Халид его пленница (СИ) - Кучер Ая

– Через пять часов должна вернуться сюда. Если опоздаешь хоть на минуту…

– Не опоздаю, не сбегу.

– Отсчет пошел.

Не могу даже сказать мужчине, какой он мудак. Подрываюсь с места, натягивая в спешке джинсы. Собираю волосы в хвост, хватают телефон и деньги, обуваю старые балетки. И вылетаю из квартиры, оставляя там Халида.

Кажется, слышу смех мужчины, но это лишь кажется. Потому что он уж точно не смеётся. И не над тем, как я несусь по ступенькам вниз. Он не солгал, у меня всего пять часов, даже меньше. И уверена, что моё возвращение будут проверять.

Набираю Яна с таксофона, видимо, единственного в городе. Старый способ, который продумали давно. Надеялась, что не понадобится, но Халид портит всё. Всегда.

Я очень хочу увидеть сына. Прижать к себе, всё объяснить. Просто провести с ним несколько часов, узнать, какие мультики он смотрел и с кем подружился на детской площадке.

Петляю по городе, пытаясь сбросить слежку. Знаю, что друг делает точно так же. Даже если Халид сказал, что эти пять часов – мои, то потом начнёт спрашивать за то, что я виделась со своим любовником.

А говорить, что ребёнок Яна – наш с Халидом сын – я пока не готова. Не знаю, как отреагирует мужчина, что именно он сделает. Даже если что-то щёлкнет, если решит, что его Империи нужен наследник, то я больше никогда не смогу уйти. Халид не позволит увезти сына, даже если не хотел его.

– Где он? – не здороваюсь с Яном, залетая в незнакомую квартиру. Надеюсь, что люди Халида не ворвутся через пару секунд. – Ян, ты привёз его?

– И тебе привет, Адель, - друг всегда зовёт этим фальшивым именем, чтобы не забыться. – Привёз. И ещё кое-кого, уверен, ты будешь рада.

Закатываю глаза, пролетая через прихожую. И застываю, рассматривая женщину в цветастом платье. Она постарела, сильно. Загорелое лицо покрыто морщинами, особенно возле губ и глаз.

Она улыбается вымучено, но искренне. Поднимается со стула с трудом, делает шаг ко мне. Протягивает руку, а я не могу сделать и шага навстречу. Просто застываю, будто на меня сейчас набросится хищник.

– Здравствуй, доченька.

– Ян в комнате, смотрит мультики, я сейчас позову.

Друг касается моего плеча, улыбается подбадривающе, и уходит. Уверена, что позовёт не сейчас и не быстро. Даёт мне время прийти в себя, будто я призрака увидела.

И это на самом деле так. Смотрю на женщину, ничего не могу сказать. Надо, наверное, но не могу. Было бы легче, увидь я на кухне Халида, играющего с нашим сыном в машинки.

Но не её…

– Ой, что же это я, - спохватывается, поправляет складки на платье. – Ты же, наверняка, не завтракала. Такая рань ещё.

Рань.

Почти полдень.

Хотя она права, я всегда любила поспать подольше. Сто лет этого не делала, не было времени. Работа, ночная жизнь с попытками найти Цербера, после сын, который был жаворонком. Никакого сна до обеда с часом валянья в постели.

– Я не голодна, правда. Не надо.

Ловлю её ладонь, не давая открыть холодильник. Дай волю, через пару часов здесь будет стоять гора из блюд. Самых вкусных, изысканных. Таких, что сразу набираешь пять килограмм и не можешь подняться из-за стола.

Сжимаю ладонь, разглядываю лицо. И замечаю, что два пальца немного скручены, пораженные артритом. Она и раньше на это жаловалась, но сейчас…

Раньше. Столько лет назад. Как бежит время, утекает сквозь пальцы. Вот моему сыну три годика, а вот я только входила в клуб Церебра, желая узнать его настоящее время. И, словно всего за мгновение до этого, рыбачила летом с братом, хотя ненавидела это дело.

Но он был намного старше, брал со своими друзьями, давал ощущение, что я тоже взрослая. И я, как полоумная, таскалась с ним в пять утра на озеро, жалуясь на то, что устала. А Валерка причитал, что больше никогда не возьмёт меня с собой, брал на руки. А потом на следующие выходные всё повторялось.

Моргаю. Такие встречи: неожиданные, к которым не подготовиться – всегда слишком сентиментально влияют на меня. Хотя я никогда не позволяла себе размякать.

