Непокорный (ЛП) - Солсбери Дж. Б.

Дело в том, что я совсем не такой, как они.

Я был изгоем в этой семье до шестнадцати лет, и с тех пор ничего не изменилось.

Хадсон засовывает папку, за которой пришел, под бицепс и прислоняется спиной к стене шкафов, изучая меня.

— Что?

На его лице медленно расплывается улыбка.

Я провожу рукой по волосам.

— Хочешь что-то сказать?

— Ты, наконец, распутываешься.

— Ничего подобного.

Он поднимает брови.

— Чувак, это нормально…

— Я не распутываюсь! — Что это вообще значит?

Хадсон поднимает руки вверх, сдаваясь.

— Просто говорю так, как вижу.

Я складываю руки на груди.

— Да, и что же ты видишь, Тереза Капуто? Пожалуйста, поделитесь.

— Кто?

— Серьезно? Экстрасенс с Лонг-Айленда. Леди, которая разговаривает с мертвыми людьми.

Он пожимает плечами.

— Забудь об этом.

— Что происходит между тобой и этой цыпочкой Габриэллой?

Я качаю головой.

— Ничего.

— Знаешь, скольких женщин я видел, в которых бы ты вкладывался?

— Нет. Я никогда не вкладываюсь.

— Продолжай говорить себе это, братан.

«Да, пошел ты».

— А пока расскажу тебе, что я видел прошлым вечером. — Его брови приподнимаются. — Инвестиции.

— Даже близко нет, — возражаю я, стоя к нему спиной, чтобы он не мог видеть моего лица. Очевидно, этот засранец действительно какой-то экстрасенс.

— Твоя защита только подтверждает…

— Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о моей жизни. — Я поддерживаю зрительный контакт, и он ухмыляется, что только еще больше бесит меня. — Я не запал на Габриэллу. Она мне даже не нравится. — Ложь, ложь, ложь. — Может быть, тебе пора найти женщину, с которой ты мог бы остепениться, чтобы перестать вмешиваться в отношения других людей.

— Ах-ха! — Он указывает на меня. — Итак, ты признаешь, что у тебя есть отношения.

— Что? Нет. Тебе нужно… я… к черту это. — Я сжимаю губы и вылетаю из комнаты.

Вместо того чтобы вернуться в свой шкаф в кабинете Хейса, я направляюсь к лифту. Нажимаю кнопку вестибюля и ерзаю, как будто у меня под кожей роится миллион бабочек. Направляюсь в Центральный парк и нахожу скамейку с видом на цветущую сакуру.

Хочется сесть в самолет и исчезнуть на месяц. Сидеть на каком-нибудь белом песчаном пляже, потягивая напитки под зонтиком, рядом с загорелой незнакомкой в бикини. Как только образ формируется в моей голове, я отвергаю его. И отказываюсь слишком много думать о том, почему.

В чем Хадсон прав? Я становлюсь другим рядом с Габриэллой. Она понимает бремя моей жизни лучше, чем любой из моих друзей по трастовому фонду. Я глубоко во френдзоне, а это самое безопасное место. Она думает, что я — гей, так что романтические отношения между нами не могут развиться. Нет ничего плохого в том, чтобы проводить с ней больше времени. Она предложила быть моим ведомым.

Напиши мне, если я тебе понадоблюсь.

Кручу телефон в руках. Я знаю, что слаб. Работа в «Норт Индастриз» поставила меня на новый уровень.

Месяц назад я бы не оказался в таком положении, но вот я здесь, разблокирываю свой телефон и набираю текстовое сообщение.

Нажимаю «Отправить» и наклоняюсь вперед, подперев голову рукой.

Если девушка не ответит, я заблокирую ее номер и продолжу жить своей жизнью.

Игнорировать меня было бы лучше для нас обоих.

Габриэлла

«Ты мне нужна».

Сегодня я в сотый раз перечитываю текстовое сообщение Кингстона, улыбаясь, как идиотка. Буквально, у меня уже болят щеки.

Я нужна ему. Почему это так приятно?

Душераздирающий всхлип доносится с противоположной стороны кровати мистера Хамфриса, где его дочь Пейдж пристально смотрит на меня.

— Я рада, что хоть кто-то в комнате счастлив, — говорит она и рыдает.

Ой. Я засовываю телефон в карман халата и стираю ухмылку с лица.

