Первая любовь (СИ) - Бек Кора

Ясен пень, мне очень любопытно было на неё посмотреть. Но при этом я бы не хотела, чтоб она увидела меня с причёской в стиле: “я у мамы дурочка”, и с помятым, как после хорошей попойки, лицом.

Ладно, хромоту ещё можно как-то объяснить. Никто не застрахован от падений. А вот лицо и причёска этим утром были у меня ниже всякой критики, я это знаю точно. Даже в зеркало не надо смотреться, и так всё ясно.

Поэтому я чуть не свалилась с лестницы, когда услышала от Арины Ивановны:

— Отлично выглядите, Людмила Сергеевна! Наверное, хорошо спали?

От неожиданности я замерла на месте, как преступник, пойманный с поличным. Это я-то отлично выгляжу?! Кое-как нашла в себе силы ответить:

— Ну как бы — да. Ну, в общем-то, ничего. Да, спасибо.

Я — филолог, от неожиданности начала безбожно косноязычить. Исподтишка посмотрела на домоправительницу. Вроде бы она — женщина взрослая, адекватная. Но зачем врать-то?

Правда, в зеркало я себя особенно не разглядывала, потому что было не до этого. Но и того, беглого взгляда, мне было достаточно, чтобы понять: меня можно смело отправлять…

Нет, конечно, не на подиум. В огород, вместо чучела.

Однако домоправительница Руслана смотрела на меня с доброжелательной улыбкой.

Может, она училась во ВГИКе? А почему бы и нет? Вон, Марина — врач по специальности, но не горит желанием работать в медицине. Так что и Арина Ивановна вполне может быть актрисой, у которой по каким-то причинам не сложилась карьера в кино или театре. Иначе она не стала бы говорить мне от фонаря комплименты.

Впрочем, выражение её лица сразу приняло сочувственный характер, когда она увидела, как я осторожно переставляю левую ногу. Домоправительница вызвалась мне помочь.

Но я терпеть не могу, когда меня жалеют! Поэтому, естественно, отказалась от помощи и доковыляла до первого этажа сама.

— Пожалуйста, Людмила Сергеевна, проходите в столовую! Я не решалась вас разбудить, а вы так вовремя встали! Завтрак готов.

— Извините, Арина Ивановна, но у меня нет времени завтракать. Я опаздываю на работу. А вы не знаете, где Руслан Анварович?

Так странно было называть своего бывшего ученика по имени-отчеству, но, как известно, в чужой монастырь со своим уставом не ходят.

Я решила не ломать сложившихся традиций. Благо, Арина Ивановна упростила мне задачу, когда вчера она назвала своего работодателя Руслан Анварович. А иначе откуда бы я знала, как Руслана по батюшке кличут?

Хорошо, пусть будет так. Мне с Таировым детей не крестить.

Спустя время, вспомнив свои мысли, я поразилась мудрости народной. А она, как известно, гласит: “Человек предполагает, а бог располагает”.

Ну а пока я прошкондыляла в столовую. Со слов Арины Ивановны, хозяин дома ненадолго отлучился по делам, но с минуты на минуту должен быть. Хочешь-не хочешь, я вынуждена позавтракать.

Правда, мне ужасно неудобно перед дядей Абдуллой. Он по утрам завозит в ларёк товар и наверняка уже обнаружил, что я снова опаздываю.

Ругаться-то, конечно, он не станет, но с моей стороны так делать нехорошо. Ладно, я ему пообещаю, что после праздников с меня можно будет сверять часы.

Я надеялась, что за завтраком мне удастся что-нибудь выяснить насчёт вчерашней девицы. Увидеть её я не рассчитывала, поскольку стол был накрыт для двух персон. Возможно, она уже уехала.

С одной стороны, от этой мысли я испытала некоторое облегчение. Всё-таки не хотелось бы мне опозориться в глазах этой девушки “из высшего общества”. Кажется, так называл в своей песне мажорок Валерий Меладзе?

С другой, меня разбирало жуткое любопытство. Очень интересно было посмотреть, что из себя представляет девица, которая может среди ночи нагрянуть к Руслану Таирову? Ведь он — человек, который держит дистанцию между собой и другими людьми.

Руслан так вёл себя ещё в школе. Есть такие люди: с врождённым чувством собственного достоинства. У Таирова это хорошо получается.

Понятия не имею, чем он занимается, но, судя по всему, не бедствует. Значит, и круг его общения такой же.

