Поцелуй Первым | Король Столицы (СИ) - Манилова Ольга

— Нет.

— Сейчас же!

— Нет, — даже не киваю, вообще все это время больше не шевелюсь. Руки тоже на ногах зафиксированы.

Она покачивает головой, будто неверяще. Избегает попадать взглядом мне на лицо. Вот и правильно. Там, наверно, похоть из каждой поры сочится. И отчаяние.

— Хорошо, — шепчет Алиса. — Раз так. Раз сделал. Ты…

Она елозит бедрами по сиденью, стараясь удобнее устроиться. Я стискиваю челюсти, чтобы самого себя удержать. Чувствую, как пульс зашкаливает под подбородком. Считаю. Считаю. Не получается.

На такой скорости долбится, интервала больше не существует.

— Сейчас, — шелестит голосом.

Ладонь, которой она держит нижний край майки, мелко подрагивает.

Вот мой пульс с этим и синхронизируется, но перегнать пытается.

Алиса двигается еще, подгибая под себя ногу.

Которая все равно соскальзывает с сиденья.

— Я лучше…

Когда она устраивается заново, хватаясь рукой за подголовник — я срываюсь, и наши обоюдные движения смешиваются в беспорядке.

Глава 11 КУЛАК

Кое-как подхватываю ее и усаживаю прямо на себя. Ее возглас судорожным вдохом мне прямо по лицу проходится.

Оба следим за моей ладонью, дерганно пробирающейся под майку. Мозолями прохожусь по нежной коже живота. Алиса вся застывает.

Обхватываю одну грудку сразу всей пятерней. Сжимаю, и Алиса порывисто выдыхает.

Пузыри лопаются в крови, как в шампанском. Дыхалка закупорилась.

Сжимаю и сжимаю, — все, что получится, — а она дыхание явно задерживает.

Взгляд затуманенный у нее. Застланный влажной пеленой. Шугаюсь долго смотреть прямо.

Не помню, как запускаю под ткань вторую руку. Лапаю по всей окружности, подушечками пальцев наваливаюсь на соски. Они перекатываются под жадными прикосновениями. Они меня ведь током бьют. Алиса закусывает губу.

Терзаю вершинки, потому что руки теперь своей жизнь живут. Хочу стопануться, чтобы не перегнуть палку, но тут она слегка запрокидывает голову.

Теперь безбашенно мну на полную силу. Теперь словить взгляд ее хочу, как одержимый. И дергаю мякоть кое-как, и отпускаю лишь на мгновения, чтобы потом снова сжать, прощупать все-все-все…

Из ее горла выпархивает едва различимый писк. Да, вот так. Вот так. Давай еще. Хочу, чтобы тебя развезло, как меня.

Впиваюсь в приоткрытый рот поцелуем, и неважно, что машина фактически стоит, как и стояла — на самом деле, она переворачивается с нами внутри, и катится по ухабам холма, вниз, в пропасть, а там дальше штормовое море…

Посасываю ее нерешительный язык, и наконец-то мы лижемся в полную мощь. Не знаю, откуда берется это «наконец-то». Даже не думал раньше, а, оказывается, только этого и ждал.

Какая нежная она изнутри, и я ее всю съем.

Она мычит мне в рот, сладко… Ее грудки, что отзываются налитостью и мурашками, все в моих ладонях собраны. Все в руках держу. Повторяю это про себя раз за разом. Застрял. Увяз.

Бездумно ныряю лицом под майку, все-таки задрав ее. Алиса беспомощно охает, но я не пялюсь. Не только потому что обещал не смотреть. А потому что не могу дождаться, чтобы ртом все прощупать.

Раскачиваемся. Сам не могу понять, что выделываю с ее сиськами. Алиса мычит и иногда съезжает на постанывания.

А потом руками меня за шею хватает. Пиздец полнейший. Остановиться я не могу. Она выгибается дугой, внезапно покоряясь требовательности моей пятерни у себя на спине.

Ледяной коркой одна мысль покрывает месиво мозгов. Блядь, я не уверен, что умею это все делать нормально. Оказывается, пользоваться услугами проституток — это не совсем секс. Вот это секс, наверно. Что-то по механике совпадает, но мне нужно знать пошагово все, что делать дальше. Чтобы Алиса продолжала постанывать и выгинаться и подрагивать. Нужно знать точно, чтобы сто процентов прям.

Вот прям сейчас надо знать. Не было повода узнавать раньше, а теперь поздно. Боюсь, у меня руки затрясутся, как у немощного. Как-то должен догадаться, как все делать путем. Как-то. Наждачка под грудиной меня на пыль сводит. На, блядь, пустое место.

