Это не любовь (СИ) - Шолохова Елена

Это же точно какая-то патология. Она ведь правда ненавидит его, он так её злит, как никто. Однако стоит его вспомнить – сердце тотчас заходится. И вот это тоже – вспомнить… Как будто она его забывает! Да она думает о нём беспрестанно: спать ложится – думает, просыпается – думает, ест, читает, слушает музыку, моется в душе, бежит в институт – думает. Так что пора прекратить врать хотя бы самой себе.

Юлька вновь горестно вздохнула. Ну вот как её так угораздило? Мало ей было страданий с Лёшей? А тут ведь ещё хуже, тут вообще всё настолько безнадёжно и глухо. Тупик.

Ко всему прочему, он, увы, несвободен. Та, что тогда примеряла шарфики, кто она ему? Невеста? Гражданская жена? Обручальное кольцо он не носил – девчонки это обсудили ещё в самом начале, – значит, не женат.

Впрочем, даже не это главное, а то, как он относился к Юльке. А относился он к ней плохо, и это ещё скромно сказано. Он смотрел на неё и говорил с ней так, будто она недочеловек.

Настроение упало ниже некуда.

Третья пара уже шла вовсю, коридор опустел.

Юлька собралась, было, вылезать из своего укрытия и топать домой, когда дверь одной из аудиторий распахнулась и оттуда вышли двое: Анварес и та самая мышка с шарфиком.

Юлька тотчас напряжённо замерла.

Звякнув ключами, он закрыл аудиторию и двинулся прямиком в сторону Юльки. То есть, понятно, что парочка направилась к лестнице, но это буквально в паре метров от её укрытия.

Юлька вжалась в самый угол, прячась в спасительной тени разлапистой монстеры, с затаённым дыханием наблюдая, как они подходили всё ближе и ближе...

29

– Саша, ну почему ты не можешь пойти со мной? Пятница ведь.

Юлька в первый момент даже не поняла, что женщина обратилась к Анваресу. Буквально всё в нём – от внешности до манер – как-то совсем не вязалось с простым и тёплым именем Саша. Александр – да, вполне, но не Саша. Она попробовала это имя на языке, неслышно прошептав раз, другой. Нет, оно диссонировало с его образом и всё тут.

Затаившись, Юлька вслушивалась в их диалог, боясь упустить хоть слово, однако при этом чувствовала себя премерзко, словно она намеренно за ними шпионила. Но не затыкать же теперь уши.

– Саш, ты же говорил, что тебе в тот раз с ними было интересно. И ты им тоже понравился. Ну что тебе мешает составить нам компанию? Посидим опять вчетвером в том японском ресторанчике, тихо, культурно. Лучше же, чем торчать одному в своей холостяцкой берлоге…

– Я не хочу, вот и всё, – отрезал он, не дав ей договорить. – У меня выдалась нелёгкая неделя, я хочу просто пойти домой, в свою холостяцкую берлогу, и просто отдохнуть от всего.

– Это из-за Жбанкова? Но это смешно – обращать на него внимание. Он тебе просто завидует, понятно же.

– Да нет… причём тут Жбанков, – качнул он головой. Хмурый такой, будто зубы болят. – Говорю же – просто не хочу.

– Но мы и так теперь совсем мало времени проводим вместе. Только в институте и видимся…

Юлька хмыкнула про себя. Наш испанский гранд, похоже, отшивал свою настойчивую подругу. Значит, не так уж она ему и дорога?

Они дошли до лестницы, но тут женщина остановилась, раскрыла сумочку, стала в ней рыться. Он просто стоял рядом, глядя на неё выжидающе.

– Чёрт, кажется, я ключи на кафедре оставила. Ты подожди тут, я быстренько…

Она развернулась и торопливо зацокала каблучками.

Анварес вздохнул, заложил руки в карманы.

Он стоял совсем близко. Их разделяло буквально три-четыре шага, и Юлька с жадностью рассматривала его сквозь прорези в листьях монстеры. Красивый какой, сволочь! Аж в груди щемит от одного взгляда. Даже странно, ведь такие пижоны-ледышки в дорогих костюмчиках ей никогда не нравились. Да и сейчас «нравится» – это совсем не то слово. Её дикая, бесконтрольная тяга – это вовсе не симпатия. Это вообще не пойми что...

