Даниэла Стил - Калейдоскоп
— Эх, друзья, как же я вам завидую!
Зависть относилась не только к будущему ребенку, но и ко всему остальному: их безмерной любви, увлеченности обоих театральной карьерой Сэма. Для них все только начиналось. Сэму исполнилось двадцать шесть, а его жене — двадцать три. Годы, пошедшие с тех пор, как они нашли друг друга в только что освобожденном Париже, принесли им много радости. Соланж была очень элегантна, с гибкой фигурой и сияющими от счастья глазами.
Той осенью Сэм работал днем и ночью без передышки, до блеска шлифуя роль. Он падал от усталости, но еще находил в себе силы заняться любовью с Соланж, а потом поделиться впечатлениями от участников труппы и рассказать об изменениях, вносимых в текст пьесы. В главной роли должна была выступить гордость Бродвея Барбара Джордж. Сэм многое у нее почерпнул и отзывался о ней в восторженных тонах, Соланж ликовала вместе с мужем.
Премьера состоялась девятого декабря, на следующий день после того, как Рекс Гаррисон сыграл в пьесе Андерсона. Отклики прессы на игру Сэма Уолкера оказались даже более хвалебными. В это было трудно — нет, невозможно поверить! Он схватил удачу за хвост!
Глава 4
Ребенок появился на свет в разгар бурного успеха Сэма на Бродвее. Соланж идеально все рассчитала, словно нарочно приурочив начало схваток к тому моменту, когда в последний раз опустился занавес. Дитя родилось в десять часов утра в воскресенье в больнице «Докторс» на Ист-Энде. Роды прошли нормально, и в результате Уолкеры оказались счастливыми родителями крошечной девочки, у которой были темные волосы отца и зеленые глаза матери. Сэм прыгал от счастья: дочка была очень хорошенькой, а Соланж — такой красивой, усталой и одновременно гордой, словно знала какую-то важную тайну.
Первым посетителем оказался Артур. Он был растроган, глаза — на мокром месте. Девочку назвали Хилари. Соланж одобрила это имя, хотя ей и было трудно его выговаривать. Она так и не научилась произносить звук «х» на американский манер — у нее получалось не Хилари, а Илари. Когда ей принесли дочку, она зашептала ей что-то по-французски.
Артура попросили стать крестным отцом, а в роли крестной матери Сэм предложил выступить своей партнерше по «Пустыне» Барбаре Джордж.
Крестины состоялись в соборе Святого Патрика и прошли весьма торжественно. Девочку нарядили в прелестное шелковое платьице, которое крестная мать приобрела у Бергфорда Гудмена. На Соланж было новое норковое манто и бриллиантовое кольцо — подарок Сэма в честь рождения дочери. Их материальное положение значительно улучшилось, и они переехали в новую квартиру на Лексингтон-авеню; не слишком роскошную, но лучше прежней. Окно детской выходило в маленький садик, а у Сэма с Соланж была своя спальня, где они могли принимать друзей. Гости не переводились — главным образом актеры. Соланж не возражала — наоборот, ей даже нравилось.
Пьеса продержалась в репертуаре целый год — вплоть до Рождества тысяча девятьсот сорок девятого года. Сэм получил множество новых предложений, и когда наконец остановился на одном из них, для него началась бешеная гонка, в ходе которой ему не всегда удавалось найти время для Соланж с Хилари. Девочке исполнилось десять месяцев, и она бойко ползала по всей квартире. Ее можно было обнаружить то цепляющейся за ноги отца в ванной, когда он брился, то под столом, за которым он пил утренний кофе. При этом она неизменно услаждала его слух беспрерывным «па-па-па-па»… Сэм мечтал о втором ребенке, мальчике, но Соланж хотелось передохнуть. Сейчас ей вполне хватало Хилари, она хотела, чтобы девочке доставался максимум внимания. Соланж оказалась прекрасной матерью, а что касается Сэма, то ее любовь к нему после рождения девочки вспыхнула с удесятеренной силой.
Материнство не отразилось на внешности Соланж. Пресса все чаще уделяла внимание потрясающе красивой жене Сэма Уолкера. У нее несколько раз брали интервью, и она неизменно выпячивала на первый план Сэма, рассказывая о том, какой он талантливый во всем человек.
И после премьеры нового спектакля не преминули с ней согласиться. Пьеса не сходила с афиш уже два года, а по окончании этого срока Сэм пожелал устроить каникулы, и Соланж не замедлила снова забеременеть. Через девять месяцев у нее родилась вторая дочь, рыженькая, как она сама. Как раз в тот вечер состоялась очередная премьера, так что пришлось Артуру везти Соланж в больницу прямо из театра. Всю дорогу она сжимала его руку, а он умолял водителя ехать как можно быстрее.
Александра появилась на свет через десять минут после прибытия в больницу, на кушетке приемного покоя. Как только роженицу перевели в палату, к ней примчался Артур. Он все шутил, что они еще успеют вернуться в театр до того, как опустится занавес. Соланж одобрила его идею и посетовала, что она неосуществима. Пришлось дать ей обещание привезти сюда Сэма сразу после спектакля.
Однако Сэм появился в больнице только на следующее утро. Он объяснил, что никак не мог улизнуть с банкета по случаю успешной премьеры, и делал вид, будто не замечает обиженного выражения на лице жены. Она прождала всю ночь, а он даже не позвонил. Зато Сэм подарил ей великолепный изумрудный браслет. Все же она продолжала недоумевать: где он был?
В последнее время Сэм стал менее внимателен и объяснял это новой пьесой, которая требовала полной самоотдачи. Соланж знала: роль действительно трудная, но… ребенок! Что важнее? А Сэм только и говорил, что о своей партнерше, которой невероятно восхищался.
И не он, а Артур забрал потом Соланж с дочкой из больницы: Сэм в это время был на репетиции. Он все чаще где-то пропадал и возвращался очень поздно. Соланж не донимала его упреками, но все замечала — например, запах чужих духов. Их брак претерпел изменения. В ее жизни образовалась пустота, а в сердце поселилась боль, и только Артур мог понять ее. Только перед ним Соланж могла высказать все, что у нее на душе.
У Артура были свои муки. Он бредил ребенком, но Марджори и слышать об этом не хотела. Артур считал Сэма круглым идиотом, но держал свое мнение при себе. Все, что он мог, это подбадривать Соланж во время их совместных вылазок в какое-нибудь кафе. Как можно, думал Артур, причинять страдания такой прекрасной, верной и страстно влюбленной в мужа женщине? Ах, если бы несколько лет назад он не сплоховал… Но теперь уже слишком поздно. Соланж замужем и обожает своего мужа.
— А ты, Артур, сам-то ты счастлив? Нет, конечно же, нет, — она сама ответила за него, и он не стал спорить. Можно ли быть счастливым с такой женой, как Марджори? Честолюбивой, эгоистичной, холодной, как айсберг…
