Сьюзен Филлипс - Великий побег
Люси отставила кружку. Все это время она полагала, что он хозяин положения, а все с точностью наоборот.
– Ладно, ты большой и страшный, Панда. Я поняла. А теперь, когда я все поняла, может, хватит ломать комедию?
– Не понимаю, о чем ты толкуешь.
– Эти злобные взгляды. Все эти заявления типа «собираюсь потрахаться».
Он оттолкнул тарелку, не доев блины, глядя на нее с отвращением:
– Вот что я вижу. Богатенькая девушка думает, что внесет малость волнующего разнообразия в свою жизнь, таскаясь и терпя неудобства с таким парнем, как я. Или я не прав?
Она напомнила себе, кто правил бал.
– Ладно, такой опыт определенно заставляет меня пересмотреть важную роль приличных манер за столом. – И послала ему тот насмерть разящий взгляд, которым наделяла сестренок и братишку, когда они плохо себя вели. – Расскажи мне, куда мы собираемся.
– Ясобираюсь в Каддо–Лейк. Если ты понимаешь, что для тебя лучше, то поедешь в аэропорт.
– Простите. – К их кабинке подошла пожилая женщина в персиковом брючном костюме. Она показала на ближайший столик, где мужчина с двойным подбородком и усами как у моржа старательно делал вид, что смотрит в другую сторону. – Мой муж, Конрад, предупреждал меня, что это не мое дело, но я не могла не заметить… – Она пристально вгляделась в Люси: – Вам кто-нибудь говорил, что вы похожи на дочь президента? На эту Люси.
– Да она все время это слышит, – сказал Панда. Он взглянул через стол на Люси и на беглом испанском произнес: – Ella es otra persona que piensa que te pareces a Lucy Jorik[1]. –А потом обратился к женщине: – С английским у нее туго.
– Просто удивительно, – поделилась женщина. – Конечно, теперь, когда я присмотрелась поближе, ясно, что она гораздо моложе. Надеюсь, она не вырастет такой, как эта Люси.
– Еще одним испорченным отпрыском, который думает, что мир принадлежит лишь ему, – согласно кивнул Панда.
Люси замечание совсем не понравилось, однако леди в персиковом костюме села на своего конька:
– Обычно я восхищалась тем, как президент Джорик растила и воспитывала своих детей, но с Люси она явно что-то упустила. Бросить мальчика Бодинов. Я все время смотрю телешоу его мамы. А Конрад поклонник гольфа. Он никогда не упускает случая посмотреть турниры, где играет Даллас Бодин.
– Полагаю, некоторые особы не понимают своего счастья, – согласился Панда.
– Скажу по секрету, Конрад тоже такой. – Она улыбнулась Люси: – Ну, всего хорошего. Простите за беспокойство.
– О, никакого беспокойства, – заверил он, словно проповедник небольшого городка. Не успела женщина отойти, как Панда смял салфетку и заявил: – Давай к черту валить отсюда, пока не приперся еще кто-нибудь из твоего фан-клуба. Мне это дерьмо на фиг не нужно.
– Ворчи–ворчи, – сказала она ему. – Только именно ты пригласил меня в эту увеселительную поездочку, а я просто не плюнула на это дело.
Он бросил на стол несколько банкнот резче, чем нужно:
– Ну что ж, это твои проблемы...
Глава 4
Небольшой арендованный домик стоял на одном из отдаленных, скрытых от людских глаз рукавов озера Каддо–Лейк. Из выцветшей горчичного цвета обшивки выступала пара встроенных в окна старых кондиционеров, переднее крылечко покрывал квадрат искусственного дерна. Прошлую ночь путешественники провели в мотеле около Накогдочес, где Панда подчеркнуто не замечал Люси. Рано утром они отправились на северо–восток к озеру, располагавшемуся на границе Техаса и Луизианы: как утверждал подобранный Люси на какой-то заправке проспект, самому крупному пресноводному водоему на Юге – и уж точно самому жуткому с этими возникшими в незапамятные времена болотами с проступавшими прогалинами, где стояла коричневая вода.
Домик хоть и выглядел убого, зато был чистым, с небольшой гостиной, двумя крошечными спальнями и старой кухней. Люси выбрала комнатку с парой одинаковых кроватей. Оранжевые клетчатые обои заворачивались на швах и совершенно не подходили к фиолетово–зеленому цветастому стеганому покрывалу, но Люси было наплевать. Главное, что между ней и Пандой пролегала стена, и уже за это Люси была благодарна…
Переодевшись в шорты, она отправилась в кухню. Та была оборудована металлическими шкафами, тут же имелись истертые столешницы, на полу лежал серый линолеум. Окно над раковиной смотрело на водную гладь, а ближайшая дверь выходила на маленький деревянный настил, на котором стояли литой пластиковый столик, складные стулья, гриль на газе, и валялись какие-то рыболовные снасти.
Люси обнаружила Панду, пялившимся на поросшие пальмами берега. Ноги он задрал на перила настила, а в руках вертел баночку коки. Слава богу, хоть не расправлялся с еще одной упаковкой пива. Он ничем не выдал, что заметил Люси, пока та проверяла гриль, а потом стала изучать удочку. Это молчание действовало на нервы.
– Здесь жарко, – наконец, произнесла она.
Хлебнув коки, он даже не соизволил поддержать разговор. Люси отвела взгляд от отвратительной футболки, до этого весь день притворяясь, что не замечает ее. Представление Панды о мужской моде и элегантности не простирались дальше душа и чистых джинсов. Люси ощутила непрошенную боль от тоски по Теду, милому, чувствительному уравновешенному жениху, которого именно она же и бросила под асфальтовый каток.
– Зонтик от солнца пришелся бы тут кстати, – заметила Люси.
Гробовое молчание.
В отдалении она увидела экскурсионный катер, рассекавший заросли болотного кипариса, поросшего болотным мохом.
– Будь я байкером, придумала бы имечко получше Панды.
Гадюка, например.
Он смял в кулаке банку и удалился с настила на задний двор, по дороге швырнув ее в черный мусорный пластиковый бак. Пока Панда шагал к озеру, Люси упала на стул, который он покинул. Тед был отличным собеседником и лучшим слушателем из ее знакомых. Он вел себя так, словно его восхищало все, что она говорила. Конечно, он вел себя так со всеми, даже с сумасшедшими, но тем не менее… Она никогда не видела, чтобы он раздражался или терял самообладание, не слышала ни одного грубого слова. Всегда добрый, терпеливый, чуткий, понимающий, а еще она бросила его. Вот кто она после этого?
Почувствовав в сей момент еще большее уныние, Люси подтянула пятками поближе один из соседних стульев. Панда дошел до пристани. На берегу валялось перевернутое каноэ. Какая-то птица скользнула по поверхности воды. Он не сказал Люси, на сколько снял домик, только что она вольна в любое время его покинуть. И чем раньше, тем лучше. Но действительно ли Панда этого хотел? В ней все больше и больше росла уверенность, что он умнее, чем делал вид, а она не могла отделаться от раздирающего душу страха, что спутник названивал в таблоиды. А если он сообразил, что может получить гораздо больше пресловутой тысячи долларов, продав информацию о Люси?
