Мой злой Фей - Маргарита Дюжева
Сергей довольно улыбнулся, а Злыдень только бровь вопросительно изогнул. По-моему, на мое шоу он не повелся.
— Как вечер? — галантно интересуется именинник, пытаясь сделать вид, что помнит меня.
Ой, умора. Не могу!
— Слушай, — тяну, — слов нет, как все здорово. Ты как всегда на высоте!
У нег прямо на лице светилось: хвалите меня, хвалите. Я и хвалила, на все лады, восхищалась изо всей мочи. В общем была самим очарованием, и по-моему сразила Сергея наповал, потому что он с блаженной улыбкой, одуревший от радости смотрел на меня как на ожившую мечту. Блин, почему со Злыднем так не прокатывает? Стоит рядом, смотрит на меня искоса, руки в карманы заправив, в голубых глазах — лед и вечная мерзлота. В отличие от своего приятеля он явно не из тех, кто на сладкие речи ведется. Злыдень!
— Серег! — раздался крик откуда-то со стороны.
Именинник вынырнул из блаженного транса, и виновато улыбнувшись, легко коснулся моего плеча:.
— Прошу прощения. Меня зовут.
— Конечно, ничего страшного, — ободряюще улыбнулась во все тридцать два зуба, еле сдержав облегченный выдох. Надоело уже его сахарным сиропом поливать, скоро слипнется все.
Он ушел, оставив нас наедине с Феем. Ну наконец-то!
Взглянула на него исподтишка, и чуть не подавилась, от прямого взгляда, в упор.
— Что не так? — спрашиваю недовольно. Он своей энергетикой давит, а меня это раздражает. Тоже мне большой босс!
— Как ты сюда попала? — интересуется прохладно.
Эээ, может рассказать, как я лезла по мусорным бакам, через окно, и все ради того чтобы его ... увидеть? Нет. Не думаю, что проникнется моей героической историей, поэтому придерживаемся прежней тактики.
— Меня Борис пригласил.
— Врешь, — хлестко, обвинительно, не сводя пристального взгляда.
По венам сладкой патокой жар расползается, оттого что он рядом, что смотрит на меня, разговаривает, пусть вот так: сердито, сдержано, надменно. Плевать. Самка внутри меня уже включила режим "готова к размножению" и теперь млела от одного его присутствия. Воздуха не хватало, и каждый вдох обжигающим комом в легкие падает, а по щекам румянец непослушный, и нет возможности остановиться, взять себя в руки.
Это мужчина действует на меня как валерьянка на кошку: хочется мурлыкать и блаженно тереться об него! Я прекрасно понимаю, что настоящей симпатией здесь и не пахнет, это моя фантазия расшалилась, не более того. Но как волнующе, как притягательно горячо. Да у меня трусики отжимать можно!
Он стоит, смотрит на меня теперь уже с некоторой долей удивления, не понимая, почему девушка перед ним стоит чуть живая, румяная, еле дышит с придыханием и губы чуть ли не в кровь искусала.
А может наоборот все прекрасно понимает, потому что взгляд неуловимо меняется, темнеет, прожигая насквозь.
Наверное, мне надо смутиться, глазки в пол опустить и белым лебедем уплыть в сторону, оставив за собой легкий шлейф недосказанности, чтобы в нем проснулся инстинкт охотника, который с копьем на перевес за своей жертвой побежит.
Надо. Но я так не делаю. У меня нет времени играть в гляделки и все прочие игры. Нет желания кокетничать, наверное потому что к Злыдню у меня чисто практический интерес. Вот заведу ребенка, свой долг выполню, принесу свою жертву на алтарь семейных поверий, тогда и найду себе мужчину «для души». У Лукьянова совсем другая роль в моей жизни, и к душе она не имеет никакого отношения.
Рассматриваю его в открытую, не скрывая жадного интереса.
А он хмыкает самодовольно, и развернувшись идет к своим знакомым, оставив меня наедине со своими наполеоновскими планами.
Вот…Злыдень!
Все равно никуда ты от меня не денешься. Никуда! Не просто же так я через окно лезла и чулки, только что купленные, порвала!
Вечер идет своим чередом. Фей занимается своими делами, а я занимаю тем, что слежу за ним взглядом из-под полуопущенных ресниц. С удовольствием отмечаю, что здесь он другой, работа осталась на работе, и образ хладнокровного циничного босса он снял вместе с деловым костюмом. Конечно, добродушным медвежонком не стал, но по крайней мере холодом от него за километр не веет. Порадовало то, что спиртное не налегает. Равнодушно один стакан с чем-то янтарным держит. Умничка, ты моя голубоглазая! Все правильно, о здоровье будущего поколения думает! Я тоже лишь для вида бокал к губам поднесла, так что мы за трезвый образ жизни и никакого пьяного секса. Еще бы придумать как его подловить, и к этому самому сексу принудить … Да так, чтоб голову потерял и не думал о последствиях. Такое вообще возможно? Кокетством и прочими глупостями его точно не проймешь — выдержка как у древнего айсберга. Тем более вон сколько кокеток следом за ним увивается. Есть и поэффектнее меня, гораздо! А Лукьянов на них смотрит, как на товар на рынке — оценивающе, лениво, ни капли не сомневаясь, что по щелчку за ним поскачут. Вливаться в эту толпу фанаток нет ни малейшего желания! Надо придумать что-то другое. Что-то что выбьет его из зоны комфорта, заставит сконцентрироваться именно на мне.
Надо...надо...надо...
Надо его разозлить! Точно! Вызов нужен, такой чтобы эго его раздутое болезненно сжалось, что бы сам захотел на меня наброситься. Главное не переборщить, а то прибьет…
Хм, что бы такое учудить…
***
Пока я прибывала в раздумьях относительно дальнейшего плана действий, все гости плавно перетекли за столы. Заняв свободное местечко вдали от Тимофея, растерянно крутила в руках до блеска начищенную вилку. Выход из ситуации так и не вырисовывался, даже приуныла маленько. Когда не надо — миллион идей, как завоевать мир, а когда припрет, когда решительные меры нужны — в голове пусто, звенящая тишина. А ведь такого шанса может больше и не подвернуться! Вряд ли я смогу его поймать в свои цепкие лапки на работе, там он в броню закован, не хуже железного дровосека. Надо сегодня действовать. Сейчас.
Ситуация