И вдруг в рюкзаке загудел виброзвонок. Юлька, холодея от ужаса, поняла, что неотвратимо произойдёт через секунду. А через секунду телефон взвыл пронзительным запилом "Сепультуры", поставленным на Лёшу.

Анварес вздрогнул и резко обернулся в её сторону. Юлька скривилась – какого чёрта?! Ну, почему, почему этому Степнову понадобилось звонить ей именно сейчас?

Больше всего на свете Юльке хотелось в этот момент исчезнуть, просто раствориться в воздухе…

Анварес шагнул, приподнял раскидистую ветвь монстеры и уставился на неё.

– Здрасьте, – кивнула Юлька, глядя на него снизу вверх.

Он ничего не ответил, просто стоял и пялился на неё молча, в немом удивлении, пока за спиной не послышались приближающиеся шажки его подруги.

– Что там такое? – спросила она.

– Ничего, – он отпустил ветку, повернулся к ней и вместе они свернули на лестницу.

Юлька выдохнула. Оказывается, все эти жуткие, бесконечные секунды она даже не дышала.

30

Степнов названивал раз за разом, пока у Юльки не лопнуло терпение.

– Что тебе? – зло ответила она наконец, через ступеньку поднимаясь на второй этаж.

После казуса с Анваресом хотелось немедленно оказаться дома, упасть ничком на кровать, никого не видеть и не слышать. А лучше бы впасть в анабиоз и отмереть через недельку-другую. Чтобы стыд не мучил.

– А ты чего так? – опешил Лёша. – Я же по-хорошему.

– Ты, Степнов, мне только жизнь постоянно портишь, – шипела Юлька раздражённо. А хотелось кричать, но кругом столько любопытных… – Какого чёрта ты мне названиваешь?

– Поговорить хотел, – пробубнил он.

– О чём нам с тобой разговаривать?

– Да просто так. Не чужие же.

– Ой, всё! – поморщилась Юлька. – У тебя там уже есть другая не чужая, с ней и разговаривай. А меня оставь в покое!

– Так я и знал, – усмехнулся Лёша. – Всё к этому и сведётся…

Дослушивать его Юлька не стала, сбросила вызов. Затем внесла его номер в чёрный список. Даже самой не верилось, с какой лёгкостью она вычеркнула Лёшу из жизни.

В комнате Инны не оказалось. И слава богу. Тишина – вот что сейчас требовалось Юльке прежде всего. Чтоб никто не дёргал, не приставал с вопросами, не нервировал. Надо обдумать всё в тишине. Понять, как так получилось и что теперь со всем этим делать.

Однако ничего толкового на ум не приходило. А от мыслей об Анваресе только ныло внутри. Как это терпеть? Как ходить на его занятия? И как вообще вести себя? Таиться? Делать равнодушный вид?

Притворяться Юлька не умела. Ещё мать всегда твердила, что все её мысли на лице написаны. И всё же надо постараться…

От тяжких дум её вновь отвлёк телефон. На этот раз звонила Алёна Рубцова. Юлька сначала изумилась – откуда у Рубцовой её номер. Но затем вспомнила, что сама же сегодня добавила ей себя в контакты, да ещё и настоятельно попросила держать в курсе.

Обычно она так не делала, но эта Рубцова совсем уж какая-то потерянная была. Даже страшно за неё стало по-настоящему – не учудила бы чего. Такие вот тихони, когда в конце концов срываются, творят совершенно безумные вещи. Вот Юлька и проявила участие. Ну а потом из-за Анвареса совсем забыла…

– Да?

– Он не стал меня слушать! – всхлипнула Алёна в трубку. – Я пришла к нему, как ты и советовала. А Максим... как будто не слышал меня. Хотя я и сама ничего не смогла нормально объяснить.

Алёна горько разрыдалась.

– Не хнычь, – поморщилась Юлька. – Я тебя и так плохо слышу. Он тебе хоть что-нибудь сказал?

– Сказал, – уже тише всхлипнула Рубцова. – Сказал, что разочаровался во мне. И что между нами всё кончено. И я ему так ничего и не смогла объяснить…

– Ну тогда возьми да напиши. Слушать, может, и не захотел – а прочесть прочтёт. Объясни всё, скажи, люблю, не могу…

– Думаешь, поможет? – с надеждой спросила Алёна.

– А то!

– Спасибо тебе!

Юлька горько усмехнулась про себя, вот уж точно – чужую беду руками разведу, а что самой делать – без понятия.