Сон длиной в зиму (СИ) - Либрем Альма

Зоя нашла для себя этому оправдание. Зависть, двигающая людьми — вот и всё. Орловский при ней ни разу не созванивался ни с какой другой особой женского пола, на него не прыгали, выскочив из-за угла, плохо знакомые дамочки. И ей ли ревновать? Богдан ведь не был её парнем по-настоящему.

— Но Елена Леонидовна…

— Она ещё не знает, если тебе так интересно, — оборвала подружку — или уже экс-подружку, девушка пока не определилась с точным статусом Лерки, — Зоя.

— Ну и ладно, — неожиданно легко позволила сменить тему Лера. — Так у вас всё серьёзно?

Зоя промолчала. Она не знала, было ли у них всё серьёзно, но пока что Лера была последним человеком, с которым она вообще собиралась что-то обсуждать. Горькая, отдающая полынью обида стояла комом в горле, не позволяя ей проявить хоть какую-нибудь искренность. Всё-таки, нельзя так легко починить сломанные, повреждённые отношения.

— Так что? — не унималась Лера. — Настаивает? Просто, понимаешь, мужики, они такие сволочи, им часто только одного надо…

Если б Богдан, как выражалась Лерка, "настаивал", их "понарошку" уже давно бы закончилось. Девушка не согласилась бы. Но Орловский, какие бы цели он ни преследовал, выбирал совершенно другую политику. Он был мягок, обходителен, спокоен, поддерживал, находил нужные слова и, казалось, действительно получал от этого удовольствие. От простого общения.

Так разве бывает?

Что-то наивно-девичье в сознании подсказывало, что бывает, когда люди действительно влюблены друг в друга. Вряд ли это их с Богданом случай. Хотя…

— Лерка, — решилась всё-таки ответить Зоя, — мы с ним встречаемся с пятницы. С пятницы, понимаешь? Ты всерьёз полагаешь, что у него уже был шанс на чём-нибудь настоять?

— Ну мало ли, — засомневалась Лерка. — Я, кстати, понятия не имею, где он живёт. И на какие деньги.

Тон девушки заставил Зою закатить глаза. О да, конечно. Давайте подозревать Богдана в том, что он живёт за счёт какой-то богатой женщины, которая сыплет деньгами налево и направо. Или что он маменькин сынок, мажорчик, который почему-то не приезжает на своём лексусе в университет…

На самом деле, Богдан не делал из этого тайны: снимал квартиру где-то неподалёку от университета, работал на фрилансе, кажется, что-то там программировал, но пока что не рассказывал Зое, что именно. Говорил, что работает обычно поздно вечером, так мозги лучше включаются, утром — в университет, хотя он там был совсем не частым посетителем.

Когда-то, смеялся Орловский, если у неё будет желание, он покажет всё в деталях.

Но Лерке об этом знать необязательно.

— На свои деньги он живёт. На те, которые зарабатывает, — твёрдо произнесла она. — И ни на чём не настаивает. У нас конфетно-букетный период, а с Богданом очень приятно общаться — это если тебе очень интересно узнать, чем вообще можно в отношениях заниматься кроме того, о чём ты говоришь.

Лера смутилась.

— Я не хотела тебя обидеть.

Зоя только пожала плечами. Хотела Лера чего-то или нет, а разговор был окончен, тем более, в аудиторию уже заглянул преподаватель и, обнаружив, что студенты не воспользовались священным правилом пятнадцати минут, справедливо полагая, что не хотят навлечь гнев на свои головы, бодро направился к своему месту.

— Нет, правда, если у вас всё получится, я буду только рада! — зашептала Лерка. — Просто никто ж не знает, с кем Богдан раньше встречался. Я вообще без понятия! И под большим вопросом…

— Лера, не надо мне помогать, — устало оборвала её Зоя. — У меня всё хорошо. У нас с ним замечательные отношения. И портить их я совершенно не собираюсь, тем более ради того, что ты мне рассказываешь.

— Я не…

— Мы на паре, Лера, — строго напомнила девушка. — Не мешай мне слушать, пожалуйста.

