Верю-не-верю. Я тебя люблю - Зоя Анишкина
Не много знаю и сейчас. Лишь слышала, что их несколько и названия у них странные какие-то. Как детские игрушки. Прятки, салочки. Ещё есть русская рулетка, и Сафронов упоминал про верю не верю. Голова кругом…
Мне почему-то показалось, что это очень важно. Вспомнить, о чем недавно говорила Ада. Тогда, после общения с ней по скайпу, мне стало плохо. Голова жутко разболелась, и я провалилась в сон, а когда встала, уже не помнила, о чем мы разговаривали…
Обхватила голову руками. Мокрые пряди волос свисали вниз. Вода с них лилась по плечам и шее, ныряя в ложбинку между грудями. А я не могла вспомнить! Снова чернота…
– Ева, ты не хочешь… Ева? Что с тобой? Опять приступ?
Он возник рядом так резко, что захотелось смириться. Не отталкивать, а напротив, вцепиться в него. Что я к собственному удивлению и сделала, прошептав:
– Я не помню разговора с ней. Не помню, Игорь! И как в ванну залезла, не помню! И то, что до шести лет было, тоже не могу вспомнить… Никогда не могла. Почему у меня такие провалы?
Я висла на нем, но мужчина лишь обеспокоенно искал что-то в моих глазах. Наверняка он не понимал смысла сказанного. И тогда меня прорвало…
– Я не помню своей жизни до шести лет. Совсем. Не помню маму и папу. Знаю только, что с ней что-то плохое случилось. Отец мне никогда не рассказывал. И сейчас я стала понимать, что провалов было гораздо больше. Я говорила со своей подругой, Адой, и не помню, что она мне сказала! Только на уровне эмоций…
Оттолкнула его и плюхнулась на кровать. Руки словно дрожали, а голова начинала раскалываться. Игорь сел рядом и приобнял меня. Сафронов осторожно прижал меня, умудряясь поглаживать больной рукой.
– Она могла говорить что-то про твоего отца?
Я напряглась. Помню злость. Помню раздражение, что ощутила в момент, когда она высказалась. Я была несогласна!
– Она начала разговор первой, с ходу. Рассказала про то, что три года назад… Я плохо помню. Какие-то прятки…
Дальше мои руки оказались в его. Я подняла глаза. Он смотрел с пониманием. Но откуда Сафронов знает все это? Откуда может… Прошептала:
– Почему у меня сейчас ощущение, что ты и об этой стороне моей жизни знаешь. Ты больной маньяк, если следил за мной так!
Он улыбнулся. Нет, к отцу или нет, от Сафронова надо бежать. Если он действительно псих, помешанный на мне…
– Больной, Ева. Но не настолько. Просто так вышло, что эта Адалина действительно участвовала в прятках. Думаю, ты наслышана про игры для взрослых? Ее туда привёл всеми любимый прокурор, причём нарушая все возможные правила. А вытащил ее из этой ситуации, правда, не без бонусов, мой брат.
Я во все глаза смотрела на него. В голове не укладывалось, что все так. Но в висках молоточком стучало: «привел всеми любимый прокурор». Всклочила, отталкивая его.
Перед глазами стало темнеть, кровь разогналась так сильно, что сердце едва не выпрыгнуло из груди. Все это время не отрывала глаз от Сафронова. Тот внимательно и спокойно наблюдал за моей реакцией.
– Нет! Мой отец не такой! Он хороший, он любит меня! Он…
Игорь встал и сгрёб меня в охапку. А потом потащил наружу. Ноги были ватными, взор заволокло тёмной пеленой. Я пыталась сопротивляться, но тело уже начинало отказывать.
Нет, только не это!
А спустя пару мгновений я почувствовала, что меня окунают в солёную воду. Она попадала в нос, в глаза, уши. Щипала так сильно, что хотелось вырваться и убежать. Но он не давал…
Глава 15. Ева
– Она сказала: «Что бы он ни сказал тебе про тот вечер – все неправда. Он привёз меня на прятки. Хотел подстроить так, чтобы нашёл меня именно он. Но мне удалось проскочить. Я уговорила парня, Сафронова, помочь мне. Они сцепились, но победил тот, которого выбрала я. Тогда он поимел меня, оставив твоего уродца-папашу не у дел. Ева, я никогда не врала тебе».
– Но ты, конечно же, ей не поверила.
Отрицательно покачала головой. Мы сидели с ним на пляже, на моих плечах покоилось огромное полотенце.
– Нет, не поверила, в потом разболелась голова, и я отключилась. А наутро уже ничего не помнила, кроме вкуса разочарования и раздражения.
– Сработал триггер. У тебя стоял какой-то странный якорь на любое уничижение отца в твоих глазах. Ты просто отключалась, а потом не помнила ничего из сказанного.
Кивнула. Мне очень понравилось, что он сказал «стоял». Потому что я искренне надеялась, что море забрало всю эту дрянь. Излечило. Нет, оно не вернуло мне память в одно мгновение.
Игорь сказал, что для этого ещё слишком рано. Мозг человека – удивительная штука. Он работает не по щелчку пальца. Особенно если в естественные процессы вмешаться.
– Я думаю, это было сделано под гипнозом. Кто затеял эту историю, понятно. Но вот с какой целью? Что он хочет от тебя утаить, Ева?
Я не знала. Пока слишком рано говорить о подобном. Тем более что даже от намёка на то, что мой отец чудовище, тряслись руки. Перед глазами уже не темнело, но тело все ещё помнило привычную реакцию.
Реакцию, которую ему приказали испытывать. И в этот момент я подумала, что впервые разрешаю себе злиться на отца. Впервые за всю жизнь допускаю мысль, что он не тот, каким я его видела.
– Пойдём в дом. А то мне бы перевязку сделать, а мой главный ассистент тут себе мир заново открывает. Нет, я не против, – он в жесте капитуляции поднял здоровую руку. – Просто время пришло. Пора бы глянуть.
Кивнула. Поднялась и, немного пошатываясь, побрела к дому. Мне бы в душ… Смыть с себя