отец подмигнул мне и накрыл мою ладонь своей, — надеюсь, что две самые мои любимые женщины найдут общий язык, да?

— Посмотрим, Андрей, мы ещё слишком плохо знаем Лию. — Алёна встала и обняла отца со спины, холодно глядя мне в глаза. Этот жест можно было прочитать только как проявление собственнических чувств. Алена недвусмысленно намекала, что отец принадлежит только ей.

А после ужина мы с отцом серьезно поговорили. Он настоял на том, что нужно действовать, а не ждать, когда мы узнаем друг друга, сможем быть ближе.

— Лия, я потерял целую жизнь без тебя, мне хочется успеть сделать твою жизнь лучше. Побаловать тебя! Надарить подарков, в конце концов! — отец был взволнован.

— Не нужно подарков. Мне неловко просить…

— Не говори так. Я твой отец, Лия. И ты, именно меня, можешь и должна нагрузить своими проблемами. — отец был категоричен и я решила говорить прямо.

— Нужна помощь маме, нужно хорошее обследование. У неё больное сердце. — отец согласно кивнул, давая понять, что в курсе этого вопроса. — Мы неплохо справлялись с её болезнью, но об улучшении не было и речи. Тут нужны хорошие врачи и лечение…

— Лия, с лечением мамы вопрос решаем в течение недели. Привезём её в лучшую клинику, у меня есть знакомые врачи в этой области. Что ещё, дочь?

— Так просто? — я удивленно уставилась на Петровского.

— Просто, но за результат отвечать не могу. Врачи — не боги. — отец развел руками.

— Я понимаю… но мне так непривычно, что можно вот так… раз, два…и вот, — продолжаю удивлённо мямлить.

— Лия, привыкай, — тихо рассмеялся отец, — теперь только так и будет.

Слово своё Петровский сдержал. В последующие пару недель всё завертелось с огромной скоростью. Маму привезли в город, в такую клинику, что я там боялась вздохнуть, настолько всё было нереально дорогим. Врачи были такими светилами, о которых я читала только в интернете, и не могла представить, что когда-то они будут лечить мою маму.

После лечения маму ждали три недели в санатории в пригороде. Но пока она была в клинике и с каждым днем ей было всё лучше, а я проходила что-то похожее на практику в офисе отца. Мой восторг был неподдельным, хотя и были некоторые неловкие моменты, но я старалась не обращать внимания на взгляды и шептания. Это естественно — неведомо откуда явилась дочь босса и непонятно, что ждать от неё.

Знали бы все эти люди, как мне было страшно, когда отец оставлял меня на заседания отделов, возил с собой по объектам. Страшно, но очень интересно. Мое образование не связано со строительством, но я неплохо разбиралась в вопросах финансов. Мой диплом оказался не зря написан. Теперь уже не в теории, а на практике я видела, что и как работает в таких компаниях.

— Сегодня едем в гости, Лия! — отец повернул руль вправо и машина плавно вошла в поворот. — К Марии и Петру, они позвали нас к семи. Я давно хотел вас познакомить.

Я напряглась и сжала ручку сумки. Вот и дождалась. Понимала же, что не миновать этой встречи, но мысленно надеялась, что это случиться не скоро или… никогда. Дурёха я, по другому не скажешь!

Сегодня отец сам за рулём, что я очень любила, он водил очень аккуратно и с ним, без посторонних, мне было комфортнее говорить.

— А как нужно одеться?

— Как тебе хочется. — вот он, мужской ответ.

— Там ещё кто-то будет? — начинаю прощупывать почву.

— Не знаю, может быть Леснов.

Глубоко вздохнула и начала мысленно перебирать свой гардероб, благо немаленький. Отец, практически силой, снабдил меня все новым в одежде, от белья до шубы, хотя до зимы ещё долго. Я сначала сопротивлялась, а теперь рада, что есть из чего выбрать.

Новая одежда, причёска, макияж. Может Пётр меня не узнает? Бывают же чудеса на свете. Надеюсь на это.

Глава 19. Пётр

Пот тек по телу просто волнами, мне такие усилия требовалось приложить, чтобы просто слегка размяться, что я был неприятно шокирован. Врачи разрешили массаж и небольшой комплекс упражнений, который раньше для меня был чем-то вроде пятиминутной разминки перед часовым занятием в спортзале.

А теперь эта разминка давалась с огромным трудом. Медсестра делала массаж, физиопроцедуры, а вот занимался я сам, хотя матушка квохтала надо мной, как курица, боясь, что наврежу себе. Мне теперь было сложно не только физически, но и морально.

Я уже много лет не жил с матерью, да ни с кем не жил, если не считать ночёвки любовниц. Но я свою территорию не делил с ними, а редкие совместные ночи были не в счёт. Никаких личных вещей оставлять не позволял, никаких перестановок и тому подобных вольностей, до которых охочи женщины, чувствующие себя обязанными обуютить жилище несчастного одинокого холостяка.

Так думали они. А я был совершенно счастлив. Свободный, здоровый, как бык, имеющий своё, очень прибыльное, дело, активный во всех смыслах, а потом бац… и я какаю в памперс.

Такого опыта набрался за время после аварии, что теперь могу тренинги вести, рассказывать о том, как лучше лежать, когда справляешь нужду, как и чем удобнее чесать под гипсом, что есть, чтобы памперс не протек.

Многие фыркнут, скажут, что фу, какая гадость. Полностью согласен, я бы тоже раньше так сказал, но теперь мнение мое кардинально изменилось. Очнувшись после аварии, в какой-то замшелой больнице, я сразу понял, что самый страшный аттракцион в Диснейленде, просто качельки для трехлеток, по сравнению с ощущением полного бессилия и ужаса в реанимации.

Там фильмы ужасов нужно снимать, а не людей лечить. Слабый сердцем человек просто не вынесет одного вида этой палаты. Сначала я был зол, агрессивен, но потом понял, что это бессмысленно, отнимает много сил, а они мне нужны, я весьма серьезно поломался в той аварии, и нужно очень постараться, чтобы выздороветь.

Потом переезд в Москву, операция, консультации врачей, лечение в стационаре.

И вот, я живу у мамы, пара недель теперь, как пять лет. Столько энергии у родительницы давно я не видел, она словно ожила, помолодела. Понятно, что переживала, но моё нахождение в ее доме восприняла, как личный вызов. У неё была цель — поставить меня на ноги. И она шла к ней с невероятным упорством и энергией.

А я пытался не сойти с ума от постоянной опеки и бесконечных разговоров. Терпел, понимая, что буду последней скотиной, если сорвусь на мать. Благо, что прогресс в выздоровлении был впечатляющим, врачи хвалили и обещали снять с меня гипс быстрее, чем предполагалось.

Вероятно, что мое желание победить беспомощность, заставляло кости срастаться быстрее. Главное, чтобы хватило терпения дожить в здравом уме до этого выздоровления. Мама лечила меня неистово, и так же неистово пыталась развлечь.

Один из способов — приглашение гостей. За две недели я увидел столько родственников, сколько мне видел уже лет десять.

Мама считала, что такие встречи меня приободряют, что поддержка близких исцеляет лучше лекарств. Не знаю, как насчет исцеления, но бодрость была, я, прямо таки, искрился от неё. От злости. Вот и был я теперь, почти постоянно — злой и бодрый.

Сегодня на очереди был визит отца. Он должен был прийти на ужин вместе с вновь найденной дочерью, так мне матушка и сообщила. Ну хоть какое-то разнообразие, тем более я был рад встретиться с Петровским. По телефону мы общались, но лично после аварии ещё не виделись.