Не бесите Павлика (СИ) - Дюжева Маргарита

— Может, мне пока убраться в дому? — предложила с сомнением и без энтузиазма.

— Отличная идея, — тут же ухватился за это предложение, — вода в бочке. Тряпку сама найдешь. Все я ушел.

И действительно ушел. Быстро, не оглядываясь, чувствуя, что смотрит вслед.

Интересно, это только меня накрыло, или ее тоже задело?

Чтобы отвлечься от непрошенных мыслей снова схватился за топор и со всей дурацкой мочи бахнул по чурбану, тот только крякнул жалобно, дескать мужик, ты чего, я не виноват, что у тебя три месяца воздержание было, а теперь взыграло в одном месте. Снова замахнулся и бахнул еще раз, так что деревяшка разлетелась на две части.

Полегчало, но совсем чуть-чуть. Следующий!

Так и отвлекся, продолжая размахивать топором. Устал, как старая лошадь, зато все лишнее из головы ушло. Хорошая разминка, гораздо полезнее, чем в тренажерке в пустую штангу таскать. Я за все годы, что ходил в спортивный клуб никогда не был в такой форме, как сейчас. Ни жирины лишней, одни мышцы, причем не перекаченными пузырями, а как надо, и там где надо. Чистый воздух, тишина и физические нагрузки творят чудеса, да и жру я сейчас меньше. И мысли опять в сторону Юльки вильнули. Интересно, а ей нравятся крепкие мужики? Должны нравится!

Рукава закатал, пуговицы на рубахе расстегнул. Зачем? Понятия не имею. Так на всякий случай.

На цыпочках подкрался к углу, осторожно выглянул и тут же юркнул обратно.

Юлька драила крыльцо. Согнулась в три погибели и тряпкой по доскам возила. Неумело, кстати, тяп-ляп, только брызги в стороны летели. Видать, хозяйка из нее так себе, но это и не важно, нам с ней до старости не жить, детей не растить. Меня больше волновало не то, что она делает, а как.

Снова осторожно выглянул, впившись взглядом в девичью фигурку.

Разве ей никто не объяснял, что в юбке нельзя ТАК нагибаться? Вдруг у меня сердце слабое? Легкая ткань развивалась на ветру, то и дело оголяя ровные загорелые ноги чуть выше, чем следовало. В какой-то момент, мне даже показалось, что мелькнуло черное кружево.

Так и вправду маньяком можно стать!

Глянул на нее еще раз, выругал про себя и рещительно направился обратно к поленнице.

Вот ведь напасть! Свалилась на мою голову! Жил себе спокойно, жил, нервишки лечил, а тут на тебе, пожалуйста!

Черт! Где мой топор! Мне срочно нужно отвлечься!

Весь день прошел под девизом: нам баб не надо, дрова подавай!

Сначала колол, потом складывал, потом перекладывал. Потом сходил пообедал, посмотрел на то, как она обмахивается ладошкой, сдувает с потного лба волосы, а светлая майка липнет к груди — вернулся к поленнице и переложил все еще раз.

Это просто навязчивая идея какая-то. Чем больше пытался запретить себе думать о Юльке, тем настырнее она лезла в мысли. В добавок казалось, что руки до сих пор помнили тепло ее тела, мягкие изгибы. Глаза прикрою и, мерещится, что она рядом.

Надо больше дров! Если так и дальше будет продолжаться, то пойду лес валить.

Гостья, как назло, хотела быть полезной и развела бурную деятельность, да еще вдобавок постоянно попадалась на глаза.

Сначала она ковер старый вытащила, повесила его на сук и попыталась выбить длинной палкой. В результате начала чихать, да так что пол леса распугала, Бродский так точно обделался со страху — забился под куст и, тихо поскуливая, беспомощно на меня поглядывал. А я что сделаю? Разве что носовой платок могу ей предложить. А вообще, огонь, а не девка. Не всякому гусару хватит удали молодецкой, чтобы так жахнуть. Та еще Дюймовочка попалась.

Потом полы начала мыть. Сто раз выбегала с тазиком, чтобы поменять воду, и все бурчала, что здесь живет бородатый свин. Про меня наверное…

Я уборкой, если честно, никогда не заморачивался — веником помашу, крошки со стола сотру и все, красавец. Дома за меня квартиру драила клининговая компания — мне такой ерундой некогда было заниматься, а здесь в этой глуши трястись над порядком казалось совершенно глупой затеей. Да и сам хозяин домушки не отличался тягой к чистоте. Когда я сюда только приехал — у него даже метелки не было, мне пришлось самому, как в том мультике идти «к ближайшему орешнику, за новою метлой».