— Прости. Я не рада, что ты теряешь своего отца. — Дерьмо. — Это просто… — Я прочищаю горло. — Смерть — это не столько конец, сколько начало.

— Я не религиозна. — Она вытирает нос. — Не верю во всю эту чушь.

— Ну, необязательно быть религиозным, чтобы поверить, что там есть что-то большее, что-то лучшее.

Ее взгляд становится жестче.

— Нет ничего. Это называется круг жизни. Мы становимся пищей для червей, возвращаемся в землю, и все.

— Знаешь, — говорю я и беру руку мистера Хамфриса, которая быстро становится холодной и липкой, — я была на другой стороне.

Девушка шмыгает носом и прикладывает салфетку к глазам.

— Правда? — Ее взгляд устремляется к моим шрамам.

— Да. Мое сердце перестало биться на шесть с половиной минут. Я увидела этот сияющий свет, почувствовала покой и правильность, и, клянусь, видела, как моя собака Персик, которая умерла, когда мне было двенадцать, бежала ко мне, прежде чем меня вернули назад.

— Вернули?

— В это тело. К этой жизни.

Она моргает, глядя на своего отца.

— Это правда? — Легкая улыбка искривляет ее губы. — Его собака Олли умерла в прошлом году. Это разбило ему сердце.

— Видишь? Представь себе их воссоединение. Есть причина улыбаться.

Она кивает, и выражение ее лица становится более спокойным.

— Я оставлю вас двоих наедине. — Потом поворачиваюсь к ним спиной и вздыхаю с облегчением.

Не могу поверить, что была настолько бесчувственной, чтобы улыбаться, как сумасшедшая, в то время как дочь прощается со своим отцом в последний раз.

И все потому, что я нужна какому-то красивому парню.

Черт возьми, я снова улыбаюсь.

Направляюсь в комнату отдыха, беру диетическую колу и устраиваюсь поудобнее, чтобы составить свой ответ.

«Дорогой Кингстон…»

Нет, слишком формально.

«Йоу».

Тьфу… Нет. Удаляю.

«Как дела?»

Нет, черт возьми, просто будь собой.

Я делаю глубокий вдох, пишу сообщение и нажимаю «Отправить», прежде чем успеваю переосмыслить его.

— Кое-кто рад меня видеть. — Эван садится напротив меня, и его нога задевает мою под столом. — Что происходит?

— Просто хорошо провела день, вот и все. — Я все еще улыбаюсь.

— Люди умирают, близкие плачут, а ты все еще сохраняешь оптимистичный настрой. — Его карие глаза слегка искрятся. — Мне это в тебе нравится.

Я чувствую, как мое лицо горит от его дружеского флирта.

Он поднимает подбородок, и я чувствую, как его кроссовок мягко касается моего.

— Мы должны как-нибудь потусоваться вместе.

Эм… что?

— Серьезно?

Он никогда раньше не приглашал меня на свидание. Поэтому не стоит делать поспешных выводов.

За последние три года лишь двое мужчин приглашали меня на свидание. Сначала был Дэвид, который позвал меня в кино, но когда я туда пришла, с ним был его брат Чарли. У Чарли были ожоги левой стороны тела от падения в яму с огнем много лет назад. Думаю, Дэвид пытался нас свести. Второе свидание, которое у меня было, было с парнем, которого я встретила в кафе. Он пригласил меня на спектакль. Оказывается, это была пьеса его дочери в пятом классе, и он еще не совсем развелся.

— Хорошо. Тебе нужно, чтобы я помогла тебе выбрать мебель или купить костюм, что-то в этом роде?

Эван откидывает голову назад и смеется.

— Это не похоже на занятие, достойное свидания.

— Ты приглашаешь меня на настоящее свидание?

— Да. — Он наклоняет голову. — Тебя это удивляет?

Я скрещиваю руки на груди.

— Немного. За все время, что мы работаем вместе, ты никогда раньше не приглашал меня на свидание.

— Сейчас приглашаю.

— Хорошо.

Он криво ухмыляется, и это так мило.

— Это значит «да»?

— Да.

— Круто. В эти выходные? Я заканчиваю в два в субботу, а у тебя выходной.

— Ты изучил мое расписание, прежде чем спросить меня?

— Мужчина должен быть готов.

— Суббота подходит.

— Отлично, я заеду за тобой.

— Как насчет того, чтобы я заехала за тобой.