Любовь на краю света - Ирмгард Крамер

— Слушай, — прошептал он. — Мне бесполезно объяснять на словах, как нужно плавать. Я не знаю, что значит «плавать». Ты должна показать мне это как-то по-другому.

Я нерешительно кивнула. Он заметил это, поскольку его рука коснулась моих волос, и улыбнулся:

— Кивок для меня непонятен. Я больше полагаюсь на «да» или «нет».

— Да… нет… Да, — сказала я и почувствовала себя стоящей на грани безумия. — Почему ты все время разговариваешь шепотом?

Он ничего не ответил и вошел в помещение. Потом его как будто осенило, он вернулся ко мне, нащупал выключатель, которым он, вероятно, нечасто пользовался, и включил свет:

— Достаточно ярко?

— Сейчас ты выключил свет, если ты имеешь в виду это.

— Извиняюсь.

Он включил его снова.

— Спасибо, — сказала я. Настоящее фрик-шоу.

Ной нащупал пальцами край бассейна, схватился за лестницу и спустился. Он ждал меня. С трепетом я сняла спортивные штаны и футболку, положила их вместе с полотенцем на стул и подошла к лестнице.

Слишком много воспоминаний. Мои колени затряслись, в глазах потемнело; ловя ртом воздух, я упала на пол и затем, сидя, поставила ноги на верхнюю ступеньку.

— Что с тобой? — спросил он, ощупывая мои ноги. Он исследовал мои лодыжки, как под микроскопом.

— Ничего, — соврала я.

Как будто бы поняв, в чем дело, он испуганно отстранил руки.

— Ты боишься, — отметил он. — Меня?

Я покачала головой. О, ужас.

— Нет.

— Тогда чего же?

— Я думаю, для начала ты должен изучить движения ног, — сказала я и крепко уцепилась за лестницу. Хорошо бы, если бы мне удалось ограничиться чем-то тривиальным, вроде порядка движений.

— Что ты имеешь в виду?

Он вздохнул, словно предчувствуя катастрофу. Я смогла удержаться на краю бассейна и еще раз попробовала объяснить. На этот раз у меня было больше терпения и мой тон был более понимающим, однако то, что делал Ной, имело с плаванием примерно столько же общего, сколько с ездой на велосипеде.

— Очень хорошо. Уже лучше, — соврала я, и мне стало стыдно своего сладковатого голоса.

— Не обманывай, — сказал он и, разочарованный, вышел из воды. — Уже восемь.

— Откуда ты знаешь?

Он показал наверх:

— Напольные часы в коридоре этажом выше.

Я не слышала часы.

Мы оба были разочарованы. Я уже собиралась покинуть бассейн, как вдруг он взял меня за руку, потащил за собой в раздевалку и закрыл за нами дверь. Там было тесно. Почувствовав близость его волос и кожи, я захотела отойти, однако для этого просто не было места.

— Послушай меня, — сказал он. Капля воды повисла на его длинной реснице. Я не могла поверить, что эти большие глаза цвета голубого сапфира ничего не видят. — Я не знаю, кто ты и как ты здесь оказалась, но я дам тебе добрый совет — уходи из этого проклятого места. Лучше всего сегодня. Чем быстрее, тем лучше. Ты окажешь нам обоим большую услугу.

— Я думала, ты хочешь научиться плавать.

— Сестра Фиделис хочет, чтобы я научился плавать.

— А ты нет?

— Я тоже, но ты видишь, насколько это хлопотно. Я бы давно бросил, если бы ты не настаивала на еще одной попытке.

Я ошибаюсь или он понюхал мои волосы?

— Что мы делаем здесь, в раздевалке?

— Ты ничего не понимаешь! — сказал он в отчаянии. — Попроси Виктора, а если он не отвезет тебя обратно, придумай что-нибудь необыкновенное, что-нибудь… послушай, уходи подальше отсюда, и чем быстрее, тем лучше! И никому не говори о том, что не знала о моей слепоте. А сейчас пойдем. Нам нужно на завтрак.

Он вышел из раздевалки, спешно зашагал и оставил меня в полном замешательстве.

7

Когда я вошла в столовую, Ной уже сидел у своей тарелки. На нем была наглаженная темно-синяя футболка и джинсы.

— Привет, — тихо сказала я.

Никакой реакции. Я снова стала для него пустым местом. Ну что же, мне так даже лучше, ведь тем самым он избавлял меня от печальной необходимости обучать его. Я не знала, что сделать, чтобы выйти из неловкого положения. Стол для завтрака был накрыт на четыре персоны, и мне стало интересно, придет ли еще кто-то, кого я не видела. Я подумала о том, что, находясь долгое время в бассейне с Ноем, так и не спросила его, почему он был слеп, что он делает в этом отдаленном месте, где его семья и друзья. Возможно, четвертая тарелка даст ответ.

Я посмотрела вокруг. Эта восьмиугольная комната была удивительна. Вчера она была залита чудесным светом вечернего солнца, а сегодня утром солнечный свет пробивался уже через другие окна. Свежие розы стояли в серебряных вазах. Из угла доносилась скрипичная музыка — там играла пластинка, и я вспомнила передачу «Ты, нежное искусство», которую слушали мои родители по радио по воскресеньям во время приготовления завтрака. Дух эпохи феодализма витал в комнате. Неожиданно передо мной возник яркий образ наследного принца и его жены Цецилии, сидящих в столовой и беседующих о предстоящей войне. Вошла сестра Фиделис. Она выглядела пугающе свежо и бодро.

— Доброе утро.

Она коснулась спины Ноя.

— Доброе утро, — сказал он сухо и вяло.

— Доброе утро, Ирина. Как прошло первое занятие?

— У нас было несколько… эээ… начальных трудностей, — вылетело у меня. — Но мы что-нибудь придумаем.

Я действительно сказала это?

— Да, я знаю, мы пробовали уже не раз. Этому непросто научиться, если человек никогда не видел. Поэтому мы думали, как профессионал вы поможете нам. Садитесь, пожалуйста.

Дверь открылась снова. С любопытством я подняла голову, однако вошли лишь Ансельм и Виктор. У Ансельма в руках были две серебряные фляги. При утреннем свете он выглядел еще дряхлее, чем накануне вечером. Виктор, напротив, был свеж и энергичен, как будто уже провел несколько часов в лесу. Его грубая клетчатая рубашка была потной, елочные иголки торчали в его волосах. С шумом он занял свое место и спросил меня, как дела.

— Отлично, — сказала я, хотя не понимала, как все обстоит на самом деле. У меня снова возникло ощущение, что это уже не я.

Все в этом месте было так странно, и дом, и его окрестности буквально излучали какую-то энергию, и я поймала себя на мыслях о том, что я не хотела бы покидать это место, что я желала любым образом остаться здесь, хотя