Колючая земляника - Екатерина Котлярова
Дрожащей рукой девушка схватила меня за запястье. Боится, что Аслан увидит платье и обо всём догадается. По глазам вижу, что боится. Но в их самое глубине, на самом дне, плещется надежда, что это случится.
— Чего это? — испытывающим взглядом впилась в лицо Ляли, зная прекрасно, что она пойдёт на попятную.
— Ничего, — улыбнулась натянуто. — Прости.
В глазах девушки страх и паника, но она быстро отворачивается к окну, пряча взгляд. Несколько минут пристально смотрю на Лялю. Смотрю на то, как она заламывает пальцы и кусает губы почти до крови. Глупышка. Какая же ты глупышка, моя хорошая! Что тебе стоит мне сказать, что Аслан тебе нравится? Ты же знаешь, что я люблю Герасима. Знаешь, что за несколько дней любовь никуда не исчезнет. Должна прекрасно понимать, что в Аслана я не влюблена. Что ради тебя отступила бы, если бы даже он нравился. Глупая, неуверенная в себе Лялечка. Зашуганная своей ненормальной матерью.
Достала из пакета платье. Расправила. Увидела, как затрепетали ноздри Аслана. Как сжались сильнее руки на руле. Как тёмный взгляд прилип к зеркалу, где отражалась бледная и сжавшаяся подруга. У меня у самой всё в груди, под сердцем заныло от этого взгляда. Это… так интимно, но так красиво. Так трепетно и нежно. Это не просто похоть, что я часто видела на лицах дружков братьев. Это что-то столь глубокое, что простым человеческим языком не описать. Это чувство, что у Аслана и Ляли одно на двоих прослеживается в каждом жесте, в каждой мимической морщинке, в блеске глаз.
— Как думаешь, милый, это платье хорошо на мне сидеть будет? — я смотрела в тот момент на Лялю и тут же почувствовала себя последней сволочью, когда она вздрогнула, будто я её ударила, и сжалась ещё сильнее.
— Конечно, — сипло ответил Аслан, продолжая прожигать девушку взглядом сквозь зеркало.
Я мало что знала о страсти и желании, но этот взгляд… Порой такой взгляд я видела у Вити, когда он смотрел на свою жену. Жадный, пожирающий. У родителей своих, которые редко свои чувства показывали при детях. Но взгляды не скроешь ведь. Вот и сейчас я видела этот взгляд. И искренне радовалась за Лялю в глубине души. Этот парень научит Лялечку любить себя и своё тело. Этот парень сделает её счастливой.
Ляля уткнулась лбом в стекло и зажмурилась, будто сдерживая поток слёз.
— Чёрт, Аслан, это слишком сложно, — выпалила я, почти сдаваясь.
— Знаю. И не понимаю, к чему эта ложь, — мягко ответил Аслан, смотря на Лялю.
Но девушка будто отключилась. Будто не слышала вовсе нашего разговора. Сжимала и разжимала кулак на здоровой руке и кусала покрасневшие губы.
— Подождём до вечера? — с сомнением спросила у Аса, который, наконец, сосредоточился на дороге.
— Да, — коротко бросил парень. Он злился.
С силой сжала его предплечье и, склонившись, зашипела на ухо:
— Держи себя в руках.
Аслан бросил на меня уничтожающий взгляд. Полный ярости и злобы. И я больше к нему решила не лезть до конца поездки.
Едва машина остановилась на парковке у университета, Ляля схватила рюкзак и прошептала:
— Спасибо. Приятно было познакомиться.
Выскочила из машины и побежала в университет, то и дело спотыкаясь. Аслан не сводил с неё взгляда, пока девушка не скрылась в здании. После чего несколько раз с силой ударил руками по рулю.
— Ей больно! Ей бл*ть больно, Лиля! Нах*й мне это нужно? Я всё ей скажу, — отстегнул ремень безопасности, но я с силой схватила его за ворот пальто.
— А мне, думаешь, приятно, да? — повысила голос. — Мне приятно, что моя лучшая подруга лжёт? И лжёт она не только мне, но и тебе!
— Это ты лезешь в наши с ней отношения, заметь. Я в ваши не лезу, — холодно обрубил парень.
— Ты меня сам в это втянул, — процедила сквозь зубы. — Ты перепутал, не я. Из-за тебя сегодня… — осеклась и прикусила губу.
Аслан устало выдохнул и потёр рукой лицо.
— Проехали. Действуем и дальше по плану. Иди, догоняй её, — снова рычание в голосе. — Успокой, прошу.
— Аслан, давай договоримся, — всё же виновато выдохнула я, пытаясь без претензий и повышения голоса объяснить свою позицию, — что дадим ей неделю. Неделю на то, чтобы Ляля призналась. Если она ничего не сделает и не скажет, то мы признаемся, что ничего нас не связывает. Для меня это важно, пойми. Она моя лучшая подруга. И я её очень сильно люблю. И мне важно, чтобы между нами было доверие. Я просто хочу, чтобы она сказала правду.
— Хорошо, — согласился, даже улыбнувшись уголком губ. — Иди и успокой её, пожалуйста.
Взялась за ручку двери, собираясь покинуть машину, но вопрос, вертящийся на языке, не давал покоя. Обернулась и тихо, без напора, спросила:
— Ты влюбился в неё?
Парень вздрогнул. Увидела, как сначала он закрылся. Собрался отрицать. Нахмурился, явно считая, что это не моё дело. Но всё же твёрдо, глядя мне в глаза, ответил:
— Как мальчишка.
И он действительно сейчас похож на хмурого и насупленного мальчишку.
— Я рада, — от уха до уха улыбнулась я, а в груди будто солнце вдруг расцвело. Впервые за этот безумный день стало легко и хорошо. — Она заслуживает, чтобы её любили.
Аслан кивнул и улыбнулся уголком губ, а я поспешила за Ласточкиной. Нагнать её смогла в коридоре университета. Схватила осторожно за локоть. Услышала жалобный всхлип.
— Ляль, ты чего?
Девушка отворачивается, не даёт возможности заглянуть ей в лицо.
— Лялечка, чего ты убежала? Ляль, — обхватила ладонями лицо подруги и заглянула в покрасневшие и полные слёз глаза. — Расскажи, что случилось? Расскажи мне! Я всегда помогу тебе. Я всегда рядом. Я всегда поддержу, — глажу с нежностью её скулы.
— Аслан… он… Лиль… — слёзы крупными каплями скатываются по её щекам. Ляля вся такая растерянная, что сердце сжимается от боли. Глупышка моя. Скажи. Скажи мне правду.
— Что? Что с ним? — поторапливаю, улыбаясь и с замиранием сердца ожидая её следующую фразу.
— Ничего. Я не хотела вам мешать. Он ведь тебе понравился. Ты так на него смотришь.
У меня кроме нецензурных слов в голове больше ничего