Трусь носом об одну окружность. Фея на коленях у меня вся вспотевшая. Завожусь до жести, зашкаливает потребность всадить ей.

Как воды глотнуть, потребность, надо мне, не выживу. Алиса ногтями цепляет мои волосы, как же приятно… Выдыхаю ей в ареолу, слюни прямо по коже пускаю.

— Иди ко мне, — тычусь ртом ей в распухшие губы, и снова на скорости мы с ней разбиваемся.

Алиса стягивает майку сама, а я бедра ее фиксирую.

Фиксирую и дергаю на себя силой. Фиксирую и дергаю. Она трется об меня, иногда задевая стояк.

Ее первоклассные, круглые сиськи снова оказываются у меня во рту. Меня собирать по частям теперь надо, но пусть об этом кто-то другой парится.

Когда она выгибается поближе, раз за разом, меня кроет тотальным отрубом. По нулям все системы.

Задушено пищит она и трется сама. Знаю, что невозможно, но если бы сейчас спустил вот прямо в штаны — это закономерно. Как зеленый школьник.

— Вася, — выдыхает она и я на мгновение упираюсь головой в ложбинку между влажных сисек.

Будто очнулся в жизни другой, при звуке ее голоса, но пришлось вернуться в дрянную версию, когда замолчала.

Она недовольно морщится, когда выкручиваю один сосок без тормоза.

— Больно, — сопит и слишком высоким голосом отзывается. — Лучше…

Не хочу больно. Хочу, чтобы голая была. Чтобы выгибалась так всегда. В нежный рот членом толкнуться. Или куда угодно. И чтобы мычала, как сейчас. Хочу, чтобы она вдребезги разбилась.

Это колдовство какое-то. По-другому никак. Хочу все и сразу. Но чтобы она хотела. Это колдовство должно ведь на обоих распространятся? Должно ведь?!

Лезу ей в трусы. Удается пройтись пальцами по влажным складкам только потому что Алиса не ожидала. Потому что она сразу же оттягивает мою руку.

— Че такое, — завожусь и барахлю, — что? Ты мокрая вся. От меня. Вся прямо.

Да меня колошматит от осознания. От ее соков на моей ладони.

Она тушуется. Елозит снова, но мою руку от себя удерживает.

— Мы… ты… мы не на это договаривались.

Сердце обнаруживается в груди насосом. Раздувается от накачки, и даже в животе дренаж ощущается. Волна за волной.

Ах да, уговор. Условия. Пункт два один два три. Вот зачем мы здесь. Зачем она здесь.

Дурак.

От злости отталкиваю ее руку от моей слишком резко. Стопорюсь, чтобы со вдохом рассеять силу реакции. Хоть немного. Агрессию перетянуть узлом. Рассудок врубить.

А она тянется рукой куда-то. Ищет майку. Грудки колыхаются, и она второй ладонью их пытается скрыть, расплющивая.

Я еще не закончил! Я… Я даже… Я имею право смотреть дальше!

Отдираю ее ладонь от груди, но Алиса не отпускает и не сдается. Смотрит на меня рассержено и неуверенно.

Не понимаю, что она думает. Что хочет. Или не хочет. Что чувствует. Почему контакта теперь избегает.

Майку она натягивает обратно, а мягкие бедра я все равно держу.

Член рвется из ширинки, и злость рвется наружу тоже. Уговор, значит. Устав. Получила то, что хотела.

Пытается слезть, и я игнорирую щемящее чувство… не знаю, как это… щемящее что-то, когда она расстраивается, что не может выбраться из моей хватки.

Поглядывает на меня осторожно, выжидающе и даже обиженно. Ну что, что я сделал или не сделал еще? Ей хорошо было? Должно же быть хорошо.

Дергаю ее так, чтобы на член прямо села, чтобы почувствовала его, хоть через ткань. Она приоткрывает рот и рукой мне в плечо упирается. Отводит глаза.

— Прекрати, — шепчет, — мы в машине. И я… Я ведь сделала, как ты хотел. Я… Пожалуйста, хватит этого, мы не договар… Ты издева…

— Сейчас выставлю тебя из тачки, раз по уговору уже все. Пешком пойдешь.

Вместо мыслей — в кипятке барахтаюсь. Кожа изнутри шкварчит гневом. Даже руки не слушаются, на тормозе жилы.

Выставлю, как ты меня из города хочешь выставить. Ничего, я хорошо разбираюсь что делать, когда от меня избавляются. Я прямо профи с рождения.