Все это время было плевать, а сегодня внезапно стыдно стало. Бедной девчонке теперь выгребать за нами.

Хотя…

В этом были плюсы. Бочка не бездонная. И очень скоро Юле пришлось вставать на цыпочки, и перегибаться через край, чтобы достать до воды. Вид открывался обалденный. Я как дурак, едва заслышав ее шаги подбегал к углу, чтобы лишний раз полюбоваться.

В общем, чтобы я не делал, как бы не старался отвлечься результат один. Гостья каким-то образом умудрилась пробраться ко мне в голову, навести там знатный шухер и вдобавок плотно обосноваться.

Проклятое воздержание. Всю жизнь думал, что уж мной-то точно низменные страсти не повелевают, что у меня все под контролем. Хочу — буду хотеть, хочу — не буду хотеть.

Как бы не так! Судьба-затейница пошутить решила и подсунула мне вот эту вот пигалицу, в кружевных труселях.

Под вечер я уже начал злиться, и на нее, и на самого себя. Это же надо! Три месяца нервы лечить, и за один день все спустить псу под хвост. Все потому, что у кого-то булки мягкие.

Вечернее солнце мягко касалось вершин елей, в воздухе витал легкий аромат душицы. Тихо, спокойно. Птицы поют, шмели гудят. Благодать. А у меня внутри все так же кипело и полыхало. Дрова уже не помогали. Я нарубил их столько, что хватит на две зимы, и разложил так, что можно на выставке показывать.

Вдобавок духотища стояла такая, что не продохнуть. Искупаться что ли? Тут недалеко озеро лесное притаилось. Маленькое, идеально круглое, как монетка, усыпанное кувшинками, словно драгоценными камнями. Десять минут ходьбы, и я на месте.

Мысли о плеске прохладной воды показались такими соблазнительными, что я решил — купанию быть. Заодно кипящую кровь охлажу, да пыль с потом смою. Пахну как матерый дровосек.

Стал потихоньку собираться — инструменты убрал в крошечный чуланчик, чтобы не намокли, если дождь ночью пойдет. Козу загнал в хлев — иначе за нами увяжется, будет стоять на берегу и вопить, как окаянная. Бродского, пожалуй, можно взять с собой, он купаться любит.

— Ты уходишь? — за спиной раздался взволнованный голос. Я так замечтался об озере, что не услышал, как Юля подошла ко мне.

Она смотрела на меня испугано и растерянно, как ребенок, который боялся оставаться один дома. Мне даже жалко ее стало, поэтому ободряюще улыбнулся и рассказал о своих планах:

— Пойду искупаюсь.

— Куда?

— На озеро. Я ненадолго, — добавил, увидев, как она хмурится и открывает рот, чтобы задать вопрос.

— Можно я с тобой? — нерешительно попросилась Юля, переминаясь с ноги на ногу, — так жарко, сил нет. Я вся взмокла сегодня.

Знала бы ты, как я взмок, наблюдая за тобой.

Посмотрел на нее с сомнением, не зная, что делать. С одной стороны, я зачем к озеру хотел пойти? Правильно, чтобы охладиться, привести мысли в порядок. Если она пойдет со мной, то ничего не получится.

А с другой… Ну какой нормальный мужик откажется от того, чтобы с ним девушка искупалась? Там же посмотреть можно все, проинспектировать.

В общем, покой мне только снился.

— Пойдем, — согласился милостиво, будто одолжение ей сделал.

На красивых губах расцвела улыбка, на которую так и хотелось смотреть, а еще бы лучше поцеловать. Но это я уж размечтался.

Ненужные фантазии пришлось придавить, и затолкать куда подальше.

— Я сейчас, жди здесь, — кратко отдал распоряжение и пошел в дом, за полотенцем, вернее за двумя. Себе какую-то тряпку нашел, а ей отдал то, что из дома привез. Джентльмен, куда деваться.

До озера брели молча. Я и так не особо болтливый, а сегодня вдобавок измученный дровами да мыслями о чужих прелестях, поэтому только молчал, быстро шагал вперед и хмурился. Юлька тихонько семенила следом за мной, стараясь не отставать. Дважды отчетливо услышал, как она охнула, споткнувшись о кочку, и каждый раз сердце в пятки проваливалось.