Под бодрый преподавательский голос писать было невероятно сложно. К десятой минуте лекции рука начинала болеть просто ужасно, и мысли о том, когда уже тот звонок, становились излишне назойливыми. Зоя пыталась сконцентрироваться на лекции, но получалось плохо. Словно вредные мыши, мысли разбегались в стороны, уводили её в какие-то совершенно невероятные мечтания, а потом швыряли обратно в пучину реальности, предварительно неплохо так разочаровав придуманным печальным исходом.

В итоге Зоя выбрала самую безобидную тему для размышлений — репетицию, которую сегодня отменили. Хорошо, что так, у неё хотя бы появится шанс немного отдохнуть. А то Лебедова — настоящий зверь, эта в покое не оставит, а в программе конкурса, к сожалению, не только песня, а ещё целая куча всего.

Вот только, если б назначили репетицию, сегодня они бы тоже увиделись с Богданом, а так, Орловский сказал, что ему надо хоть один раз за столько времени выспаться. Конечно, странно расстраиваться из-за того, что парень, который, если быть честной, совсем даже не её молодой человек, один день не придёт в университет, но Зоя поймала себя на вредной, капризной мысли, что рядом с ним было как-то спокойнее, что ли. Будто Орловский одним своим присутствием внушал девушке уверенность в том, что ничего плохого не случится.

Ну, или он просто очень хорошо умел отгонять Леру и всех остальных.

Преподаватель умолк, и Зоя, заглянув в раскрытую тетрадь, с удивлением заметила, что записала всё, включая последние его фразы, автоматически, не запоминая, о чём шла речь. Это у неё случалось очень редко, да и… Да и смысл? Две статьи, в которые был включен их местный Зверь — так студенты за глаза называли лектора, — гарантировали ей высокий балл, он, не особенно заботясь о правилах и сроках, даже уже поставил оценку в зачетку, только попросил не хвастаться другим, чтобы не повадно было. И коллоквиум второй был уже проведён, хотя преподаватель и после него давал какой-то новый, не слишком полезный, впрочем, материал.

Зачем она вообще сюда пришла?

Зое был известен ответ: чтобы не сидеть дома, не превращаться в эдакую пленницу домашнего уюта и постоянной маминой заботы, которая, признаться, периодически была удушающей, а не приносящей спокойствие.

— Зойка, — вновь заныла Лера, когда преподаватель, подтягивая левую ногу, похромал к выходу из аудитории и громко захлопнул за собой дверь, оставляя студентов на пятнадцать минут перемены наедине с конспектами и исцарапанной плохим мелом доской. — Ну Зойка…

— Какие ещё подробности моей личной жизни ты хочешь узнать? — не удержалась от колкого ответа Зоя, чувствуя, что ещё несколько минут — и она наверняка сорвётся, выдаст какую-нибудь совершенно неуместную, но при этом такую желанную грубость.

— Да причём тут подробности личной жизни! — не унималась Лера. — Я просто хочу помириться, понимаешь? Мы же были такими близкими подругами…

Зоя помрачнела и принялась листать конспект.

— Мы всё делили…

— Да, — согласилась Горовая, — вы делили. Делили мои знания, мою помощь, по учёбе, психологическую или финансовую, на троих. Несомненно, вы были близкими подругами. Но я не понимаю, почему ты сидишь здесь, а не находишься в кооперации с Аней или с Ирой.

— Это он тебя так настроил, да? — печально спросила Лера.

На самом деле, вмешательство Богдана тут было ни при чём. Зоя никогда не считала себя идиоткой — чтобы понять, что к чему, ей достаточно было реакции подруг на то, что она встречалась с Орловским. Но как же всё-таки становилось противно от одной мысли, что они так легко, так безалаберно были готовы её предать, поддавшись глупому порыву заполучить себе желанного, но никогда им не светившего парня…

— Он меня не настраивал, — твёрдо ответила Зоя. — Я просто проанализировала увиденное и поняла, что меня в нашей дружбе просто используют.

— Но я хочу всё исправить! — воскликнула Лера с таким видом, словно Зоя только что вонзила ей кинжал в сердце. — Ты даже этого мне не разрешишь сделать?

Девушка в ответ меланхолично пожала плечами.

— Кто ж запретит? Исправляй.

Она потянулась к мобильному и сделала вид, что заинтересованно читает первую попавшуюся под руки статью.