– Может чайку? Мы купили, что успели. Так неожиданно. Ты только не обижайся на меня, ладно, что я приехала? Ян попросил последить за ребёнком, а потом предложил тебя увидеть. Если я помешала – я уйду просто, ты не молчи, милая. Знаю, что не ждала…

– Всё хорошо, - успокаиваю, немного раздражаясь её суетливости. Уже и забыла, что постоянный вихрь, вне зависимости от возраста. – Я рада. Очень.

Кусаю губы, и прижимаюсь к женщине. Вдыхаю привычный запах выпечки, немного моющих средств. Всегда так пахла, когда мы виделись. И пыталась подкормить.

– Ох, ты такая худая, ну куда Ян смотрит? – обхватывает моё лицо, расцеловывает щёки. – Ну посмотрите на неё, сплошные кости. Нет, надо откармливать. Что хоть что-то ешь? Ай, знаю я это, ни одной же каши не ешь.

Не ему, терпеть не могу. Потому что от вкуса гречки меня до сих пор воротит, после детдома. Мы с Яном забирались в кладовые, воровали крупы и заливали их холодной водой. Ели прямо так, холодную кашу, сырую. И казалось, что вкуснее всего в мере.

А когда появились первые деньги – я купила несколько килограмм, съела за раз. Чуть не плакала от того, как было вкусно. Совсем не сравнится с той едой на подоконнике в старой уборной.

– Теть Кать, всё хорошо, правда.

– Не хорошо, доченька, что же это, а…

Причитает, как вечно. А меня её «доченька» режет вечно. Потому что у меня было две мамы. Родная со светлой улыбкой, она пахла молоком и мятой, гладила по волосам перед сном. И приемная, которая прижимала после кошмаров и покупала мне все-все игрушки, что хотела.

Их двоих я потеряла, обе лежат в сырой земле. И больше никогда не назовут меня своей дочерью.

А тетя Катя потеряла дочь. Ника жива, конечно, я её из-под земли достану. Но они не виделись уже давно. Подруга, как и я, пряталась от того, кого не хотела больше видеть никогда в жизни. Сколько же? Пять лет я от Халида бегаю, а она ещё раньше…

Семь? Шесть? Какой кошмар. И получается намного лучше, чем у меня. Сбежала, а ей даже не стукнуло девятнадцать. И тетя Катя переключила свою гиперзаботу на меня, хоть кого-то. После побега Ники она очень постарела, мгновенно.

– Так, ты иди-иди к колокольчику, а я пока тут поколдую. Ничего слышать не хочу.

– Колокольчик?

– Ты слышала, как он смеётся? Такой хорошенький, весь в тебя.

Киваю и мчу к сыну. Тот отбрасывает планшет, как только видит меня. Неловко сползает с высокого дивана, бежит ко мне. Маленький такой, нахмуренный. Свёл брови, сопит в мою шею, обнимает.

– Мамочка.

– Привет, милый. Я так скучала, - поправляю его волосы, улыбаюсь глупо. – Как ты тут? Что смотрел?

– Ты ушла, - шепелявит, почти не понятно, но я научилась разбирать. – А я остался. И…

– Ну-ну.

Прижимаю, глажу. Целую в пухлые щёки. Делаю всё, чтобы он не начал плакать. Знаю, что виновата перед ним. Ян уж точно не должен страдать из-за того, какие родители ему достались.

Успокаиваю сына, усаживая на свои колени. Рассказываю сказки, пытаюсь объяснить, что маме нужно совсем немного времени, и всё будет хорошо. Обещаю поход в парк аттракционов на следующей неделе, кормлю.

Мне хорошо-хорошо. Чувствую, что у меня снова есть семья. С теть Катей, которая приносит чай, Яном, который протягивает салфетки. С «колокольчиком», который не отпускает меня.

Я не мать года, и никогда не думала, что смогу дожить до момента с детьми. Но сейчас ощущение, что именно это лучший вариант для меня. Просто вот так, рисовать пакли на бумаге, любоваться сыном.

– Ад… Адель, - Ян напряженно отходит от окна, разворачивается ко мне. – Сворачивайся.

– Что такое?

– Халид только что вышел из своей машины.

Глава 11. Ада

Я его убью.

Знаю, что даже бы ладошки не получилось бы сжать его шее. У меня руки маленькие, а он гигант. Викинг, который вместе Скандинавии поехал преследовать меня. Но всё равно – убью. 

Бросаю взгляд на часы, у меня оставалось всего десять минут. Я отвлеклась, забыла. Слишком погрузилась в чувство призрачного счастья. И, конечно, Халид понял, что я не успеваю приехать. Он сам решил меня забрать.