Л̶ю̶б̶л̶ю̶. Гублю (СИ) - Левина Ева

По закону подлости Горин позвонил именно в это время.

Когда Маша увидела на экране незнакомый номер, то даже растерялась. Через секунду она решила, что не возьмет трубку, а еще через две дрожащими руками схватила аппарат и приложив к уху прошептала:

— Алло.

— Алло, лиса, привет. Не спишь еще?

— Я на свидании, — зачем-то соврала она.

— ГДЕ? — голос Горина стал не просто жестким, в этом коротком слове он выразил все свое негодование и даже зарождающийся гнев.

— Я пошутила. Дома, спать ложусь.

— Я тебе за такие шутки ремня дам, — заметно более спокойным тоном сказал он и добавил, — спускайся, я внизу.

Маша даже подпрыгнула от радости.

Он приехал!

От счастья она даже начала пританцовывать, ведь если она сейчас спустится, то уже через пару минут снова увидит его голубые глаза!

Однако ревность и какая-то женская обида за то, что пренебрегал ею весь день, вдруг остановила и пригвоздила к месту.

Целый день он даже не думал о ней, наверняка прекрасно проводя время, а сейчас вдруг вспомнил о существовании студентки-глупышки, с которой вчера ужинал и которая почти сразу позволила целовать себя и лапать, как последнюю шлюху. Наверняка решил, что она стопроцентный вариант для быстрого ни к чему не обязывающего секса.

Она поджала губы и сдержанно пробормотала:

— Поздно уже, в другой раз.

— У меня весь день дел по горло, наконец закончил, приехал, а ты спать собралась? — обманчиво мягким голосом начал Горин.

Что, если правда работал? Маша мысленно отругала себя, ведь у нее время вылетало из головы, что он крупный бизнесмен с кучей дел и обязанностей. Все таки нужно было загуглить и побольше узнать о нем!

— Спускайся. Я жду, — тоном, не терпящим возражений, заключил Александр и повесил трубку.

— Привык командовать, — проворчала Маша и уже не скрывая счастливой улыбки вылетела из комнаты.

— Ты куда? — крикнула Галина.

— Я на пять минут, — отмахнулась дочь и скрылась за дверью.

Однако, мать уже бежала к окну, сетуя про себя, что расположение квартиры не позволяет рассмотреть то, что творится у подъезда.

Тем временем Маша уже предстала во всей красе перед Гориным, ожидающим ее у машины.

Она вдруг смутилась из-за своего простого внешнего вида, решив, что если вчера он не потерял интерес, то сегодня это точно произойдет. Однако взгляд бизнесмена доказывал обратное: он буквально поедал ее глазами, останавливаясь то на бедрах в коротких шортах, то на вырезе футболки, то на полных полуоткрытых губах.

Не ожидая согласия или ответа, он резко привлек ее к себе и довольно грубо поцеловал, приподняв за бедра.

Машу окутал аромат его духов, и мучимая его языком и губами, она совсем потеряла счет времени.

Наверно, если бы не соседка-старушка, входящая в подъезд и начавшая ворчать, что с наступлением темноты молодежь вообще стыд теряет, то она отдала бы ему невинность прямо на капоте внедорожника.

После едких слов соседки Маша отстранилась, посмотрела на него затуманенными глазами и услышала то, что подняло ее самооценку просто до небес:

— Что ты со мной делаешь ведьма, — он провел рукой по затылку и тряхнул головой, как будто стараясь избавиться от наваждения, а потом добавил, — садись в машину.

— Не могу, я сказала маме, что на пять минут только выйду…

Горин вздохнул и провел указательным пальцем по ее шее, тут же покрывшейся мурашками:

— Детский сад. Вот и связывайся после этого с девятнадцатилетними….

— Никто не заставляет, — надула губы Маша и отвернулась.

— Ну, вот, теперь обиделась. Говорю же детский сад, — рассмеялся Горин, — веселье мне под старость лет.

— Тридцать семь — это разве старость? Тогда, Александр Николаевич, вам уже спать пора, время-то позднее, а здоровье у вас наверняка уже не то… В вашем-то почтенном возрасте, — голосом, полным сарказма парировала она.