Но, к моему сожалению, Арина Ивановна говорила о чём угодно, но только не об их ночной гостье. Хотя не исключено, что она эту девицу и не видела, если та, приняв на грудь, уехала обратно. Может, между ней и Русланом ничего не было.

Конечно, я не могу утверждать наверняка, но по Таирову не скажешь, что он любит выпить. В таком случае, девица, которую он называл Малыш, вряд ли по-настоящему ему нравится.

— Хорошо, если это так, — сказала я задумчиво.

— Простите, Людмила Сергеевна, вы о чём? — встрепенулась домоправительница.

— Да так, мысли вслух, — я дико смутилась. Как бы Арина Ивановна не подумала, что у меня шарики за ролики заехали.

Пока я ломала голову, что бы сказать такого, чтоб сойти за умную, дверь столовой внезапно распахнулась, а на пороге нарисовался хозяин дома.

Я обрадовалась, что больше не надо ломать голову, а главное, что я на работу не слишком опоздаю. Приподнявшись со стула, я окинула Руслана быстрым, внимательным взглядом.

Ну надо же, выглядит, как огурчик! По нему и не скажешь, что он вчера до глубокой ночи не спал. И что бурную ночь провёл — тоже не скажешь. Может, между ним и той девушкой и вправду ничего не было?

Разумеется, мне нет до личной жизни Таирова никакого дела! Просто интересно.

Но Руслан меня остановил:

— Лёка, если ты не против, я хотел бы выпить чашечку кофе?

— Да, пожалуйста! — я села обратно и с беспокойством посмотрела на настенные часы. Чёрт, уже пятнадцать минут десятого! Но и Руслана было жалко. Он-то, вообще, непонятно, что сегодня спал, а с утра спозаранку отправился по делам. Пусть немного взбодрится.

— Может, Руслан Анварович, вы позавтракаете? — поставив перед ним чашку кофе, спросила домоправительница.

— Нет, спасибо, Арина Ивановна, я не особо голоден. Да и времени на завтрак у меня нет. Мы с Людмилой Сергеевной сейчас уезжаем.

— Всё понятно, — домоправительница вышла.

— А, можно, — спросила я, — мы сначала заедем к Софье Абрамовне? На одну минутку!

— Ты хотела бы, Лёка, увидеться с моей мамой? — в голосе Руслана прозвучало удивление.

— Нет, — смутилась я, и тут же поправилась: Конечно, я была бы рада увидеться с Софьей Абрамовной, но мне некогда. Я уже опоздала на работу. А в кармане моей куртки остались ключи от работы. И, кстати, я хотела бы проверить свой телефон. Может, он ещё живой?

— Твой телефон, Лёка, приказал долго жить ещё вчера, — рассмеялся Руслан.

— Да ну, серьёзно? — я расстроилась. Если честно, в этот момент, глядя на смеющееся лицо Таирова, мне очень хотелось запустить в него чем-нибудь тяжёлым. Ну, например, вон той хрустальной фруктовой вазой.

И, действительно, чего он лыбится, когда у человека проблема? А покупка нового телефона — это ещё та проблема, во всяком случае для меня! Понимаю, сытый голодного не разумеет, но правила приличия никто не отменял.

А Руслан вдруг отставил в сторону чашку, подошёл к дивану, на котором он оставил свой кожаный портфель и вынул оттуда коробочку.

У меня сердце ёкнуло. Похоже, Таиров собрался мне что-то дарить. Но почему?! Я — всего лишь его бывшая учительница. Никакие подарки при таком раскладе неприемлемы.

Руслан сделал шаг, но я его опередила и, пряча руки за спину, вскричала:

— Что, опять?!

— Не понял? — Таиров остановился. Он явно находился в ступоре.

— Мне ничего не нужно! Ни-че-го! Понятно?

— Запомни, Лёка, пожалуйста: ты ничем мне не обязана. Ни-чем!

— Знаешь, Руслан, у меня к тебе только одна просьба.

— Какая? — Таиров оживился.

— Давай, мы доедем до дома твоей мамы, ты вынесешь мне мою куртку, и мы расстанемся, как будто и не встречались. Думаю, с Рублёвки я до города автостопом доберусь.

— Да что ты, Лёка, так привязалась к этой куртке? Что в ней хорошего, не понимаю? На мой взгляд, эта вещь тебя только уродует.

— Я же тебе говорила, — ответила я устало, — у меня остались в куртке ключи от работы плюс во внутреннем кармане ключи от дома. И, наконец, проездной. Что тут непонятного?