Его запретная малышка - Ольга Дашкова
— Тетя Марин, прекрати.
— Ой, гляди, ему стыдно. Неужели?
— Не начинай.
— Так я не начинала ещё, бить тебя некому, а я всего лишь ругаю.
— Вот на этом спасибо.
Смотрю в окно, начинается жаркий день, да, с алкоголем надо завязывать, а то скоро сам засну в постели с красивой девушкой, так и не приступив к главному.
Качаю головой, вспоминая, что было ночью. Сорвало с цепи меня, накинулся голодным зверем, вылизал девчонку так, словно делаю это постоянно. С таким упоением и наслаждением, как оказавшийся в конфетной лавке диабетик.
Проснулся утром, простынка торчит ниже пояса, яйца ломит от боли, перестоял мой верный друг. Снова прикрыл глаза, вспоминая, что утром ведь обещал ему добраться до девчонки. И с каких это пор я стал разговаривать с членом и что-то ему обещать?
А вот именно с тех, как повстречал эту дерзкую брюнеточку, которая вызывает во мне два желания: трахнуть и отшлепать. Вспомнил, как целовал ее, нес на руках, снимал сарафан и купальник, как ее тело идеально подходило к моему, как лизал соски, а потом и нежные припухшие половые губы.
Вот же черт.
Лежа на диване, сжал стояк, прошелся по нему несколько раз. Месяц воздержания дал себя знать, но я ведь не такой, чтоб моментально кидаться на каждую женщину и трахать все, что шевелится.
Я точно не такой?
Или уже такой?
Твою же мать.
Наяривал член с упоением, в голове яркие картинки дерзкой и такой сладкой брюнеточки.
Маша. Что же ты делаешь со мной, Маша?
Долго ждать не пришлось, кончил с глухим рычанием себе в кулак, спермы было так много, что замарал все вокруг, самого трясло как подростка, что мастурбирует по утрам каждый день.
Тетка что-то рассказывает, а я в воспоминаниях. Ложка падает в тарелку.
— Тебе плохо, Денис?
— Все нормально.
— Руки уже трясутся как у алкаша.
Да если бы как у алкаша. Член все равно стоит все утро, ерзаю на табуретке.
— Так вот, Леночка — это дочь бухгалтерши с управления, такая мастерица, ты бы видел, как она вышивает, все белье в цветах и вензеля. Самой тридцать лет, замужем не была, но жила в городе пять лет с каким-то прощелыгой. Тот все обещал жениться, да пока обещал, и пока Леночка работала, закрутил с другой, а она забеременела.
Не понимаю, к чему тетка рассказывает мне этот деревенский сериал? Но ее болтовня отвлекает от ночных мыслей и от воспоминаний упругих грудей с твердыми сосками моей брюнеточки.
Неужели уже моей? Быстро я.
Хотя что меня останавливает? Я месяц как свободный мужчина, не обремененный ничем, кроме работы, но та начнется в сентябре. Я вполне могу себе позволить курортный — нет, деревенский роман.
— Вот, а Светочка…
— Дочь главного агронома?
— Почему агронома? Нет, у него трое сыновей.
Тетка смотрит в недоумении, округлив глаза, а мне хочется смеяться в голос, но держусь.
— Извини, просто решил угадать, чья Светочка.
— Она дочь главного инженера, выучилась на педагога, в школе ребятишкам историю преподает.
— Коллега, значит, ну так, чем талантлива она?
— Ой, ты все смеешься, Дениска, а я, вообще-то, серьезно говорю, пригляделся бы к девкам, молодые, в самом соку, неровня твоей, прости господи, Еве. Воспитанные, скромные, хозяйственные.
— Вот не начинай снова.
— А хоть начинай, хоть нет, факт остается фактом. Где сейчас твоя Ева? Жена называется. А то-то, потому что ни стыда, ни совести, ни воспитания. Все по клубам да по барам, то она модель, то актриса, мне мамка твоя все рассказывала, как ты с ней мучаешься.
Все, началось, надо убегать.
— Давай я тебя познакомлю, такие хорошие девочки, косы до пояса, фигуры статные, а хозяйки какие отменные. Не то что городские пигалицы, там-то и девочек в пятнадцать лет днем с огнем не найдешь. Вон, к Анне приехали две, я очень уважаю соседку, но девки ее — это срамота полная.
Настораживаюсь, потому что понимаю, что разговор идет о двух соседках. Одна из которых забыла у меня свой яркий купальник. Кстати, не из дешевых судя по эмблеме.
— А твои, стало быть, в тридцать девственницы?
— Нет, но понятия о чести знают, каждый ошибается, — тетя Марина состроила невинные глазки, забавная такая, люблю ее.
— Так у нас смотрины намечаются?
Отводит взгляд, начинает суетиться на кухне, убирая со стола тарелки, ставит чайник, достает варенье и оладушки.
— И, Денис, побрейся, пожалуйста, похож на деда, словно не молодой мужчина, а алкаш запитый.
Чешу бороду, свыкся уже с ней, жалко сбривать.
— Так сейчас модно, она придает брутальности и стиля.
— Ну, не знаю, у нас это называется — глубокий запой.
Снова смотрю в окно на соседский забор, значит, стыдоба, а не соседки. Но мне очень даже одна из них понравилась, во всей своей прекрасной и соблазнительной стыдобе.
Лает собака, но хоть какая-то от нее польза, а то ночью молчал, очарованный Машей, как и я.
Два идиота. Только один вилял хвостом, а я — торчащим членом.
— Тетя Марина, доброе утро.
Оборачиваемся, на пороге стоит девушка, темно-русая коса лежит на полной груди, размера так хорошего третьего. Голубое платье в мелкий цветочек до колен. Глубокое декольте, круглое лицо, на щеках румянец на носу веснушки, она смущенно улыбается, опуская глаза, моргает ресницами.
Интересно, это Светочка или Леночка?
Я вот сейчас совсем не готов к смотринам, если придется встать и поздороваться, то мой стояк будет воспринят как комплимент даме. Но эта дама может не оценить.
— А я вот, молочка парного принесла.
— Лизонька, деточка, какая ты молодец. Проходи, не стой на пороге.
Лизонька? Такой кандидатки в списке не было.
— Познакомься, это Денис, племянник мой, приехал погостить,
