Титановый король - Юлия Резник
– Они не голодны. – Я сощуриваюсь. – Не стоило беспокоиться.
Кухня у Дины мегасовременная, размером с всю мою квартиру, не меньше. Мы стоим на разных ее концах, и если бы не эхо, пришлось бы, наверное, напрягать слух, чтобы друг друга услышать.
– Мне несложно. Подхватишь поднос?
Я покладисто киваю. Подхожу ближе и замечаю выброшенный в мусорное ведро шашлык. Выходит, мое угощение не прошло фейс-контроль. Ну, простите. То, что кто-то может себе позволить просто выкинуть кусок мяса, злит. Я бы в жизни этого не сделал, как бы плохо оно не было приготовлено, просто потому что знаю, сколько мне надо работать, чтобы его купить. Странно, никогда раньше в себе не замечал классовой ненависти, но прямо сейчас ее во мне через край... Я беру злосчастный поднос и молча выхожу из кухни. Хотя на самом деле у меня руки чешутся отшвырнуть тот от себя, забрать пацанов и слиться, даже если придется возвращаться в город пешком.
Пока меня не было, мальчишки устроили соревнования по прыжкам в воду. Налили – будь здоров. Вся палуба в лужах.
– Я вытру, извини… Ребят, поаккуратнее!
– Ничего. Оно само высохнет. Просто расслабься.
Ага. И получай удовольствие. Хмыкаю, ставлю поднос на бортик. Ребятня тут же подлетает к нему и начинает хватать угощения, будто из голодного края. А ведь они реально плотно поели. Ну, вот какого фига? С трудом гашу в себе очередное желание оправдаться. Оборачиваюсь и застываю с открытым ртом, потому что как раз этот момент Дина выбрала, чтобы раздеться. Смотреть там особенно не на что. И торможу я вовсе не из-за открывшегося моим глазам вида. А скорей от осознания того, что впервые более чем за год я нахожусь так близко с полуголой женщиной вне работы.
– Прыгай! Прыгай! – смеются пацаны.
– Нет. Тут не так глубоко, чтобы я могла прыгнуть, – улыбается Дина.
– Трусиха! – говорит Ник.
– Как все девчонки, – добавляет Данька.
– Эй! – Дина медленно погружается в воду, а потом исподтишка бьет ладонью по пузырящейся поверхности, окатывая мальчишек сверкающими в свете фонарей брызгами. Те возмущенно визжат. Орут: «Ну, берегись!» и принимаются бить по воде в ответ. В облаках поднимающегося от воды пара я вижу лишь их счастливые смеющиеся лица. Я знаю, что это чудовищно неправильно, но иногда меня так злит, что пацаны, не в пример мне, очень быстро вернулись к своей прежней жизни. Что они могут веселиться, могут смеяться и дышать в полную силу… Я не могу. Я не могу, черт его дери! Мне не живется, я будто в летаргии.
– Папа, давай же! Залезай!
– Нам нужна подмога!
– Что? Трое на одного?! – возмущается Дина.
– Да, это перебор, ребята. Я лучше выпью чая.
Лучше бы чего покрепче, конечно. Но позволить крепче я себе не могу. Хватит. Я и без того чуть детей не потерял из-за пьянки. Хотя, конечно, реальность переносилась гораздо легче, когда я не расставался с бутылкой. Нажравшись, можно было хотя бы поспать. Угу. И до утра не думать о том, что Лизы больше нет… Потому что с пробуждением все возвращалось. И боль, и отчаяние, и черная невыносимая тоска, затягивающая меня все дальше и дальше ко дну.
Пригубляю чай. А память утаскивает в тот день, когда я для себя решил завязывать с синькой.
– Отвали, Серый… Дай поспать…
– Не дам! Ты вообще себя в зеркало видел?!
– Уйди… А лучше сгоняй еще за бутылкой, – тянусь к валяющимся на полу брюкам, открываю кошелек, а там ни карты – я где-то ее просрал, ни денег. – Займи пару тыщ, а?
– Господи, что с тобой не так? – в отчаянии орет Серый.
– Что со мною не так?! Нет меня. Нет! Понял?! Сдох я… Вместе с ней сдох.
– Глупости не говори! Я знаю, тяжело, но… у тебя мелкие. Ты понимаешь, что их отберут?
– Кто отберет? Ты спятил?
– Опека! До твоих мозгов не доходит, что ты можешь потерять еще и детей?!
– Не могу, – качаю головой. – Я не могу их потерять. Я… то есть как это?
– Господи, Вакула… Соберись, а? Ты ж им не отец по бумажкам, так? Чужой дядя.
– Я хотел их усыновить.
– Хотел, не хотел… сейчас это к делу не пришьешь. Тебе в опеку надо дуть, пока они сами к тебе не нагрянули. Оформлять бумажки, все такое… А ты вместо того, чтобы заняться делом, синячишь. А может, и лучше, что пацанов у тебя отобрать решили? Ты же невменяемый сейчас, и бухой все время, какая у них будет жизнь?
Я тогда на Серого бросился. Мол, че он гонит-то? Хорошо хоть по пьянке я ему не смог причинить вреда. А вот Серый здорово меня приложил. И словесно, и физически. Я до конца дней ему благодарен буду за то, что он вправил мне на место мозги. С тех пор я больше не пил. Даже пива.
– Может быть, подлить коньяка в твой чай?
Я смаргиваю воспоминания и окунаюсь взглядом в темные глаза Дины. Она сидит по шею в воде и выжидательно на меня смотрит. Черты лица у нее мелкие. Необычный разрез глаз намекает на то, что, возможно, среди дальних ее предков были и азиаты. Об этом же говорят темные гладкие волосы. И тонкие губы сердечком.
Какого черта я на нее смотрю? Нет, не так. Почему я ее вижу? Смотрю-то я на всех, а уже через пару минут лиц не могу вспомнить…
– Я не пью.
– Правда?
– А что, тебе кажется, что маргиналы, вроде меня, непременно должны бухать?
Глаза Дины удивленно расширяются. Она лижет губы…
– Я не считаю тебя маргиналом. С чего ты это взял? Я просто хотела…
– Что?
– Сделать приятным для тебя этот вечер.
– Чтобы потом я сделал приятно тебе?
Господи, я не знаю, какого черта из меня лезет дерьмо. Но оно лезет. И вместо того, чтобы, по крайней мере, попытаться замаскировать эту кучу, я, напротив, упрямо подбрасываю в нее дрожжей.
– Для этого мне достаточно оплатить сеанс интимного массажа в захолустном
