Лгунья для миллиардера - Лилия Орланд
Может, она в душе или на кухне?
Павлов открывал одну дверь за другой, но этим только оттягивал признание неприятно кольнувшей правды – Юля снова сбежала от него. И на этот раз её след давно остыл.
На какое-то мгновение внутри полыхнула ярость, захотелось крушить всё вокруг, затем найти мерзавку, посмевшую пойти против его воли, и наказать. Отшлёпать так, чтобы её ягодицы стали ярко-розового оттенка.
Александр с удивлением взглянул на свои ладони, как наяву ощутившие соприкосновение с нежной кожей, и злость почти тут же отступила.
Откуда эта дикарская реакция? Он же не доисторический человек, который схватил свою самку и запер её в пещере. Александр всегда считал себя цивилизованным и довольно хладнокровным человеком, способным не терять голову и мыслить здраво в любой ситуации. И вдруг подобные фантазии, в которых, впрочем, было что-то эдакое…
Хладнокровие быстро к нему вернулось, как и способность адекватно мыслить. Но вот желание наказать непослушную девчонку, в который раз оставившую его с носом, напротив, усилилось. Да, наказать… Губы растянулись в хищной усмешке.
Значит, нужно её найти. Ещё ни одна женщина не убегала от Александра Павлова. Это он сбегает от поклонниц, но ни в коем случае не наоборот!
Павлов уже собрался было позвонить в свою службу безопасности, чтобы ему собрали полное досье на Юлию Воронину, но вдруг засомневался. Что если она и вправду дочь Гейзмана? Вряд ли банкир обрадуется, что кто-то копается в жизни его семьи. И стоит ли привлекать излишнее внимание Владимира? Особенно, если Павлов собирается получить у него кредит на выгодных для себя условиях.
Александр убрал телефон и задумался. И всё равно девушку необходимо найти. Во что бы то ни стало!
Если бы в этот момент кто-то спросил, зачем ему так нужно отыскать Юлию, Павлов вряд ли сумел бы внятно ответить. Нужно и всё!
Возможно, здесь сыграло роль уязвлённое самолюбие, или привычка подчинять всех вокруг и подстраивать под себя любыми методами, а может, что-то ещё. Притягательная фантазия, розовые пятнышки, так и стоявшие в глазах… Александр не хотел об этом раздумывать, вместо этого он запустил кофеварку.
Стоя у окна с чашкой горячего чёрного кофе, он вдруг понял, кто поможет ему отыскать Юлию.
Поставив так и нетронутый кофе в раковину, Павлов обулся и выскочил за дверь.
К дому, где он был вчера на вечеринке, Александр подъехал всего двадцать минут спустя. К счастью, его не остановили за превышение скорости, но он бы не поручился за то, что ни одна видеокамера не зафиксировала его нарушения.
Консьерж, которому накануне вечером Павлов только назвал номер квартиры, куда был приглашён, сегодня заартачился и потребовал ждать, пока он позвонит и спросит, примут ли Тужинские гостя.
Александр представился и стиснул зубы. Вовсе ни к чему было скандалить с пожилым консьержем и объясняться потом с охраной. К счастью, кто-то из Тужинских оказался дома и согласился его принять.
Только в лифте Павлов задумался, что будет делать, если Стеллы не окажется дома. Ведь именно она представила ему Юлию, остальные Тужинские могли попросту не знать её координат.
Но Стелла стояла у раскрытой двери и ждала его. На её губах сияла донельзя довольная улыбка. Павлову даже показалось, что она прекрасно знала, зачем он приехал, и готовилась дорого продать информацию. Впрочем, Александр готов был заплатить почти любую цену.
– Привет, – томным голосом произнесла Стелла и призывно улыбнулась.
Павлов напрягся. Похоже, Тужинская всё ещё надеется на возобновление отношений с ним. Как некстати. Он и так чуть ли не с содроганием вспоминал время, проведённое с нею на его яхте в Средиземном море.
Стелла оказалась чересчур навязчивой и ревнивой, она устраивала безобразные сцены по любому поводу и без него тоже. Александр так устал и вымотался, что готов был расцеловать Тужинских-старших, приехавших навестить дочь. Он выдумал срочное дело в Германии и сбежал, оставив их хозяйничать на своей яхте. И считал, что отделался малой кровью.
– Здравствуй, Стелла, – тратить время на общение с ней не хотелось, но он постарался, чтобы голос звучал вежливо. – Ты пригласишь меня войти?
– Конечно, проходи, – ещё приветливей заулыбалась она, так и оставшись стоять в проёме.
Чтобы попасть внутрь, Павлову пришлось бы протиснуться между Стеллой и притолокой. Он не знал, на что рассчитывает Тужинская. Неужели она думает, что, раз мазнув по пиджаку своими сосками, она сумеет снова завлечь его?
Какие женщины всё-таки странные. Нет бы, вытолкать его взашей за то, что бросил её тогда и не вернулся. А она ещё на что-то надеется. Всё-таки женскую логику ему никогда не постигнуть.
Павлов не двинулся с места, по-прежнему глядя на Стеллу. Она тоже не опускала глаз, явно ожидая, что он сдастся первым. Чёрт, эта сучка совершенно точно знает, зачем он пришёл.
– Мне нужен телефон Юлии Ворониной. У тебя ведь есть её номер? – Александр испытывал раздражение.
А в глазах Тужинской вспыхнуло торжество. Ведь сейчас она была хозяйкой ситуации. А Павлов выступал в роли просителя, хотя и пытался сохранить невозмутимый и независимый вид.
– Допустим, – протянула она с довольной улыбочкой, от которой у Александра сводило скулы. – А что мне за это будет?
Павлов глубоко вдохнул, затем выдохнул и только после этого произнёс:
– А что ты хочешь?
– Ты задолжал мне свидание, дорогой. Я две недели торчала одна на твоей дурацкой яхте, пока родители не увезли меня домой. Практически силой. Ты обещал вернуться и вот наконец вернулся. Так как насчёт сходить куда-нибудь вечером? Только ты и я, – она понизила голос и ещё раз улыбнулась ему.
Александр так сильно стиснул зубы, что у него свело челюсти. Поначалу он собирался послать её куда подальше, потому что ненавидел ультиматумы. Но, чуть подумав, Павлов решил, что один ужин в компании Тужинской он как-нибудь переживёт. Но на большее она может не рассчитывать.
– Хорошо, – процедил он сквозь зубы, – говори номер.
12
Чем ближе подхожу к дому Тужинских, тем больше понимаю, что откровенно трушу. Даже поджилки дрожат.
А ведь я намеренно пошла через парк, где вчера на меня напали. И даже мимо того самого места. Но сегодня, при свете дня, аллеи и скамейки выглядели донельзя обыденными. И не испытай я на себе ужасы ночной жизни, вряд ли поверила бы, что ходить здесь может быть опасно.
А вот сейчас, глядя на отражение облаков в серо-голубых стёклах небоскрёба, понимаю очень ясно – боюсь. Ещё как боюсь.
Я скрылась вчера