— Я тебе сейчас покажу мое здоровье, язва. Вчера таким цветочком прикинулась, а сегодня уже оскорбляешь мои седины, — оскалился он и впился губами в ложбинку на ее шее.

Через пятнадцать минут Галина Ивановна услышала, как скрипнула входная дверь и облегченно вздохнула: пришла, значит.

А Маша, закрывшаяся в своей комнате, в это время просто сходила с ума от счастья.

Она, наконец, призналась себе, что по уши влюблена в Горина и от этого открытия пребывала в настоящей эйфории.

Он обещал, что завтра они снова увидятся и поэтому ее мечты о будущем сократились до одного дня, ведь влюбленные, по обыкновению, живут от одной до другой встречи, не видя ничего вокруг.

— Ну завтра я точно не упаду в грязь лицом, — решила она и принялась подбирать наряд для свидания.

Маша совершенно не думала о его деньгах, авторитете или возрасте: было только восхищение и еще что-то невероятное, смущающее и тянущее низ живота при каждом его поцелуе и прикосновении. Да будь он даже простым дворником, ситуация вряд ли изменилась бы, потому что инстинкты, впервые завладевшие ею, ослепляли и заставляли, как первобытную самку, практически идти на запах.

Сейчас она не сомневалась: что бы не случилось — именно он станет ее первым мужчиной.

Конечно, Маша немного пугалась быстрого развития событий и в глубине души опасалась, что Горин может просто воспользоваться ее чувством и наивностью, но чем больше она влюблялась, тем тише был голос разума, в конце концов практически полностью заглушенный бешенным стуком обезумевшего сердца.

Вся следующая неделя прошла для Марии Казанцевой как один прекрасный сон. Каждый день был наполнен сообщениями, звонками и, наконец встречами с Сашей, как теперь она его называла.

Он действительно много работал и часто приезжал, когда за окном было уже совсем темно, но она готова была бежать к нему по первому зову, потому что чувствовала в этом просто невероятную потребность.

Он был умен, невероятно харизматичен и обаятелен, поэтому она смотрела на него, как на идеального во всех отношениях мужчину.

Кафе и ночные прогулки по набережной летнего теплого города — они проводили время как обычная, ничем не отличающаяся от остальных пара, с той только разницей, что страсть между ними росла с каждым днем.

В одну из ночей, целуя ее, распластанную на заднем сидении наглухо тонированной машины, Горин прорычал:

— Или мы едем ко мне, или я не сдержусь и отымею тебя некрасиво, но очень сильно прямо здесь.

Затуманенный разум Маши вдруг нарисовал яркую картинку того, что должно произойти позже, и она вдруг испугалась.

— Саш, мне домой пора…

— Машенька, ты ежевечерним петтингом добиваешься того, что я не выдержу и тебя изнасилую, — прохрипел он, кусая ее за и без того чувствительный от прикосновений набухший розовый сосок.

— Как-то слишком быстро все, я боюсь…

Он всосал нежную кожу чуть выше груди и оставив большой засос, наконец отстранился и вздохнул:

— Я уезжаю завтра.

В этот миг как обухом ударенная по голове, Маша забыла обо всем на свете: и о том, что мама будет в шоке от количества засосов на открытых участках ее тела и о том, что на часах уже третий час ночи. В голове пульсировала только одна мысль: он уезжает.

Действительно, ведь она часто думала, что будет, когда его дела в городе закончатся… За эту короткую неделю Александр Горин стал центром ее маленькой вселенной, и все мысли, надежды и чаяния теперь крутились только вокруг него.

Она представила, какой пустой будет жизнь без него, и по щеке покатилась одинокая слеза.

— На совсем?

— Нет, но когда приеду снова — не знаю.

Может это и к лучшему, что между ними не успело произойти ничего по-настоящему серьезного?

Уедет и забудет, ведь у него в столице таких, как она…

Словно читая ее мысли, Горин взял ее лицо в свои руки и прошептал прямо в губы:

— В мое отсутствие никаких глупостей. Домой в девять и на связи двадцать четыре на семь. Учти, я не делюсь, своим, ни с кем и никогда.

Она замерла, впитывая каждое слово. Сейчас его властное поведение и собственнические слова не пугали, а наоборот грели ее влюбленное сердце, давая надежду на продолжение только начавшегося романа.